Метаморфозы вампиров-2

Он, выпрямившись, протянул плод Карлсену. Тот приняв было его на ладонь, поспешно обронил: плод сделался теплым как кровь.

– Ты попробуй, – как ни в чем не бывало сказал Крайски.

Карлсен, подняв, осмотрительно поднес плод ко рту. Мякоть оказалась плотной, сытной, хотя с каким-то непонятным фруктовым привкусом: не то перезрелая черника, не то земляника с малиной. Вкуснее, казалось, нет ничего на свете. Проходя по пищеводу, пища вызывала знакомый трепет, свойственный жизненной энергии. Карлсен куснул еще раз.

– Не увлекайся, – предостерег Крайски. – Он слегка хмелит, а навеселе нам быть ни к чему.

– Прелесть какая. Я и не чуял, что так голоден.

– Тогда тебе лучше вон того попробовать.

Крайски подвел его туда, где в сотне-другой ярдов покачивались на высоченных – в рост человека – стеблях пурпурные початки, и молниеносным усилием оторвал один из них. Карлсен взялся было подражать, но проворства не хватило: получилось все равно, что сгибать стальной прут. Крайски, рассмеявшись, повторил прием, все тем же молниеносным движением сорвав еще один початок.

– Это тебе не комара газетой хлопнуть! Тут на планете и плоды и растения борются, чтоб не достаться на съедение.

Опять же, пурпурный початок показался на удивление тяжелым, по земным меркам, кусок гранита.

– И как его едят?

– Просто надкуси как следует. Смотри-ка.

Крайски, взяв початок обеими руками, впился в него зубами. Затем, сплюнув себе на ладонь горсть семян, резко растер их друг о друга. Вытянув сложенные ладони, продемонстрировал: шелуха отделилась. Шелуху Крайски сдул, а семена стал жевать.

Стиснув початок в ладонях, Карлсен сжал челюсти – не семена, а гравий какой-то, даже за зубы боязно. Но стоило отделиться нескольким, как остальные посыпались уже сами собой, став теплыми и податливыми. Подражая Крайски, он растер их в ладонях; шелуха отделилась на удивление легко. Сдул ее, и вот они семена – мясистые, с сытным, прямо-таки мясным вкусом, да еще и теплые.

Всякий раз, когда он подносил початок ко рту, семена сопротивлялись, все равно, что напрягая мускул. Но стоило надкусить как следует, и напряжение пропадало.

Карлсен попробовал выскрести все семена наружу острым камнем – оказалось, так быстрее и проще. После некоторого упорства все семена высыпались совершенно свободно. Удалив шелуху, он стал жадно насыщаться. И опять показалось, что приятней пищи нет.

– А почему теплые-то?

– Они всю свою жизненность сплотили на сопротивление. Стоит его сломить, как она переходит в тепло.

Зерна оказались на редкость сытными, только вызывали странноватую тяжесть. Действительно возникало ощущение, что прибываешь в весе. Доев, Карлсен вернулся к оранжевому кусту и смахнул еще один плод. С обретенной сноровкой это давалось легче: ребенком он горазд был ловить мух на лету – занятие сродни этому. Хотя здесь открылось, что плоды еще и телепаты: напрягаются до того, как поднял руку, так что надо лишь смахивать их сразу, пока не отреагируют.

Нажевавшись сочной мякоти, Карлсен удовлетворенно вздохнул. Прав Крайски: слегка пьянит. Тепло прямиком передалось в пах, вызвав неуемную эрекцию. Перспектива встречи с женщинами наполняла томным вожделением (причина, видимо, в только что поглощенной, энергии), как у чующего еду голодного животного.

Вольготно растянувшись на спине, Карлсен заложил руки за голову. Да, веса несомненно прибавилось, но ничего неприятного в этом нет, даже наоборот. Он зевнул.

– А теперь что?

– Ждем, – коротко ответил Крайски, сидящий спиной к деревцу.

– Ты уверен, что им про нас известно?

– Абсолютно.

– А откуда?

– Для начала, им все должен сообщить джерид, – он кивком указал на «дерево», виднеющееся на горизонте.

– Что-то вроде системы раннего оповещения?

– И гораздо больше.

– Ты сказал, у женщин есть причина ненавидеть мужчин. Из-за чего?

Карлсен посмотрел на него, подняв брови.

– Ты все еще не понял?

– Не забывай, я с этим местом едва знаком.

– Какая разница. Есть же логика. Вдумайся: когда на Земле примечаешь какую-нибудь красотку, чего тебе хочется? Поцеловать, приобнять, затащить в постель. Ты ее, попросту говоря, почитаешь за пищу. Половой акт приносит удовлетворение не хуже еды. Теперь доходит? На Дреде мужчина, добиваясь женщины, хочет поглотить ее, съесть, осушить словно бокал вина.

– И что, при этом обязательно с ней что-нибудь такое, сотворить?

– Нет, конечно. Чаще обходится без этого. Но для них в этом какая-то неполнота… как если бы мужчине на Земле позволялось лишь гладить женщину по волосам, но никак не целовать или тем более любиться. Разумеется…

Он осекся так внезапно, что Карлсен распахнул глаза и поспешно сел. В нескольких футах находилась женщина.

Она пристально смотрела на них из какого-то приземистого транспортного средства, белого, похожего на машину с откидным верхом, только без колес. – Чего вам надо? – резко спросила она.

Язык совершенно незнакомый, но мысль так отчетлива, будто произнесена на английском.

– А-а, Логайя, – сказал Крайски с несвойственной ему робостью. – Рад снова тебя видеть.

Рыжие волосы женщины были подстрижены очень коротко, можно сказать, бриты. Лицо красивое и очень сильное, с неподвижным взглядом, под которым глаза у Крайски начинали бегать.

– Ты знаешь, что вас сюда никто не звал.

– Извиняюсь. Я не знал, что… – Крайски звучал провинившимся школьником.

– Кто этот человек? – она перевела взгляд на Карлсена.

– Я назначен его учителем.

– Вот как, – это ее, похоже, удовлетворило. – И зачем ты его сюда привел?

– Показать вашу планету.

Она продолжала молча их разглядывать, очевидно полностью владея ситуацией – судья, в силах которого казнить или миловать.

– Я возьму вас, – произнесла она наконец. – Но не могу гарантировать, что вас примут.

– Спасибо тебе, – смиренно кивнул Крайски.

– Полезайте.