Шутить изволите? Юмористическая проза. Коллективный сборник

– Помогите, помогите, девушка упала, ногу повредила!

Я даже сама не успела понять, что у меня с ногой, как тут же метнулся ко мне этот симпатичный дежурный, на руки подхватил и в медпункт понес.

На стул посадил, а сам с левой ноги босоножку снял, осторожно так ощупывает щиколотку и спрашивает:

– Больно, здесь больно?

Медсестра меня за руку держит и приговаривает:

– Потерпи, девонька, потерпи.

Ничего не понимаю, причем тут левая нога, я же подвернула-то правую:

– Нет, не больно!

Медсестра опрометью бросается к телефону:

– Скорая, срочно! Медпункт станции такой-то. Девушка лет двадцати. Падение с лестницы, подозрение на перелом. В шоке, боли не чувствует.

А я смотрю на свои колени и вижу, что мои новые, дорогие, первый раз надетые колготки порваны в пух и прах… И так мне их жалко стало, что аж слезы на глазах выступили… Дежурный это заметил, бросился за водой. Принес мне стакан и таблетки какие-то. Пока я от этих таблеток отбивалась, скорая подлетела, пяти минут не прошло…

И дальше страшный сон продолжается. Я спрашиваю:

– Может я уже пойду, вроде все прошло?

И встаю. Совершенно забыв, что левую босоножку-то мой «спаситель» снял… Каблуки у меня были сантиметров десять, не меньше.

Конечно же, я падаю. Прямо на руки санитара и врача «скорой». Они переглядываются:

– Всё ясно, шок!

И санитар бежит за носилками. А в вестибюле уже толпа собралась. Женщина та, что кричала, в который раз в подробностях пересказывает:

– Шла она такая нарядная, да как с лестницы бах, и нога как хрясть, а он её на руки и в медпункт…

Меня уже никто не слушает. Колют укол, кладут на носилки и выносят. Народ удовлетворенно расходится:

– Все хорошо, скорая подоспела, пострадавшая в надежных руках!

Я понимаю, что дело плохо. Снова прошу меня отпустить:

– Это все недоразумение.

– Наше дело доставить, сами там разбирайтесь!

И больница оказалась рядом как назло – раз, и приехали.

Кошмар продолжается. После укола у меня пред глазами туман, губы не слушаются, язык онемел. Ни чего сказать я не могу, лепечу что-то бессвязное. Тем временем меня везут в приемный покой. Осматривают ногу, видят, что перелома нет. Но отпускать не хотят, скорая же привезла:

– Смещения какие-то подозрительные в колене, нужно наложить фиксирующий гипс на всю ногу.

Вот так я вместо дискотеки оказалась в больнице с гипсом на здоровой ноге…

Кожа у меня нежная, очень чувствительная. К ночи гипс высох и стал ужасно колоться, и чем дальше, тем хуже… Совсем нестерпимо стало. Нога под гипсом чешется, хоть волком вой. Чувствую, если я от этого гипса не избавлюсь, то к утру с ума сойду…

Фиксирующий – это такой неполный гипс. Спереди вроде бы гипс, а сзади – только бинты. И вот я стала потихоньку эти бинты растягивать и расслаблять. Тянула, тянула и к середине ночи этот гипс стащила. Какое было облегчение! Спрятала я слепок своей ноги под одеялом у стены, и счастливая уснула.

Дальше все было как в заправском водевиле. Утром меня разбудил обход. Зашел новый врач, не тот, что меня принимал. Не отрываясь от своего журнала, протянул руку:

– Ногу!

Я высунула из-под одеяла ногу. Он, не глядя, потрогал ее, и уже раздражаясь:

– Да не эту, другую!

Я подала другую. Тут он оторвался, наконец, от своего журнала и посмотрел на меня:

– А где же?

– А вот же!

Я откинула одеяло. Его взорам предстало три ноги – две мои и третья, у стенки – гипсовая.

– Симулянтка! Вон! Немедленно выписать!

Давно я не видела, чтобы люди так багровели. Выдали мои вещички и за дверь выставили… Так и пришлось мне ехать через весь город в рваных колготках.

Вот как строить глазки симпатичным парням при исполнении! Не успеешь оглянуться, как с гипсом на здоровой ноге окажешься…

Стог

Магнитофон у меня был очень удобный. Тонкий и плоский. Мой друг Колька так к нему привязался, что не расставался с ним вообще. Носил магнитофон на плече и слушал целый день, прислонив ухо к динамику.

По вечерам мы ходили жечь костер на берег Волги. У нас было несколько любимых мест, и одно из них: на берегу ручья, под орешником. Всем оно было хорошо, кроме одного: днём как раз по этому лугу гоняли на водопой деревенское стадо.

Гуляли мы обычно долго, чуть ли не до утра. А Колька был соня. То ли он всегда не высыпался, то ли просто был «жаворонок», но только часов в десять он уже начинал «клевать носом». Но домой идти не хотел, пока все гуляют. Поэтому Колька обычно ложился на свой ватник где-нибудь возле костра, клал под ухо магнитофон вместо подушки и дремал так под музыку… Когда же начинало холодать, он, не открывая глаз, просто подползал поближе к костру.

Сидели мы как-то под орешником. Колька как всегда поболтал со всеми немного, и спать улёгся с магнитофоном. Уже был август, ночи стали холодные. Прошло совсем немного времени, Колька замёрз и стал переползать к огню. И вдруг как вскочит, как начнет что-то стряхивать. И запах такой пошёл… Сразу стало ясно, что Колька заполз в коровью «лепешку».

Несколько дней я отмывала лосьоном «Розовая вода» свой любимый магнитофон. Затачивала спички и прочищала все щели и отверстия. После такого я решила:

– Всё, вечером магнитофон оставляю дома!

Колька был в печали, но я была непреклонна.

А потом неожиданно приехали Колькина двоюродная сестра с подругой. И с магнитофоном. Магнитофон у неё был старый, без ручки. Вместо ручки сестра сплела красивый ремешок из ленты. Получился магнитофон с длинной ручкой, как сумка через плечо.

Колька, конечно, стал его выпрашивать, долго они торговались, но магнитофон сестра так и не давала. Наконец, в последний день перед их отъездом, уговорил Колька сестру: