Первый Ученик. В двух мирах

Олаф, хоть и довольно прохладно относился к подобным проявлениям излишней учтивости, всё же остался вполне доволен трапезой, потому добродушно ответил:

– Мастер Хазель, всё было превосходно. Благодарю!

Фрейн, который ещё не закончил с рыбой, пробубнил что-то с набитым ртом, одобрительно кивая и тыча пальцем в своё блюдо.

Толстый хозяин улыбнулся ещё шире, хотя прежде это казалось невозможным, и, вновь поклонившись, удалился в сторону барной стойки, с горечью окинув взглядом целую гору немытой посуды, которая его ожидала.

– Разрешите поинтересоваться, уважаемый Хазель, – окликнул хозяина анкиллирец. – Почему для вашего постоялого двора выбрано столь странное название?

Не отрываясь от мытья тарелок и стаканов – трактирщик знал, что посетители нагрянут ещё задолго до наступления вечера, – он ответил капитану:

– Мастер Олаф, у меня был один приятель – большой охотник до всяких выдумок и забав, – сказав это, толстяк нахмурился. – По воле случая именно он помог мне построить это заведение. Когда была уложена последняя половица и вставлено последнее окно, он открыл бутылку сухого красного, и мы отметили удачное вложение средств. – Хазель закатил глаза, предаваясь приятным воспоминаниям. – Сам я большим капиталом не обладал, зато имел опыт в управлении гостиницами у себя на родине, далеко на востоке. Одной бутылкой вечер не закончился, и в состоянии изрядного подпития мы заключили пари. В случае, если первым посетителем будет мужчина, название для заведения выберу я, если же первой придёт женщина – мой приятель. В выигрыше я был уверен стопроцентно, ибо вывеска перед тогда ещё безымянным трактиром пестрила рекламой дешёвого пойла, коего у нас было немерено, а представительницы прекрасного пола на такую удочку не клюют. Увы, – Хазель с грустью в голосе развел руками, – откуда мне было знать, что напротив трактира жила тётушка моего приятеля – старая карга по имени Лакарния, которая славилась тем, что могла перепить любого заправского моряка…

Фрейн прыснул со смеху, однако ухитрился замаскировать смех под кашель. Хазель, меж тем, продолжал:

– Уже за полночь эта достопочтенная женщина, земля ей пухом, громко и настойчиво постучала в двери трактира. Я направился открывать с твёрдой уверенностью, что ко мне наведался кто-нибудь из городской стражи или местный кузнец Клит, а хитрую улыбку моего друга я принял лишь за предвкушение итога пари. Каково же было моё удивление, мастер Олаф, когда на пороге я увидел элегантно наряженную старуху, которая казалась настолько тонкой и ссохшейся, что я побоялся, как бы она не развалилась прямо у входа! Я подумал было, что женщина ошиблась адресом, и поинтересовался, кого она ищет. В ответ эта ведьма принялась отхаживать меня своей клюкой, тыкать ей во все стороны, намереваясь выбить мне глаз. Она так решительно проследовала к барной стойке и заказала рому, что я вынужден был принять безоговорочную капитуляцию, с удивлением наблюдая, как эта леди опустошает бутылку.

– Достойная женщина, – заметил Олаф. – Значит, пари выиграл ваш друг?

– Несомненно, – кивнула голова в тюрбане. – Вопрос был лишь в том, какое название он выберет.

Повисла небольшая пауза, после которой заговорил сурт:

– Ну и странный же у него выбор!

– Ну нет, что вы, что вы, – махнул в ответ трактирщик. – Дело в том, что у моего друга изощрённое чувство юмора. Он дал случаю определить название постоялого двора. Он записал в столбец десять прилагательных, а рядом столько же существительных, – Хазель хитро подмигнул путникам, при этом доставая из широкого кармана своих бархатных одежд странный десятигранник, выполненный из кости.

Сурт смекнул, как дело обстояло дальше: он не раз играл в азартные игры с использованием этих странных костей.

– Вы выкинули название своего трактира, – догадался Фрейн, и трактирщик утвердительно кивнул. – Позвольте поинтересоваться, какие ещё варианты были возможны?

Хазель усмехнулся, хотя этот звук скорее напоминал хрюканье.

– Ну, скажем так, я был в одной единице от прилагательного «зловонный» и в одной единице от существительного «великан», так что, на мой взгляд, могло быть и хуже, мастер Крейвен!

Взломщик никогда не представлялся своим настоящим именем. Крейвен, что переводилось как «ворон» с наречия Телаурата, был одним из его излюбленных псевдонимов.

– За случай! – поднял бокал сурт.

Олаф присоединился к тосту друга. Свежий бокал давно уже ожидал его, да и Хазель, судя по всему, и сам любивший промочить горло, с поразительной быстрой подоспел от барной стойки к столу путников, сжимая в руке бокал вина. Выпив, трактирщик вернулся к своим прямым обязанностям. Фрейн возобновил завтрак, а анкиллирец, задумавшись, уставился в окно.

Мимо «Горного Гальюна» проносился разнообразный люд. Суматоха города нравилась воину. Он вдруг задумался о том, что в таком месте, как Нариктир, вполне можно было бы осесть. Не сейчас, конечно, но когда-нибудь, когда здоровье уже не позволит лазать по горам и спать на холодной земле. Олаф украдкой посмотрел на трактирщика, усердно протирающего посуду. Пожалуй, раз уж Бертар пытался продвинуть его в меледорское правительство, то его сообразительности хватило бы и для управления таким заведением.

Однако подобные мысли не задерживались в голове ветерана подолгу. Иллюзорная мечта, словно призрачный, почти несбыточный образ, развеялась без следа, стоило вспомнить сегодняшнее утро. Патрули, встреченные на дороге, сообщали о разбоях, участившихся в окрестностях. Нынче неспокойно даже в обжитых местах. И, конечно, Культ… Разговоры о нём, всегда шёпотом, всегда осторожные, раньше можно было услышать лишь на севере. Но теперь они пробирались всё дальше на юг.

Всё нутро Олафа требовало действовать – встать на защиту тех, кто не мог позаботиться о себе сам. Анкиллирец никогда не замечал за собой стремления к геройству, однако всегда рассуждал трезво. Природа не обделила его ни силой, ни усердием, и Олаф чувствовал определённую ответственность, лежащую на нём. Если он может помочь окружающим, значит, он будет делать это, пока силы не оставят его. Но жажда приключений говорила в воине сильнее чувства справедливости. В широкой груди анкиллирца билось сердце истинного авантюриста – отважного и готового к любым опасностям. Ни разу за свою жизнь Олаф не уклонялся от возможности помериться силами с противником, решительно бросая вызов опасностям, поджидающим за поворотом. Да, порой усталость внушала ему мысли о спокойной степенной жизни за стенами крупного города. Однако истинное наслаждение он испытывал, лишь когда проводил ночи под открытым небом.

Ветерана оторвал от размышлений стражник, отделившийся от уличной толпы и идущий в сторону «Гальюна».

– Фрейн, у нас гости! – пробурчал Олаф.

Сурт, ввиду очевидных причин всегда уделявший представителям закона особое внимание, заметил, что стражник сжимал в руке некий предмет, и ответил:

– Не думаю, что он идёт сюда промочить горло…

С этими словами вор натянул капюшон и сгорбился над своей кружкой: ни дать ни взять подвыпивший завсегдатай. Анкиллирец не раз видел подобное представление, ведь Фрейном интересовались во многих городах побережья. Чтобы не привлекать внимания к своему товарищу, воин сделал вид, что хочет размять ноги. Он прошёлся по залу и, облокотившись на барную стойку, принялся изучать представленный на полках алкоголь.

Стражник, бряцая доспехами, поднялся по ступеням, проследовал к барной стойке и, поприветствовав Олафа, обратился к хозяину постоялого двора, протягивая ему свёрнутый пергамент.

– Добрый день, Хазель! Как делишки?

– И тебе дорого денёчка, Клиан! Всё хорошо, грех жаловаться, – развёл руками Хазель, обезоруживающе улыбаясь.

– Поговаривают, вчера тут было негде яблоку упасть! – осмотрелся стражник, на секунду задержав взгляд на сгорбленном сурте. – Будь добр, повесь объявление на доску! Бургомистр просит твоего содействия, – важным тоном добавил он.

Хазель взял пергамент из рук стражника и положил его на стол:

– Вчера действительно было людно. Давно не выдавалась такая прибыльная ночка! – хихикнул он, похлопывая по кошельку, висевшему на поясе. – Может быть, хочешь выпить? – спросил он приятеля.

Но, получив отрицательный ответ, толстый трактирщик развернул пергамент и принялся его изучать. Стражник неожиданно повернулся к анкиллирцу:

– Вы ведь не из местных? – поинтересовался он, вглядываясь в лицо русобородого человека на голову выше него самого. – Я раньше не видел вас в Нариктире. Меня зовут Клиан Торн, я несу дозор на западной стене. А вы кем будете?

Отставной военачальник пожал протянутую руку и представился:

– Олаф Тенкоррон, к вашим услугам.

– Ах да, конечно! – хлопнул себя по лбу стражник. – Рокс говорил мне, что вы прибыли сегодня утром. – Заметив недоумение, застывшее на лице собеседника, он тут же добавил: – Рокс – привратник, который сегодня дежурит на главных воротах. Он сказал мне, что вы ищете работу. Верно? – стражник уставился на гостя.

Излишнее внимание не предвещало ничего хорошего, и Олаф уже успел пожалеть о том, что не скрылся в полумраке трактира вместе со своим другом.

– Рокс вас не обманул, – степенно ответил он, надеясь, что это положит конец новой волне расспросов.

– Вас заинтересует объявление бургомистра! – уверенно кивнул Клиан.

Скепсис анкиллирца как ветром сдуло: он с интересом посмотрел на Хазеля. Тот как раз заканчивал чтение. Свернув пергамент, он поднял глаза на стражника:

– Что за дело? – поинтересовался трактирщик.

– Да я и сам не знаю… Бургомистр лишь просил меня донести до тебя эти сведения, вот и всё… – Стражник виновато развёл руками, и трактирщик, по природе своей человек довольно проницательный, понял, что расспрашивать Клиана бессмысленно – тот действительно ничего не знал.

– Ладно, пусть хранит свои тайны! Так и быть, помогу старине Динарусу! – улыбнулся Хазель и направился ко входу в таверну.

У двери висела доска объявлений, обклеенная всевозможными листовками. Он прикрепил указ бургомистра на свободное место. Клиан похлопал трактирщика по плечу, на прощание подмигнул Олафу и был таков.

Сурту удалось обойтись без лишнего внимания к своей персоне. Когда дверь за стражником закрылась, он встал из-за стола, подошёл к пергаменту и принялся читать вслух:

– «Бургомистр Нариктира сэр Динарус Летирий ищет добровольцев для одного личного дела, сопряжённого с возможными опасностями. Всем интересующимся следует явиться к тренировочным палатам у Нар Тирнела для прохождения отбора.»