Дворянин. Книга 1. Часть 1

– Я согласен. Но если мне не понравится, я его просто продам. Без обид? – говорит Николай Иванович.

– Согласен. Но с условием, что мне летом придётся отлучиться. Но общий план я передам – подвожу итог. Хух. Уже легче. С другой стороны пока в Туле дома в цене, и Гольтяков его всегда сможет его продать…или сдавать. Так кстати тоже многие делают. А может он как раз это и хочет? Подумаем.

Но наконец-то мне стали доверять. Хотя он единственный человек, который сразу согласился построить дом, без всяких условий. Практически с ходу определив, насколько мой дом отличается от остальных тут. Дальше мы с ним приятно посидели почти до поздней ночи за столом. Распив почти полуштоф, разговаривая обо всём. Купец поразил меня абсолютным прагматизмом и передовыми взглядами на жизнь в целом. Мало того оказался и русофилом, и крайне не любил иностранцев, которые всё сильнее вытесняли его с рынка своими дешёвыми товарами.

– Скажите Николай Иванович, а не одолжите мне свой возок для поездки в Москву? – набрался я нахальности.

– Отчего нет. Говорят вы у Мальцева, в возках хорошие печи установили? – купец. – Может, и мне установите?

– Я подумаю, Николай Иванович – отвечаю осторожно.

Глава 10

С утра выгулял Рема, которого долго отучали не гадить во дворе. Первое время было смешно наблюдать, как Ванюша по моему приказу гонялся за ним с лозиной, по не маленькой такой моей территории. Потом позанимался фехтованием на палках. Это касалось всех, кроме Насти. В запале получил ощутимый удар палкой по левой руке от Кулика, оказавшимся очень хорошим фехтовальщиком. Хорошо хоть был в овчинном кожухе иначе, скорее всего, перелом был бы обеспечен.

– И почему мы щиты и наручи не используем? – воскликнул я, прыгая от боли. Дальше я выражался уже «не в спортивной» лексике. Мария сразу убежала.

Обложив дома руку льдом, и повторил свой вопрос.

– Да кто сейчас со щитами воюет? Используют немецкие даги, но они дороги – говорит мне Фёдор. Не знаю почему всем понятно, кроме меня.

– Я про маленькие щиты говорю. Про кулачковые, баклеры – шиплю от боли.

– Я такие… встречал…на Кавказе – отвечает Степан. – Но это подходит только для небольших отрядов при индивидуальных боях.

Ещё пошипел, помахал рукой и успокоился. Фёдор растёр руку барсучьим жиром. В принципе понятно. Сейчас все больше строем ходить учат, и стрелять залпами, ну и колоть штыком. Как раз застыли на промежутке. Скорострельного оружия ещё нет, а армии уже большие. А индивидуальная подготовка сильно дорого, массово её пока не сделаешь, вот и не хотят замарачиваться. Потом прикинул, у кого из мастеров заказать пять железных щитов и пять пар наручей. Помечтал о таких, как в фильме «Хищник». Подумал, что в принципе и такие наручи можно соорудить. Да, придётся слишком изрядно помучиться, но надо очень хорошую и лёгкую сталь. Пришёл к выводу, что пока это нереально. А…жаль.

Чтобы не зацикливаться на боли, пошёл делать проверку в хозяйстве, где не всё оказалось в порядке. Пришлось раздавать «оплеухи и тыкать носом», больше всех досталось Насте. Признал, что толку с девчонки не будет. А Марии уже давно надо нормальную помощницу, так как сама всё не успевает. Проверил у неё учетные книги. Я обучал её вести хозяйство и делать записи ручкой с пером из томпака. Изготовил его сам, правда, не такое совершенное, как должно быть. Пока дальнейшее развитие держал при себе, намереваясь наладить производство чернильных ручек. Или продать, когда совсем будет трудно с деньгами.

По поводу баклеров и металлических частей наручей, решил обратиться к Ивану Ивановичу Ливенцеву тульскому металлозаводчику. С утра был туман, и я в сопровождении Фёдора направился на заводик. Температура из-за тумана видать чуть повысилась. Вдыхая и выдыхая морозный воздух, я почувствовал себя несколько лучше. Рука болела и опухла, отливая огромным синяком.

Разговор вышел трудным. Купцу не нравились мои «завышенные требования к товару», как он выразился.

– А вы понимаете, что это оружие? И от этого будет зависеть моя жизнь – вспылил я. И заработать видно хочет, но так без напряга. Вот и кочевряжится. Похоже, что зря я к нему обратился.

– Купите пару хороших пистолей и наймите хорошую охрану – отвечает Ливенцев. – И что у вас с рукой, голубчик?

– Упал – так и хотел сказать, очнулся гипс и куча бриллиантов, но меня бы он точно не понял. И так меня считают «очень странным» и это мягко сказано.

Разговор продолжался в том же духе, и я уже хотел уйти. Но купец всё же сдался, но потребовал пятидесяти процентную предоплату. Составили договор, на котором я настоял, с описанием товара. Отдал двести пятьдесят рублями ассигнациями, так как серебра у меня не было. Цена вышла и ещё такой большой, и потому, что я заказал изделия из хорошего кованого железа двойной закалки. И это простые и небольшие конструкции столько стоят? Просто ужас.

У меня деньги просто «улетают» в неизвестном направлении. Огромная сумма, полученная мной, тает как снежный ком. Ещё немного и придётся опять какой-нибудь аукцион устраивать. Но вот я сомневаюсь, что купцы выложат такую сумму. Лампы в продажу поступят перед новогодними гуляниями, когда все покупают подарки. Так купцы решили на заседании. В принципе правильно, выставят сразу много и разных. Но наличных денег у купцов, почти и нет. В финансовом плане год для них и не только, выдался очень и очень тяжелым.

И так вместо денег всякие суррогаты гуляют по Туле. Чуть ли не у каждого купца свои деньги, кошмар и ужас. Особенно от этого страдают бедные обыватели и крестьяне.

На следующий день, наняв возок и загрузив туда одну из больших печей, отправились с Куликом в Москву. Я подумал и решил отказаться от предложения Гольтякова. А то как-то дороговато для меня это получается. Укутались в шкуры и шубы как капуста, только глаза торчат, и помчали. Ничего интересного по дороге я не увидел. Только бесчисленные повозки, сани и возки, снующие туда и обратно. Ими управляли бородатые и усатые мужики, заросшие по самые глаза, одетые в овчинные тулупы и разнообразные шапки. Знакомые извозчики перекликались между собой, не обращали внимания на мороз. Пар застывал у них на лице маленькими сосульками, превращал их в сказочных Дедов Морозов. Для экскурсантов моего времени это было бы самое-то, если можно бы попасть сюда, а потом и обратно. Ну, разве, что вшей ради сувениров привезли бы.

Москва встретила нас «нахохлившись и нахмурившись». Почему-то улицы были плохо почищены, и прохожие карабкались по сугробам. Наше движение совсем замедлилось. Само движение транспорта совсем не регулировалось. Каждый ехал, как хотел или как мог. Кругом, здания в два и три этажа с окнами, напоминающими витражи, и с рекламой на фасаде о том кто и что продаёт. Многие окна закрыты ставнями для экономии тепла.

Вот скоро тут Мальцев развернётся, и начнётся всеобщая перестройка. Изредка видны трубы каминов, голландок и очагов со струйками копоти, идущие вертикально вверх. Благо, что погода хорошая и ветра нет. Видно, что Москва активно меняет свой облик и её скоро будет не узнать.

В доме Мальцева нас особо и не ждали. Их предупредили, что можем приехать… и всё. Нормально да. Слуги постаскивали в одну половину дома всё ценное имущество. Сами жили только в нескольких комнатах все вместе. Там же рядом была и кухня, откуда они и таскали жаровницы. Недалеко комнаты хозяев с каминами, которые они тоже протапливали. В общем «красота».

Лазить по тёмному и полузакрытому зданию посчитал делом бесперспективным. Поэтому мы, кое-как переночевав со всеми, отправились домой. Я написал большое письмо и передал деньги под расписку управляющему за печки. Печь не сгружал. Тут она сейчас совсем не нужна, и так пока всё нормально. Вносить хаос, когда всё уже отработано, не стоит. Позавтракав кашей с салом, отправились домой. Возницу я попросил прокатиться по Москве и заехать на Тверскую улицу. Она сейчас считалась главной торговой улицей столицы. Мне надо заехать в магазин Г. Мозера за часами, в магазин Швабе за подзорной трубой, но лучше биноклем.

Огромное здание по местным меркам, вернее комплекс красных зданий с колонами английского клуба дворца графов Разумовских, вызвало у меня злобу. Скромнее надо быть джентльмены, не у себя в стране. Я притормозил извозчика и подошёл к решетчатому забору, чтобы лучше всё рассмотреть. Смешные недольвы украшали ворота забора перед зданием. Внимательно рассмотрев всё вокруг, я даже заулыбался. А не нанести ли нам визит «вежливости» к джентльменам? Нет, конечно, не сейчас, а на следующую зиму. Надо очень хорошо подготовиться, а поживиться там явно есть чем.

Добротные здания на Тверской улице меня порадовали. Есть на что посмотреть. Будут деньги, надо художника нанять и запечатлеть. Кулик, до этого не бывавший в крупных городах кроме Тулы, в Москве на всё смотрел с каким-то детским восторгом. Вот бы его в Москву двадцать первого века на пару часов, посмеялся я про себя, хотя и сам с удовольствием крутил головой.

Нужные заведения отыскались быстро. Но по дороге попался и книжный магазин, где я купил и не дёшево три книги. Первая, про осадные машины и механизмы на греческом языке с кучей картинок. Вторая, про подъёмные механизмы, насосы и фонтаны на латинском языке и тоже с чертежами и картинками. И третья на французском языке с картинками и схемами про фехтование. Очень полезная книга.

Потом к часовщику. Если у Мозера цены были высокие, то у Швабе просто фантастические. За какую-то далеко не самую хорошую трубу в три колена просить двести рублей… это уже слишком! Я долго пыхтел возле прилавка, как тульский самовар. Но деваться некуда, пришлось брать. Продавец потупил глаза, ожидая моего решения. Всё, больше такого кровопускания мой кошелёк и моя психика уже не выдержат. Надутый, как мышь на крупу, я плюхнулся в возок и потребовал быстрее везти меня в Тулу. Пока я здесь кого-либо, не зашиб со злости. Мне тут скоро подушный налог платить, как вспомню, так вздрогну, а тут такие траты. Надо срочно ехать в имение и установить, сколько же у меня фактически крестьян мужского пола, а потом зарегистрировать в Венёвском уезде, а заплачу налог в Туле.

Долго в Туле я задерживаться не стал. С этим же извозчиком, захватив Кулика и Настю с вещами, отправился в имение. Чтобы не слушать всхлипы девчонки всю дорогу, я её просто обманул. Сказал, что едем проведывать родителей. А Мария сама загрузила все её вещи, мелочиться я не стал. Кроме этого кинул в возок несколько овечьих шкур плохого качества выделки, купленных мной случайно и по недоразумению. И чугунок, который так раздражал меня на кухне. Он почему-то постоянно падал и противно стучал. Посуды для приготовления тут нормальной тоже нет. Опять придётся и этим заниматься и писать в Сукремль, чтобы отлили.

По приезду увидел, что большую часть моих распоряжений крестьяне не выполнили. На вопрос почему, последовал справедливый ответ, что копать-то им нечем. Одна железная лопата на всю деревню, которую я и дал. Как-то это я не подумал, что железные лопаты тут серьёзный и дорогой дефицит, а деревянной с обитой железом кромкой много не накопаешь. Потом галопом съездил в Венёва за местным чиновником. Венёва небольшой городок с тройкой каменных зданий, большим рынком и оживлённым трактом. За выдачу бумаги и пересчёт заплатил пять рублей двенадцать копеек, в пересчёте было сказано, что у меня проживает сто двадцать три человека мужского полу, женщины не в счёт. Причём считали всех мужиков от грудничка до стариков.

– Так, Егор, что у вас с продуктами? До весны и на посадку хватит? Учти помещичьи земли, я сдам вам в аренду – спрашиваю старосту. Мы идём по тропинке, приминая свежевыпавший снег. Я ещё раз внимательно рассматриваю всё вокруг. Маленькая деревенька, по-другому это и не назовёшь. Понимаю, что всё очень и очень хреново. Да появились трубы, подправили дома, посадили часть деревьев и всё. Больше хороших новостей нет. Не дай бог неурожай, и мои крестьяне вымрут или ударятся в бега. Но это один и тоже результат. Они тут и так в среднем-то живут по двадцать пять лет.

– Может и хватит – неопределённо отвечает он. – Вот, если бы разрешение…

– Я дал и написал, можете работать в Венёва. Чиновник и полиция знают – перебиваю. – Ладно, подумаю. К весне приеду, проверю. – Девчонки готовы?

В этот раз я беру двоих. Одну старшую, Лизу Лазареву дочь старосты. Одну младшую, Катю Климову. Михайловы хотели дать другую свою родственницу, но я сразу сказал нет. Сами Михайловы род крепкий и толковый, но тут у них вышла промашка. Сама Настя стояла у возка, резко выделяясь своей хорошей одеждой на фоне крестьян. Она размазывала слёзы по щекам, когда до неё дошло, что её опять возвращают, откуда взяли. Подняла такой вой, просто кошмар. Как говорят, спустили с неба на грешную землю. Это послужит уроком другим, что надо стараться изо всех сил.

По дороге домой я думал. Что бы такого предпринять и как, чтобы постоянно не находиться в имении. Нужно какое-то производство и не слишком сложное. Постоянно нужное в деревне и желательно связанное с едой. Обратил внимание, что на холме, который спускается к речушке, довольно сильный ветер. Разве поставить что там ветряную мельницу? И сдать её в аренду Михайловым. Другого на ум ничего не приходило. Крестьяне живут в основном натуральным хозяйством и осуществляют обмен между собой. Деньги у них почти и не ходят. Но вот мельница, которая и не каждому дворянину по карману в округе, вещь беспроигрышная. Плюс Венёвский хлебный и животноводческий рынок под боком. Это может дать нормальный заработок им и мне. Заказать всё в Туле, перевезти на подводах и быстро поставить. И не сказать, что мельниц не было, их просто не хватало. Были в округе даже водяные. Причём цена на зерно от цены на муку отличалась на порядок, а цена белой муки мелкого помола была ещё выше. Тут была в основном слабо отделённая серая мука. Будем пробовать, иначе останусь без крестьян. Также сюда нужно кожевника поселить с мясниками. Кожи мне тоже надо будет много. Напишем Мальцеву письмо-просьбу. Пусть перепишет несколько таких мастеров с семьями. Я ему за это секрет медных зеркал опишу. А как делать с серебряным покрытием я не помню. А, и так сойдёт. Зеркала в такой цене, что упасть можно, особенно большие. Проще в ведро с водой смотреть, что большинство и делает. Решено.

По возвращению проверил готовность изготовления деталей для отопления у Добрынина. Оказалось, что главная задержка за железной печью с водяным котлом, которую никак не могут сделать у Самсона Германа Романовича на казённом заводе. Это крайне злило Николай Николаевича, и он попытался надавить на меня, чтобы я сходил туда и помог. Но я отказывался, как мог, мотивируя тем, что там я ничего не знаю, и кто меня там будет слушать? Буду же сразу вносить изменения на заводе и ещё что-нибудь. Зная мой характер, Добрынин был вынужден согласиться и признать, что он погорячился. Я же, чтобы его не расстраивать окончательно и портить отношения, пригласил в гости.

После этого я нашёл Луку, хорошего мастера-бригадира по дереву, который работал у меня не один раз и повёл к себе.

– Так Лука, хочешь у меня работать и долго? – спрашиваю стушевавшегося мастера, который встал передо мной.

– Да – односложно и несмело бригадир плотников.

– Тогда заключаем договор, причём письменный. Всё, что ты будешь делать у меня, ты можешь разглашать только с моего согласия – навожу на него указательный палец. Пристально смотрю на него. Ему и хочется и колется, но он не спешит отвечать.

– Ты не понял. Я, скорее всего, скоро буду строить ветряную мельницу. Хочу, чтобы без моего разрешения ты никому не строил… такие, ну и другое – добавляю строго.

– Почему? – хитро прищурился мастер.

– Ух ты, ты посмотри на него. Ну, во-первых, ты продешевишь или тебя просто обманут. Во-вторых, мы с тобой будем строить сначала модель и только потом мельницу. Платить за это всё буду я. Поэтому я и требую… заметь, по справедливости – поднимаю палец. – У меня работы много, ты и твоя бригада без дела и денег не останется. Да и под моим покровительством тебе работать будет легче. Нет, тогда разворачиваешься и уходишь – теперь делаю отталкивающий жест кистью руки.

– Хорошо – с неохотой согласился мастер, затеребив лацкан редингона с большим воротником. Даже не знаю, откуда у Луки такое неплохое пальто, в котором он форсит, если не работает. Где-то и пуговицы даже медные на него надыбал. Правда его фасон чуть ли лет на сто устарел, но кого это в провинции из мещан беспокоит?

– Потом меня ещё не раз благодарить будешь – подвожу итог.

Потом мы обговорили условия, и составили документ. Штрафные санкции я поставил очень серьёзные. За нарушения они почти сразу попадают всей бригадой ко мне в батраки. После он пошёл за инструментом и деревом, напялив свою шапку-пирожок.