Дамы тайного цирка

– Это ещё что такое? – Когда её нашла Одри, Лара посасывала порезанный палец, держа конверт на отлёте. Мать дала ей носовой платок из сумочки и забрала неожиданный подарок из её рук.

Лара пожала плечами.

– Мне его дала обезьянка.

– Обезьянка? – заинтересовалась мать.

– О, поверь мне, это не самое странное, что происходило со мной сегодня.

Пока мать держала конверт, Лара вытащила наружу толстую тетрадь, а Одри тем временем перевернула плотную бумагу и осмотрела клапан.

– Странно. Адресовано тебе. Наверное, от кого-то из наших бывших циркачей. Я даже не знала, что кто-то из них здесь.

Лара начала перелистывать страницы, мать заглядывала ей через плечо. Рукописный текст явно относился к другому веку, почерк петлистый и вычурный в отличие от беглой скорописи поколения Лары – сейчас люди во всём гнались за скоростью. Со временем чернила сделались почти одного цвета с бумагой: выцветшие тёмно-коричневые буквы, аккуратные и чёткие, с большими петлями на заглавных. Все записи были на французском языке. Лара могла разобрать имена: Сильви и ещё какое-то на Э. Она некогда свободно владела французским и удивилась тому, что утратила навык, но ей всё равно не терпелось открыть текст и начать переводить.

Мать взяла тетрадь в руки и с прищуром посмотрела на обложку.

– Мне бы мои очки для чтения.

– Как ты думаешь, что это?

– Я бы сказала, что дневник. – Одри с любопытством пригляделась к надписи. – Датирован 1925 годом.

На дневнике значилось: «LE JOURNAL DE CECILE CABOT»[9 - Дневник Сесиль Кабо (фр.).].

Лара осторожно коснулась страниц, словно те могли рассыпаться от прикосновения.

– Тебе это всё не кажется странноватым?

– Ну… – Одри вытащила из сумочки ключи. – Я бы на твоём месте никому не говорила, что тебе его дала обезьянка. Но только…

– Что?

– Я и не подозревала, что Сесиль вела дневник.

– Судя по всему, она писала его в молодости.

– Как по мне, она не особенно любила письменные размышления. Я долго с ней жила и ни разу не слышала, чтобы она упоминала какие-то дневники, – Одри дёрнула плечом, – но кто знает. Возможно, в молодости она была другой. Посмотри, если сможешь его перевести, тогда будешь знать наверняка. В любом случае это мило; кто-то поделился с тобой частичкой истории.

Пока они уходили от купола, Лара сжимала в ладони корешок тетради. Внутри неё нарастало тянущее чувство страха. В отличие от матери она вовсе не была уверена, что это в принципе было «мило» с чьей-либо стороны.

Глава 11

Воздух был прохладным от мелкого дождя. Лара предполагала, что в долине будет туман. Июньский утренний ветер тянул паром от растений и деревьев, которые целыми днями жарились на солнцепёке и наконец получили облегчение от сильного холодного ливня ночью. В такое утро люди предпочитали остаться дома, так что улицы были свободны, и дождь тихонько омывал булыжники. К полудню пробьётся солнце, и всё это место сделается сплошным болотом.

В последние несколько дней Ларин отец был на гастролях с воссоединившейся группой «Dangerous Tendencies». Первое выступление прошло на минувшей неделе в Шарлоттсвилле, затем в Дареме и Клемсоне, но ночью накануне у них был пробный концерт в Винчестере.

Лара положила дневник на стол и поудобнее устроилась в кресле.

– Как всё прошло?

Она была настроена на часовой репортаж с места событий: об изменениях в сете песен, проблемах с новым барабанщиком и масштабах и энергии толпы. Она гастролировала с отцом целый год, играя на ритм-гитаре, но из-за неисправного гитарного провода её чуть не убило током, и Джейсон больше не брал её в тур. На протяжении многих лет его вкус менялся в сторону блюза, и он искал музыкантов-единомышленников. К негодованию давних фанатов, на его концертах исполняли всего несколько песен из репертуара «Dangerous Tendencies», давая возможность сосредоточиться на новом материале. Пластинки Сан Хауса, Букки Уайта и Хаунд Дог Тейлора[10 - Перечислены известные блюзмены.] стояли у отца на видном месте рядом с телефоном.

Джейсон сидел на краю стола. Он весь был в движении, лицо горело, пальцы барабанили по столешнице.

– Вообще мне очень понравилось.

Он даже подстригся для концерта, совсем коротко обрезав свои рыжие кудри.

– Правда? – Лара наклонила голову. – Тебе же никогда не нравится.

– Всё было идеально, – сказал он, с улыбкой глядя в сторону, как будто наслаждался воспоминаниями.

Джейсон был прирождённым путешественником. Ларе было очень совестно запирать его в клетке на монотонной работе, даже если от него требовалось только ставить пластинки, как подростку.

– Есть кое-что новенькое. Мы немножко поимпровизировали в автобусе. У парней много позитивных идей.

– «Позитивных»? Кто вообще так говорит? – Лара приложила руку к лицу.

Он поднял палец вверх и взял гитару «Гибсон».

– Мы работаем вместе кое над чем. Думаю, у нас наконец-то вырисовывается сплочённая группа.

– Слово «сплочённая» не сильно лучше. – Лара состроила горестную гримасу.

Джейсон хотел создать новую группу и записать новый студийный альбом. Хотя он отрицал это, Лара знала, что частично он согласился вести объединённое радиошоу, чтобы найти новую аудиторию и привлечь внимание студии звукозаписи. После его третьего альбома не возникло спроса на четвёртый. Даже десять лет спустя она понимала, что это всё ещё больная тема.

Отец начал с нескольких баррэ. Песня была приятная. Он писал исключительно приятные песни с простенькими, незамысловатыми мелодиями. В них не было большой глубины, пока они не попадали в руки к хорошему аранжировщику. Лара слышала треки до и после обработки, их было практически не узнать. Не будучи величайшим автором-песенником, Джейсон блестяще исполнял каверы, поэтому его живые выступления обычно включали четыре-пять песенных сегментов с плавным переходом от одного к другому. Но это не превращало его музыку в точную копию песен, как от любой другой менее талантливой кавер-группы. Джейсон поднялся на иной уровень, накладывая отдельные аспекты простого блюзового стиля на что угодно: от «Run Through the Jungle» и «Effigy» группы «Creedence Clearwater Revival» до битловской «Hey Jude». Как в хорошей фонограмме, кусочки других мелодий пробивались сквозь его песню, только когда было нужно.

– Слушай, можно кое-что у тебя спросить? – Лара покрутила между пальцами ручку, закинув ноги на свой стол.

– Давай. – Он продолжал бренчать, работая над чем-то с новой компоновкой.

Лара вскочила и схватила акустическую гитару «Фендер» – её любимую.

– Вы не записывали никакого бэкмаска на альбоме «Tending», нет?

– Нет, а что?

– А мне вот так не кажется. – Лара устроила гитару на колене, быстро проверила, насколько инструмент расстроен, и подтянула струны. – Тут прошлой ночью случилась одна странная вещь с твоим альбомом.

Джейсон перестал играть, последняя нота затихала, пока он не прижал струну пальцем, – и бросил на Лару озадаченный взгляд.

– Я решила включить «The One I Left Behind». И пока я её перематывала, я услышала песню.

– Тебе бы перестать работать в ночную смену. – Он рассмеялся, погладив бороду. – Можно услышать тонны всякого мусора, когда перематываешь пластинки в студии. Ты же знаешь.

– Это было другое, – сказала она. – Именно песня, а не шум.