Оценить:
 Рейтинг: 0

Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 44 >>
На страницу:
7 из 44
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Да нет. Кроме того, что я упираюсь во что-то теплое и упругое, но в полумраке пещеры ничего не было видно.

– А на вершине Клухор-баши?

– Я сразу попал под огонь, все внимание было направлено на противника. Ничего необычного я не заметил.

– А вы потом обследовали место?

– Нет, я больше был заинтересован спуститься вниз. Противник находился совсем недалеко и мог атаковать позицию на перевале. Как выяснилось позже, ее прикрывал один человек с пулеметом «максим».

– То есть вас не заинтересовал феномен вашего перехода? И можно ли вернуться?

– Заинтересовал, конечно, но вот возвращаться никакого желания не было. Вы слабо себе представляете, что значит оказаться одному в тех местах. Для меня это было выходом из безвыходной ситуации.

Владимир Леонтьевич попытался развить свою мысль о том, что образованный и мыслящий человек непременнейшим образом заинтересовался бы этим феноменом, но его остановил Берия.

– Считайте, что противник не предоставил товарищу Горскому этой возможности. Давайте ближе к делу.

Комаров смутился, потом предложил организовать две экспедиции для исследования мест переноса: одну на Клухор, где еще продолжались бои, вторую в Афганистан. Себя он предложил в качестве начальника афганской экспедиции.

– Там довольно высоко, больше четырех километров над уровнем моря, вы же не альпинист, и вам, даже на вид, больше семидесяти лет, извините. Район очень труднодоступный, поэтому туда надо отбирать людей с соответствующей подготовкой и физической формой. И со снаряжением. Войны там сейчас нет, поэтому будет попроще, но основное население принимало активное участие в басмаческом движении, которое еще недавно было очень сильно в Средней Азии. Так что это не совсем простая поездка для вас в вашем возрасте.

Берия меня поддержал, уточнив, что от Комарова требуется составить научную группу из молодых и физически сильных научных сотрудников. Определить необходимый состав приборов и инструментов, а начальником экспедиции будет назначен представитель НКВД. Получив заверение Комарова, что в ближайшее время он предоставит такой список, мы выехали в Щукино. Там в небольшом домике работало несколько человек во главе с Курчатовым. Там я «завис» на несколько суток. Несколько раз приезжал Берия, но, видя, что мы еще разговариваем с Курчатовым и его сотрудниками, он, немного послушав, уезжал, не задавая никаких вопросов. И только когда Курчатов неожиданно ему задал вопрос:

– Неужели американцы нас так сильно обогнали, если товарищ майор отвечает практически на все вопросы по «изделию»?

– Не беспокойтесь, Игорь Васильевич, таких сведений и у них еще нет.

На немой вопрос Курчатова он развел руками.

– В настоящее время это совсем закрытая информация. Надеюсь, что диалог был полезен?

– Да! Конечно!

– Нам, к сожалению, требуется уехать, Игорь Васильевич! Но майор Горский, сразу как освободится, будет оказывать вам консультационную помощь. И еще новость для всех: наши войска Ленинградского и Волховского фронтов прорвали блокаду Ленинграда, захватили Синявино, Мгу, Шлиссельбург, Отрадное, Кировск. Идут бои за Ульяновку и Тосно.

Все закричали «ура», так как большая часть людей жила и работала в Ленинграде до войны. Когда мы вышли из лаборатории, я сказал Берии, что в здании ГРЭС-8 есть прямой телефонный кабель в Берлин, проходящий через многие интересные точки, в том числе через ставку Гитлера под Смоленском, Растенбургом и т. д.

– Как только удалось выжечь Синявинский УР, так и прорвались. Этот самый напалм оказался очень эффективным оружием. Для немцев это было совсем неожиданно. Мерецков особенно подчеркнул, что максимальный урон немцам нанесен авиацией. А немцы смогут сделать такую штуку?

– Теоретически да, но им понадобится время для этого, да и компонентов у них подходящих маловато. Они фосфор до конца войны использовали. С бензином у них довольно напряженно.

– А средства защиты от него есть?

– Да, конечно: глина, известь, герметизация входов, песок, земля. Солдат необходимо обкатывать напалмом, учить с ним бороться. Еще эффективно добавлять в него магний, окись железа. Получается пирогель, резко повышается температура горения. Я вообще заметил на Кавказе, что солдаты плохо подготовлены в психологическом отношении.

– А какие средства у вас применяют для этого?

– Дурдом. Комплекс по психологической подготовке: здание с подвалом, внутри мишени, стрельба боевыми, гранаты тоже боевые, ловушки, качающийся пол, вода, огонь, грязь, очень скользко, много громкоговорителей, через которые даются звуки боя. Прохождение на скорость и полное уничтожение целей. Норматив на отлично: три минуты. Правда, не для всех войск, только для ВДВ, морской пехоты и спецназа, ну и для разведподразделений. Но они обычно к нам приезжали. Для остальных – обычная полоса препятствий, но с огнем. Плюс обязательная обкатка танками. Полоса, по-моему, не изменилась со времен войны, но я еще не видел ваших полос сейчас, может быть, мы использовали послевоенную полосу.

– Покажем, но позже. Сейчас встретишься с конструкторами двигателей и ракетчиками.

Ну вот наконец-то в своей луже и в своей тарелке! Как бы не так! Нет у них текущих координат! Хоть убейся! А у нас все построено на них! Какая же, на фиг, это крылатая ракета, если она только прямо летать умеет? И то злонамеренно стремится уйти в пикирование! Начинать надо не с этого, а с вентиляторов трубы в ЦАГИ и с ее переменного профиля. Требуется получить сверхзвук на трубе. Да еще и с ламинарным потоком! Часа четыре объяснял: что из чего вытекает. Как назло, вылетела из головы формула расчета кривизны сверхзвуковой лопасти Богословского. Вот он, гад, напротив сидит, а подсказать ее не может, так как до этого ему еще лет десять в ЦАГИ скрипеть. Тьфу, наконец вспомнил. И профиль Т-112, мессершмитовской трубы, отобразил во всех тонкостях. Уж дюже у нас на это дело капраз Гальперин напирал, когда аэродинамику сверхзвуковых ЛА читал. В общем, получилось довольно смешно: разговор глухого со слепым. А Раиса Николаевна вообще попыталась мне экзамен по аэродинамике устроить! Не понимает, что за скоростями свыше 900 у аэродинамики совсем другие законы.

– Товарищ Алексеева! На этих скоростях молекулы воздуха сдвинуться не успевают! Воздух становится несжимаемым. Возникает явление «тяжелого носа», поэтому ракета стремится уйти в пикирование. Поэтому кромка прямого крыла должна быть острой, а профиль – ламинарным, S надо увеличивать и сдвигать в середину.

В общем, с разговор не получился. Они экспериментаторы, пока собственной задницей не прочувствуют, пинай, не пинай, ни во что не поверят. Бог с ними! Зерно сомнения я посеял, а там, глядишь, изменят лопасти вентиляторов и профиль сопла и получат сверхзвук, и сами убедятся в том, что они же и доказали к 1953 году.

С Расплетиным тоже возникли проблемы, так как у него вся аппаратура управления на старых лампах собрана, а новые пальчиковые он не применяет, дескать, у них характеристики хуже. Откуда он это взял – не понятно. Но с ним по крайней мере удалось о чем-то договориться. И его сильно заинтересовало топливо ТГ-02 на основе триэтиламина и ксилидинов. Поэтому он сказал, что попробует переделать системы на новых лампах. С разрешения Берии ему показали в разобранном виде Р-127Д. Прикинув ее на вес, он согласился, что приемо-передатчик таких размеров больше подойдет для работы, чем 85 кг РДС. Но вот что делать с астро- и радионавигацией – ума не приложу. Сам в этих вопросах плаваю. Ничего из этого досконально мы не изучали. Только принцип работы. Этого недостаточно. Блок-схема ничего не даст. Толку от того, что я знаю, что sinh = sin? ? sin? + cos? ? cos? ? cos(t

+ ?); ctgA = sin? ? ctg(t

+ ?) – cos? ? tg? ? cosес(t

+ ?), где А = ИЛ + КУ. Сюда бы Гамова, а не меня! Стоп! А это – идея! Лихорадочно вспоминаю, что мне рассказывал мой научный руководитель о войне: Балтийский флот, флагштурманенок.

– Лаврентий Павлович, а как бы вот этого человека выцепить. В мое время это был весьма разбирающийся в радионавигации человек. Он сейчас где-то на Балтийском флоте. А в пятидесятые создавал РНС по всему Союзу.

– Зайди в кадры флота, и вытаскивай!

– Я?

– А кто? Я что, так и буду тебе нянькой, что ли? Тебе поручили это направление? Вот и работай!

Глава IV

– Лаврентий! Где Горный стрелок? – спросил Сталин.

– В Кыштыме, готовит три группы дальней разведки осназа ГРУ. Хорошо получается. Вообще парень мне нравится: потрясающая работоспособность, очень высокий уровень физподготовки и творческий подход к подготовке групп. Единственное, что несколько напрягает: очень жесткие условия по «выживанию». А так… Хорошо работает! Обычный инструктор готовит одну группу, этот – три.

– Что с экспедициями? Они выехали в районы?

– Да, выехали. Англичане разрешили нам посетить район «пещеры». Обещали прислать своего наблюдателя, но никто от них не приехал. Так что все в полном порядке. Ждем сообщений от групп.

Я действительно гоняю три группы в Кыштыме, под Челябинском. Две из них скоро уйдут в Белоруссию, одна пойдет под Смоленск. Их задача подключиться к линии правительственной связи Германии и передавать сведения нам. Ребята подобраны великолепно. Единственный человек, который внушает подозрение – во второй группе Полина Еременко, радист и снайпер группы. Причем понять, почему она меня напрягает, я не могу. Внешне все в полном порядке. Она – высокая брюнетка, роскошные миндалевидные темные глаза. Но в них пустота и смерть. «Предки» придумали классное средство первичной оценки: анкету! По ней вот такая вот картина: четыре дальних поиска, начиная с 1941 года. Первая выброска под Минск в 1941 году. Вернулась одна. Со второй выброски – двое, затем – трое, и с последней – четверо из шести. Показатели растут, но… она – смертница. Ничего за душой: змеиный взгляд из-за чуть приподнятых уголков глаз, хищный прищур, высчитывающий «тысячные» и «щелчки». Судя по всему, она меня ненавидит: потому что молодой, но майор, потому что впервые меня увидела, а в осназе все друг друга знают, потому что старательно прятала от меня левую руку в черной перчатке, ведь я мог списать ее из-за того, что левая рука у нее искалечена. А она рвалась мстить. Ее родители остались на оккупированной территории. Плюс они – «армейцы», а я – «гэбэшник». В общем, «любила» она меня! Особенно потому, что гонял я их как сидоровых коз. Они пойдут под Смоленск. И я не знаю, кто из них вернется. Однажды случайно коснулся ее, поправляя прицел: нас обоих как током дернуло. В воздухе запахло чем-то терпким. И ее злобный шипящий шепот: «Не смейте прикасаться ко мне!» Красное лицо и ужас в ее глазах: зрачки стали почти вертикальными. Я и сам не понял, что произошло: я случайно зацепил ее локтем правой руки за предплечье, когда поправлял прицел. Меня тоже здорово тряхнуло, а потом донесся этот запах. Я что-то довольно злобно ответил, она замолчала. Вечером, после ужина, я сидел в своей комнате и заполнял журнал, вдруг раздался негромкий стук в дверь.

– Войдите!

– Разрешите, товарищ майор госбезопасности?

Полина. Глаза опущены, старается скрыть свою ненависть.

– Входите, старший сержант!

– Разрешите обратиться, товарищ майор! Не надо меня списывать из группы! Да, у меня нет двух пальцев на левой руке! – Она сдернула перчатку с левой руки: мизинца и безымянного у нее не было, внутри перчатки были их протезы. – У меня в руке сработал взрыватель, на выходе, но меня оставили в школе. Это задание мне по силам. Район я знаю хорошо. Это будет второй выход после ранения. Вы предвзято ко мне относитесь. – Она подняла глаза и уставилась на меня своим змеиным взглядом.

– Сержант, я не планировал снимать вас с выхода! С чего вы это взяли?

Она нервно начала натягивать перчатку на руку.

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 44 >>
На страницу:
7 из 44