Извлечение Камня безумия

ФОМА. Я сжег на площади добрую часть, пришло немало публики на это посмотреть. Не брал я кисти с тех пор, как принялся исполнять заказ Молоха. Пусть помнят его прах.

ГОЛЬЦИУС. Он изначально стоял у истоков плана возведения моста. Смерть его навеяла сомнений.

ФОМА. Он был всегда хорош собой: тело Аполлона, ум Гермеса, душа Аида. Склочный, жадный и жестокий, но невероятно сильный зодчий, могучий до исполнения любых заказов.

ГОЛЬЦИУС. Смешная смерть или случайности там вовсе не было.

ФОМА. Смешная смерть, когда на унитазе достигает воина она, когда же он мечтал о своей кончине на поле битвы. Но Молох умер с молотом в руках. Достойно!

ГОЛЬЦИУС. Не ты ли говорил, что властные круги увидели отступника в нем самом и мост казался не данью века просвещения, а данью прошлым диким взглядам на природу человека?

ФОМА. Вполне возможно, что мост напоминал застывший текст к каким-то странным верованиям, поэма прошлому, которое мы все стараемся прикрыть какой-то шуткой.

ГОЛЬЦИУС. Ветви времени столкнулись, мир пережил большой скачок и революцию всех представлений. Ветвь нас превосходит, и все дары внесли смутный распорядок.

ФОМА. Тьма не собирается нас покидать, она цветет за нашими страхами, тревогами, и всей моралью. Молох это понимал и сохранял он осторожность. Гильдия Зодчих его оберегала, и знала его вес. Я помню его в беседах, он дал мне представление того, что должны отображать фигуры. Из бесед рождались те творения, что украшали мост. Что пошло не так? Со смертью Молоха строительство продолжила гильдия, имена не называли продолжателей. Идет расследование.

ГОЛЬЦИУС. Я помню на строительстве машин.

ФОМА. На новшества коллегия отвечает теплотой.

ГОЛЬЦИУС. Трюкачи и маги сохраняют верность всем традициям.

ФОМА. И вот поэтому вас можно возносить за верность. Сейчас, когда Гильдия Зодчих нависла тенью над нашей малой гильдией, они хотят, чтоб в мастерских в помощники пришли машины.

ГОЛЬЦИУС. Твой голос все еще имеет вес в совете?

ФОМА. Я исключен уже как год.

ГОЛЬЦИУС. Причина есть?

ФОМА. Мы перестали вести спор, справедливо клеймить изъяны все. Разложение закралось в головы моих соратников. Машины занимают место чаще, имеют даже голос свой, отдельный. Небывалая пощечина всем скульпторам! Машина – раб. Но я – не раб машин.

ГОЛЬЦИУС. Что-то не так с моей машиной. Имеет странные изъяны.

ФОМА (расчесывает бороду). Звучит как начало хорошей комедии.

ГОЛЬЦИУС. Лакей мой неуклюж, что для машины странно. Он совершенства достиг в подражании меня, что может быть опасно.

ФОМА. Старые опасения. Я менял своих лакеев множество раз. Обратись с письмом, придет механик.

ГОЛЬЦИУС. Мне кажется, он может убедить меня в принятии решений одних, других, в конце концов, сядет на трон, и я внизу прикован буду у ног машины.

ФОМА. Тяжелые последствия падения с моста, навязчивые мыли. В Аид все мои проблемы! Ты жив! Гольциус великолепный здесь! Твой колпак теперь бросает тень на башню гильдии, ведь выше он. И ведь бывает!

Фома внезапно уходит. Затем приносит уцелевшую руку скульптуры женщины.

ФОМА. Эту я сохранил для друга, чей долг – изумлять.

ГОЛЬЦИУС. Чья изящная рука?

ФОМА. Рука Мадонны – жемчужины моей коллекции.

ГОЛЬЦИУС (берет). Куда указывает пальцем?

ФОМА. Тебе решать. Поставь на круг, верти и думай.

ГОЛЬЦИУС. Такая стоит баснословных денег!

ФОМА. На это не смотрю я тяжело. Ты живым остался, радуйся подарку.

ГОЛЬЦИУС (впечатление). Спасибо, друг. Мне нужно еще думать, как ей распорядиться, какой придать ей смысл.

ФОМА. Придумать можно что угодно, но так старайся, чтоб это приносило пользу. Рука как будто тебе указывает направление.

ГОЛЬЦИУС. Поставлю я на видном месте. Капелла испытает наслаждение при виде красоты.

ФОМА. Она тебя сведёт в могилу.

ГОЛЬЦИУС. Я знаю меру всем её разрушительным порывам. Она – колодец вдохновения.

ФОМА. В колодце поселился демон. Я помню наши встречи. Читай в её глазах послание к самому Аиду, чтоб в плен тебя забрать, или же в рабство взять.

ГОЛЬЦИУС. Ты до сих пор себя считаешь эллином?

ФОМА. За это я плачу незавидную цену среди моих соратников. Они корнями впились в костное. Моя свобода раздражает многих, возбуждает гнев. Ты выжил на мосту, но в мире множество опасных переулков.

ГОЛЬЦИУС. Фокусник несет туда светильник и не боится.

ФОМА. Ты ничуть не изменился! Я рад, что ты остался прежним.

ГОЛЬЦИУС (взгляд по сторонам). А где же твой лакей?

ФОМА. В этой мастерской машин не будет до тех пор, пока стою я крепко. Осквернять храм не рекомендую никому. Я временно избавился от навязчивых мне предписаний.

ГОЛЬЦИУС. Не перестаю восхищаться твоей изворотливостью, волей. Где мне достать такую?

ФОМА. У меня простой рецепт: дело имей с камнем больше, чем с людьми; стань же отцом тридцати новых душ и помни!

ГОЛЬЦИУС. Помнить нужно многое, чтоб не упасть, колпак не уронить.

ФОМА (гладит скульптуру). Если поместить руку Мадонны верно, то помнить будешь всё. Я хвалю, что достойно похвалы за то, что было и есть сейчас.

Гольциус рассматривает пустые полотна.

ГОЛЬЦИУС. Пройдёт мгновение с падения и обрушения моста, и я положу начало новым выступлениям. Продолжу дело на мосту.

ФОМА. У фокуса есть продолжение?