Ворота

– Да, нашел! – донеслось с кухни, – Его зовут Николай Федорович и он твоего отца знал. Воевали вместе. Только ты к нему не ходи. Многого он тебе не расскажет, и, вообще, в ближайшее время, возможно, уедет.

– Уедет? Куда?

– Да куда угодно! – не собираясь рассказывать отцу о Латине, ответил Дима, – С головой у него точно не все в порядке. Говорили мне, чтоб я не ходил к нему, а я пошел. Зря только время потерял.

– Не расстраивайся, бывает, – сделав голос серьезным, сказал Андрей Иванович, – Иди-ка сюда, Дима. Кое-что сказать нужно.

Дима, протирая лицо сухим полотенцем, замер из-за такой неожиданности. Если Андрей Иванович, обычно добрый и заботливый, начинал говорить таким голосом, то случалось что-то плохое. В последний раз он говорил так, когда собирался сообщить Диме об уходе от них его матери.

– Да? – спросил он, пройдя в гостиную.

– Ты телефон забыл дома.

– Не такая уж и серьезная оплошность.

– А дело и не в этом, – голос Андрея Ивановича стал слегка мягче, – Твоя девушка звонила.

Мир перевернулся, провертелся вокруг центра сознания с безумной скоростью и резко остановился, а Дима, пытаясь не провалиться в пучину стыда и непонимания в этом наступившем безумии, изобразил на лице недоумевающую улыбку. Перечисляя про себя всех девушек, которым он мог дать номер своего телефона, он не вспоминал ни одну, хотя обрывки недавних воспоминаний маячили на переднем фоне общей памяти. Дима думал, но обрывочные воспоминания никак не собирались в единую картину, и юноша, судорожно размышляя, даже представить был не в состоянии, от кого мог поступить звонок. Он собрал в единую кучу всех девушек, наиболее близко с них познакомившихся: Юлю Панкову, Алису…

– Красивое имя у твоей девушки, – отец прервал его размышления, – Алиса.

– Алиса? – Дима с облегчением вздохнул, – Точно, я давал ей свой номер, когда мы общий проект делали. Но спешу разочаровать, она не моя девушка. Наверняка, ей что-то нужно. Да?

– Как это, не твоя девушка? – Андрей Иванович удивился, – Мне именно так показалось.

– Мы часто воспринимаем ложную информацию так, как сами того желаем.

– Неужели? Раз так, то ладно.

– А что нужно-то было Алисе?

– Да так, ничего… Завтра она приедет.

– Что?! – спросил Дима в надежде, что ослышался, – Алиса к нам приедет?

– Так она сказала.

– Но зачем?

– У нее родственники где-то тут живут. Родители к ним едут, а она, несмотря на это, пожелала быть с тобой. Вот я и подумал…

В течение нескольких секунд Дима не мог выдавить из себя ни одного слова, но потом сказал:

– Да… Это что за шаблон из аниме такой?!

– Не знаю, что там с твоими китайскими мультиками, но мне так сказала сама Алиса.

Дима, все еще отказываясь поверить в услышанное отцом объявление, беспомощно упал на диван и вздохнул с огромнейшим разочарованием. Чувствуя, что в глазах Андрея Ивановича он потерял всю нажитую за долгое время гордость и упорство, он закрыл глаза и попытался представить, что же Алисе могло от него понадобиться.

– Вижу, ты не очень этому рад, – задумчиво сказал Андрей Иванович, – Как я понял, встречать на станции ты ее не собираешься?

Дима отрицательно помотал головой.

– А если она сядет не в ту электричку? Уедет в неизвестность и заблудится… Что делать будем? Эх, ладно, буду встречать ее сам. Чего только не сделаешь ради девушки родного сына…

Сказав это, Андрей Иванович ехидно улыбнулся и, подумав немного, вышел на улицу, оставив Диму одного размышлять над таким неожиданным решением Алисы.

Обстоятельства для девушки складывались как нельзя хорошо: родители близко, столица близко, знакомый человек, который готов помочь в случае чего близко… Отличная возможность выбраться из захолустного городка и повидать что-нибудь новое, интересное. «Но проводником в незнакомом месте могу быть не обязательно я, – стал размышлять Дима, – Она же к родственникам едет, а их она, наверняка, хорошо знает, лучше, чем меня. Конечно, ясно, что причина – это я, но она же знает…»

– Точно же! – не замечая, что перешел на мысли вслух, воскликнул Дима, – Я догадывался, что она влюблена в меня, но настолько…

Ответом ему был радостный смех отца с улицы.

– Помнишь, еще в школе ты гулял с одной девочкой? – спросил он, подойдя к окну, – Ну, она с тобой гуляла.

– Не помню, – солгал Дима.

– Да? Хотел тебе поучительную историю рассказать, но что теперь поделать…

Дима считал то время, когда дал слабину и позволил существу противоположного пола, однокласснице, встречаться с ним, самой темной страницей в истории своей жизни. Тогда ему было пятнадцать лет, а ей – четырнадцать. Вся любовная сказка выглядела до абсурда смешной, глупой и непонятной, но это были настоящие близкие отношения между парнем и девушкой. Как помнил сам Дима, никакой активности он тогда не проявлял, и вся ответственность за детскую любовь лежала на его девочке, имя которой он безжалостно вычеркнул из своих воспоминаний и забыл всего за четыре года. Тогда он еще не знал, что нужно делать, чтобы стать Святым Рыцарем, и не мог внятно объяснить ей, почему не желает встречаться с девочками. Девушка не могла его понять, а общественность, выступающая в лице одноклассников, жутко критиковала его и осуждала в том, что он просто боится девушек, хотя Дима никогда не чувствовал себя зажатым, взаимодействуя с ними. Но давление подействовало, и он решил попробовать поддаться неумелому прилипанию к нему его одноклассницы, что позже полностью убедило его в том, что жизнь без любовных отношений – это лучший жизненный выбор. За девушкой нужно было ухаживать, делать ей комплименты, дарить подарки и говорить правильные слова, чтобы она не обиделась, а Диме это казалось в наибольшей степени затратным и ненужным, поэтому все закончилось тем, что он жестоко оборвал с девушкой все связи, из-за чего она обиделась и перевелась учиться в другую школу. Уже потом юноша понял, что это был важный жизненный урок и что если он когда-нибудь решится на отношения, то должен будет выбрать девушку, которая будет являться для него наиболее подходящей, правильной в его собственном понимании. Тогда, будучи уже в почти осознанном взрослом возрасте, главным критерием он поставил наибольшую приближенность характера девушки к своему характеру.

Глупые воспоминания вызвали на его лице невольную улыбку. С тех пор Дима изменился, очерствел и уже точно знал, что никогда не позволит себе полюбить, хотя сам не до конца осознавал, почему. Лишь иногда он думал, что переходный возраст прошел для него как-то не правильно, не совсем так, как для других юношей, ведь многие в детстве тоже были против девочек, но с взрослением изменились. Дима же, со своими оправданиями, необходимыми только для него самого, остался прежним.

Иногда он считал себя несчастным человеком; несчастья случались, но Дима не придавал им отрицательного значения. «Раз уж сейчас плохо, то в будущем обязательно будет хорошо, – думал он, – А пока, чтобы будущее было действительно хорошим, нужно мириться со всеми неприятностями». И Дима мирился, всей душой веря в придуманное самим собой высказывание, которое уже долгие годы взрослело вместе с ним и обрастало новыми значениями. Иногда оно влияло на него в своем прямом смысле, а в другое время, в разных обстоятельствах, воспринималось совсем по-иному. Редко когда случалось, что он был вынужден воспринимать высказывание так, как оно непосредственно звучит, но к неприятностям, связанным с внезапным объявлением Алисы, Дима подставил именно его прямое значение. Он решил для себя, что смиренно перетерпит ее пребывание рядом с собой, а в будущем, когда понадобится помощь, обязательно напомнит ей об этом, и она будет вынуждена ему помочь….

Сразу выкинув все подобные коварные мысли из головы, Дима встал с дивана и вышел на улицу – отец окучивал картофель, и ему нужна была помощь.

– Помочь, пап? – спросил он.

Вдоль забора, огораживающего территорию дома Андрея Ивановича, росло пять деревьев черемухи, громко шелестящей под обильными потоками сильного ветра, гонящего к деревне новую грозовую тучу, поэтому отец его не услышал, и пришлось Диме самому искать тяпку для окучивания. Как он помнил, все инструменты отец держал в сарае, который стоял рядом с парником, в котором выращивались огурцы. Тяпки оказались там же, и Дима, взяв одну, поспешил к отцу на помощь.

Огород, по которому он шел, выглядел богато. На аккуратно окученных грядках росла капуста, чуть дальше – редис с луком, а большая часть огорода была занята картофелем, которым и занимался Андрей Иванович. Еще год назад на этой земле был посажен только лук с огурцами, но в последнее время отец Димы всего себя отдавал деревенской жизни. Уже несколько недель он планировал перебраться жить на дачу навсегда и, не бросая свою основную работу, ухаживать за ней, ведь в столице, после того, как Дима уехал учиться в другой город, его больше ничего не держало. Он работал сценаристом в одной постепенно набирающей популярность студии по съемке сериалов и сценарии для новых серий мог писать там, где хотел.

Хоть его совместные проекты с режиссером, который приходился ему хорошим другом, не набирали огромной популярности, деньги работа приносила хорошие. Андрей Иванович спокойно мог покупать себе все, что пожелает, и одновременно кормить сына и обеспечивать его жильем. С тех пор, как от него ушла жена, денег стало больше, и отец-одиночка в плане финансов ни на что не жаловался.

По этой причине он решил обзавестись загородным домом, и жизнь в деревне показалось ему настолько интересной, что в город возвращаться ему совсем не хотелось.

– О, Дима! – радостно сказал он, когда увидел, что сын идет к нему с тяпкой в руках, – Помочь решил?

– Делать нечего, – Дима улыбнулся, – Ты в одиночку все это посадил?

– Дядя твой помог. Он иногда приезжает, и мы вместе работаем.

– Он, ведь, знает, что я дома?

– Знает, конечно. Обещал приехать.

– Было бы хорошо, – Дима вздохнул, – Ну, за работу!