Фавориты Фортуны

– Общая стратегия проста, – сказал Красс. – Нам нужно помешать Карбону соединиться с Норбаном, отрезать Карбона от Каррины и Цензорина, а затем Каррину от Цензорина. Не дать каждому из них соединиться с кем-либо. Сделать так, как сказал Сулла. Разделить их.

– Одному из нас, может быть мне, предстоит привести пять легионов в дальний конец Аримина, потом отрезать Норбана и попытаться занять Италийскую Галлию, – хмуро сказал Метелл Пий. – А это непросто.

– Очень даже просто, – нетерпеливо возразил Помпей. – Посмотрите: вот Анкона, вторая по значению гавань на Адриатике. В это время много кораблей находится там в ожидании западного ветра, чтобы плыть на восток для летней торговли. Если ты, Пий, приведешь пять легионов в Анкону, то сможешь погрузить их на корабли и отплыть в Равенну. Это будет приятная морская прогулка, земля останется в пределах видимости, никакие шторма вам не грозят. Всего сотня миль. Потребуется восемь-девять дней, даже если придется грести. А если будет попутный ветер, что возможно в это время года, вам понадобится только четыре дня. – Он хлопнул по карте. – Быстрый марш от Равенны в Фавенцию – и ты отрежешь Норбана от Аримина.

– Это надо будет проделать тайно, – с сияющими глазами сказал Свиненок. – О да, Помпей, это сработает! Они не ожидают движения наших войск между этим местом и Анконой – их разведчики все будут севернее Эзиса. Помпей, Красс, вы останетесь здесь, где мы сейчас находимся, делая вид, что у вас на пять легионов больше, пока Варрон Лукулл и я не отплывем из Анконы. Тогда двинетесь и вы. Попытайтесь добраться до Каррины и притворитесь, будто у вас серьезные намерения. Если возможно, свяжите ему руки – и Цензорину тоже. Карбон сначала будет с ними, а потом, когда услышит, что я высадился в Равенне, отправится туда, чтобы выручить Норбана. Хотя вряд ли. Карбону нужно, чтобы его войско было в центре.

– О, это будет отличная забава! – воскликнул Помпей.

И все в палатке были так довольны, что никто не нашел его заявление легкомысленным. Даже Марк Теренций Варрон, тихо сидевший в углу, делая записи.

Стратегия сработала. Пока Метелл Пий торопился с Варроном Лукуллом и пятью легионами в Анкону, другие шесть легионов плюс кавалерия усердно изображали, что их одиннадцать. Затем Помпей и Красс вышли из лагеря и беспрепятственно форсировали Эзис. Казалось, Карбон решил заманить их в Аримин, несомненно планируя решительное сражение на более знакомой ему территории.

Помпей вел свою кавалерию по пятам Карбона, следом за конниками, которыми командовал Цензорин, и регулярно покусывал его за пятки. Эта тактика раздражала Цензорина, который и так не отличался терпением. Возле городка Сенигаллия он не выдержал, развернулся и ввязался в бой – конница против конницы. Помпей победил. У него проявился талант командовать кавалерией. В Сенигаллии побежденный Цензорин отступил с пехотой и с кавалерией вместе – но остановился ненадолго. Помпей разгромил слабые фортификации.

Затем Цензорин сделал одну разумную вещь. Он пожертвовал конницей и ушел через задние ворота Сенигаллии с восемью легионами пехоты, направляясь к Фламиниевой дороге.

К этому времени Карбон узнал о нежелательном присутствии Свиненка и его армии в Фавенции. Теперь Норбан был отрезан от Аримина. Тогда Карбон пошел на Фавенцию, оставив Каррину следовать за ним еще с восемью легионами. Цензорин, решил он, пусть сам выкручивается.

Но тут появился Брут Дамасипп. Он нашел Карбона на марше и сообщил ему новость о том, что Сулла разбил армию Мария-младшего у Сакрипорта. Сулла теперь направлялся по Кассиевой дороге к границе Италийской Галлии у Арреция, хотя у него было всего три легиона. В ту же секунду Карбон изменил свои планы. Норбану придется самостоятельно удерживать Италийскую Галлию, сражаясь с Метеллом Пием. Карбон и его легаты должны остановить Суллу у Арреция, что будет сделать нетрудно, если у Суллы всего три легиона.

Помпей и Красс узнали о победе Суллы над Марием-младшим почти одновременно с Карбоном и очень этому обрадовались. Они повернули на запад, чтобы преследовать Каррину и Цензорина, которые теперь вели по восемь легионов каждый к Карбону в Арреций на Кассиевой дороге. Помпей и Красс очень торопились, упорно преследуя их. Эта кампания не для кавалерии, решил Помпей, когда они с Крассом направлялись к Фламиниевой дороге. Они поднимались в горы. Помпей отослал конницу обратно к реке Эзис и взял под свое командование отцовских ветеранов. Красс, как он понял, был согласен передать ему полномочия, поскольку то, что предлагал Помпей, совпадало с тем, что созрело в уме практичного Красса.

И опять все решило присутствие большого количества ветеранов. Помпей и Красс догнали Цензорина на дивертикуле Фламиниевой дороги между Фульгином и Сполетием. Сражения даже не понадобилось. Измученные, голодные, напуганные войска Цензорина разбежались. Цензорину удалось сохранить лишь три из восьми легионов, и этих драгоценных солдат он намеревался спасти во что бы то ни стало. Он увел их с дороги и срезал путь через поля к Карбону в Арреций. Другие пять легионов рассеялись так, что солдат потом невозможно было собрать.

Три дня спустя Помпей и Красс нагнали Каррину у большого и хорошо укрепленного города Сполетий. На этот раз сражение состоялось, но Каррина действовал так плохо, что вынужден был запереться в Сполетии с тремя из своих восьми легионов. Три легиона отступили в Тудер и укрылись там. Остальные два просто исчезли – навсегда.

– Прекрасно! – радостно крикнул Помпей Варрону. – Теперь я знаю, как распрощаться с этим старым флегматиком Крассом!

И он сделал это – намекнул Крассу, что тот должен взять свои три легиона в Тудер и осадить его, а он, Помпей, поведет свои легионы на Сполетий. Красс отправился к Тудеру, радуясь возможности командовать самостоятельно. А Помпей в прекрасном настроении устроился у Сполетия, зная, что ему достанется львиная доля славы, потому что именно в Сполетии укрылся Каррина. Увы, все обернулось не так, как рассчитывал Помпей! Хитрый и смелый Каррина выскользнул из Сполетия во время ночной грозы и соединился с Карбоном, сохранив все свои три легиона.

Помпей очень расстроился из-за неудачи. Варрон с удивлением узнал, каким бывает Помпей в минуты крайнего раздражения: льет слезы, кусает костяшки пальцев, рвет на себе волосы, топает ногами, бьет кубки и тарелки, рубит мебель. Но потом гнев Помпея прошел, словно ночная гроза, так благоприятствовавшая Каррине.

– Отправляемся к Сулле в Клузий, – объявил Помпей. – Вставай, Варрон! Не будем мешкать!

Покачав головой, Варрон постарался не мешкать.

Было начало июня, когда Помпей и его ветераны добрались до лагеря Суллы у реки Кланис, где обнаружили командующего слегка потрепанным и раздраженным. Дела обернулись не так хорошо, когда Карбон из Арреция подошел к Клузию, ибо Карбон чуть не победил благодаря фактору внезапности. Сражение нельзя было спланировать заранее. Только решение Суллы прервать военные действия и укрыться в хорошо укрепленном лагере спасло положение.

– Это не имеет большого значения, – весело объявил Сулла. – Теперь ты здесь, Помпей, и Красс недалеко. С вашей помощью все изменится. С Карбоном будет покончено.

– А как дела у Метелла Пия? – спросил Помпей, недовольный тем, что услышал имя Красса вместе со своим.

– Он защищает Италийскую Галлию. Заставил Норбана сражаться у Фавенции, а Варрон Лукулл – ему пришлось отправиться в Плаценцию, чтобы найти убежище, – сразился с Луцием Квинкцием и Публием Альбинованом около Фиденции. Все прошло великолепно: враг рассеян или убит.

– А сам Норбан?

Сулла пожал плечами. Он никогда не интересовался, что произошло с неприятелем после поражения. А Норбан не был его личным врагом.

– Думаю, ушел в Аримин, – сказал он и отвернулся, чтобы отдать распоряжения по поводу лагеря Помпея.

На следующий день из Тудера прибыл Красс во главе трех легионов угрюмых и недовольных солдат. Среди них пронесся слух, что после падения Тудера Красс нашел золото и все заграбастал себе.

– Это правда? – строго спросил Сулла.

Глубокие морщины на лице Красса стали еще глубже, рот сжался так, что губ не видно. Но ничто не могло поколебать бычьего самообладания Красса. Спокойные серые глаза расширились, он казался озадаченным, но не смущенным.

– Нет.

– Ты уверен?

– В Тудере нечего было брать, кроме нескольких старух, но ни одна мне не понравилась.

Сулла взглянул на него с подозрением, не зная, намеренная ли это дерзость или простодушное откровение.

– Ты непостижим, Марк Красс, – сказал он наконец. – Я приму во внимание положение твоей семьи и поверю тебе. Но учти! Если когда-нибудь я узнаю, что ты наживаешься за счет государства, пользуясь мною, не попадайся мне на глаза!

– Вполне справедливо, – кивнул Красс и неторопливо вышел.

Публий Сервилий Ватия слушал этот разговор и теперь улыбнулся Сулле.

– Он никому не нравится, – сказал он.

– И очень мало людей нравятся ему, – сказал Сулла, обнимая Ватию за плечи. – Счастливчик ты, Ватия!

– Почему?

– Потому что ты нравишься мне. Ты хороший парень: никогда не превышаешь своих полномочий, никогда со мной не споришь. Что бы я ни попросил тебя сделать, делаешь. – Он зевнул, да так, что выступили слезы. – Пить хочется. Кубок вина мне сейчас не помешает!

Стройный и привлекательный, со смуглой кожей, Ватия происходил не из патрицианского рода Сервилиев. Но его род был достаточно древним, чтобы пройти самую строгую проверку. А его мать была одной из самых достойных представительниц рода Цецилиев Метеллов – дочь Метелла Македонского; это означало, что Ватия приходился родственником всем сколько-нибудь важным людям. Включая, по браку, и Суллу. Поэтому ему было приятно чувствовать на своих плечах эту тяжелую руку. Он повернулся, не снимая руки Суллы, и пошел рядом с ним в палатку командира. В тот день Сулла много пил и нуждался в поддержке.

– Что мы сделаем со всеми этими людьми, когда Рим станет моим? – спросил Сулла, когда Ватия подал ему полный кубок его особого вина.

Себе Ватия налил из другого кувшина и хорошо разбавил водой.

– С какими людьми? Ты хочешь сказать – с Крассом?

– Да, с Крассом. И с Помпеем Великим. – Сулла скривил губы, обнажив десны. – С ума сойти, Ватия! Великий! Это в его-то возрасте!

Ватия улыбнулся и сел на складной стул.

– Если он слишком молод, то я слишком стар. Я мог бы стать консулом шесть лет назад. Теперь уж, наверное, никогда не буду.

– Если я одержу победу, ты будешь консулом. Не сомневайся. Я – опасный противник, Ватия, но надежный друг.

– Знаю, Луций Корнелий, – нежно ответил Ватия.

– Так что мне с ними делать? – снова спросил Сулла.