В поисках Зефиреи. Заметки о каббале и «тайных науках» в русской культуре первой трети XX века

Рис. 8. Даниил Хармс. Таблица соответствий букв еврейского алфавита и Старших Арканов Таро. Частично зашифрована. 1931? (по изд.: Рисунки Хармса. СПб., 2006. С. 147)

Среди рисунков Хармса можно найти и срисованную откуда-то схему 10 сфирот с соединяющими их каналами (цинорот), и целую таблицу соответствий между буквами ивритского алфавита и Старшими Арканами Таро, причем частично написанную шифром…

Действительно, тема эта столь же захватывающая, сколь и многообещающая (интерес к каббале прослеживается не только у упомянутых авторов, но и у Н. М. Олейникова, Я. С. Друскина и др.), однако необходимо отметить, что во встречающихся в подобных источниках намеках, аллюзиях, неявных отсылках к оккультным, алхимическим, гностическим, оккультным мотивам и образам весьма непросто выделить интерес собственно к каббале (пусть даже в самом нестрогом понимании этого термина). Так или иначе, подобных примеров в русской литературе первой трети ХX века можно обнаружить немало. По словам того же Гумилева,

русский символизм направил свои главные силы в область неведомого. Попеременно он братался то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом. Некоторые его искания в этом направлении почти приближались к созданию мифа…[170 - Гумилев Н. С. Наследие символизма и акмеизм // Аполлон. 1913. № 1. С. 44.]

Как мы уже говорили, в начале ХX века в России само время бредило оккультизмом.

Глава 2

«Страны света спустились лучами из древнего солнца»

Каббала Андрея Белого[171 - Первые подступы к данной теме см. в ст.: Бурмистров К. Ю. Андрей Белый и Каббала: О роли еврейского мистицизма в мировоззрении рус. символистов // Jews and Slavs. Vol. 14: The Russian Word in the Land of Israel, the Jewish Word in Russia. Jerusalem: The Hebrew Univ. of Jerusalem Press, 2006. P. 265–278; Он же. Каббала и русский символизм: К постановке проблемы // Андрей Белый в изменяющемся мире / Под ред. М. Л. Спивак. М.: Наука, 2008. С. 237–252.]

2.1. Андрей Белый и его «круг оккультного чтения»

Закрылись лавчонки «оккультных изделий» в оккультных рядах; и открылись отделы продажи изделий таких… на Никольской, в Москве; окно левое – выставка революционных значков; окно правое – религиозных; и – дверь посредине: «Пожа[л]те: у дяди Якова – товару всякого».

    Андрей Белый. История становления самосознающей души[172 - Андрей Белый: История становления самосознающей души: В 2 кн. Кн. 2. С. 248.]

Нет ничего удивительного, что увлечения «тайными науками» не избежал и Андрей Белый. Обсуждая ниже наиболее очевидные случаи его обращения к каббалистической проблематике и подходя к этой теме в основном с точки зрения источниковедения, мы вполне осознаем, что она требует дальнейшего, более глубокого рассмотрения.

Путешествуя по Ближнему Востоку, Белый пишет 1/14 апреля 1911 года своему другу Алексею Сергеевичу Петровскому (1881–1958)[173 - Переводчик, антропософ и коллекционер гравюр, один из основателей антропософского издательства «Духовное знание» и учредитель Русского антропософского общества (1913), Петровский всю свою жизнь проработал в Российской государственной библиотеке.]:

Иерусалим: как радостен Иерусалим! <…> Вот факт, которого, верно, не знаешь Ты: под Гробом Господним скопились многие воды, бездонная глубина воды. Говорят, что подлинный Гроб опущен туда, а нынешний Гроб занимает лишь место Гроба. И другой факт: от Мечети Омара ведет потайной ход к Гробу Господню. Ты спросишь: «Что такое мечеть Омара?» А это и есть место с остатками Соломонова Храма… <…> С полчаса нас вели по неописуемым подземельям; наконец араб поднял светоч, сказав: «Харам» (храм), показывая наверх. Мы были под святым местом мечети Омара, т. е. Соломонова Храма[174 - В действительности речь идет не об иудейском Храме, но об «ал-харам ал-шариф», одной из трех «священных территорий» (наряду с Меккой и Мединой) в Старом городе в Иерусалиме, о комплексе, куда входят Масджид куббат ас-сахра (Мечеть Купол скалы) и Масджид ал-Акса (Отдаленная мечеть). См.: Grabar O. Al-Haram al-Sharif // Encyclopaedia of Islam: New Edition. Vol. 3. Leiden; London: E. J. Brill; Luzac & Co., 1986. P. 173–175. Благодарю И. Р. Насырова за консультацию по этому вопросу.]. <…> И вот от этого места идет потайной ход к Гробу Господню: от центра Каббалы[175 - Ср. в письме Белого Н. П. Киселеву, 08/21.04.1911: «Цветы и камни – вот Палестина. Иерусалим продолжается в иудейские горы; это не горы, а несложенные стены Грядущего Града: так это ясно, что только слепцы не увидят. Будет, будет! Глядя на горы, понял Кабаллу. Легко дышится; отдыхаем от казней Египта. Храм Гроба Господня… – я им ошеломлен…» (Переписка Андрея Белого и Н. П. Киселева / Подгот. текста и примеч. А. Л. Соболева // Арабески Андрея Белого: Жизненный путь. Духовные искания. Поэтика / Ред.-сост. К. Ичин, М. Спивак. Белград: Филолог. ф-т Белград. ун-та, 2017. С. 49).], Ветхого Завета, а ныне центра магометанской святости к новозаветной легкости Гроба Господня… Вещий Символ![176 - «Мой вечный спутник по жизни»: Переписка Андрея Белого и А. С. Петровского. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 186, 188.]

Не будем гадать, по каким подземельям водили восторженных русских путешественников их коварные провожатые: конечно, не под Храмовой Горой. Важно другое: место, на котором некогда стоял Храм, воспринималось Белым как «центр Кабаллы».

Андрей Белый был настоящим «пожирателем книг», свидетельства чему рассеяны по его письмам, воспоминаниям, биографическим запискам, специально составленным им перечням прочитанного и обдуманного… Едва ли от него ускользнуло хоть что-то существенное из имевшего отношение к «тайному знанию» и опубликованного в те годы, в конце XIX – начале XX века. Хотя, разумеется, читая и просматривая всю эту массу разнородной литературы, он ценил – немногое. И прежде всего, это были книги теософского и антропософского содержания. В мемуарах «На рубеже двух столетий» (1930) он вспоминает себя 16-летнего (1896):

Эпитеты «дикий» и «странный» – мои излюбленные; <…> в болезни прочитываю «Из пещер и дебрей Индостана» Блаватской[177 - См.: Радда-Бай [Блаватская Е. П.]. Из пещер и дебрей Индостана. М.: Университетская тип., 1883.]; и я – «теософ» до всякого знакомства с теософической литературой; мои «теософские» настроения получают пищу прочтением «Отрывка из Упанишад» в переводе Веры Джонстон, переводами из книг «Тао-Те-Кинг» Лао-Дзы и «Серединою и постоянством» Конфуция; все мной прочитано в «Вопросах Философии и Психологии»[178 - Подразумевается: в номерах за 1895–1896 годы.]. Впечатление от «Упанишад» взворотило все бытие…[179 - Белый А. На рубеже двух столетий. М.: Художественная литература, 1989. С. 337.]

Первые упоминания о каббале и еврейских эзотерических текстах встречаются у него несколько позднее, в самом начале ХX века. «Появляется вещее творенье Мережковского[180 - Имеется в виду книга Д. С. Мережковского «Л. Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество» (1901).], – вспоминает Белый, – где проводится мысль: перерождается состав человека; и нашему поколению предстоит возрожденье, иль смерть. Лозунги „Или мы, иль никто“ подхватывают созерцатели отошедшего века; и действенно поднимают они новый век, переплетая последние лозунги с пророчеством Неттесгеймского мудреца, с глубокими вычислениями из „Зогара“, переплетая Ибсена с Владимиром Соловьевым в признании: Третий Завет – Завет Духа»[181 - Белый А. Собрание сочинений. Т. 4: Воспоминания о Блоке / Под ред. В. М. Пискунова. М.: Республика, 1995. С. 21–22. Ср. достаточно резкую оценку идей Мережковского и его круга в поздних (1934) воспоминаниях Эллиса об Андрее Белом: «Конечно, эта попытка „синтеза“ богочеловеческой (христианской) премудрости и „сверхчеловеческой“ (люциферианской) соблазнительной и языческой (магической) лже-мудрости не могла удасться и не удалась» (Воспоминания «фанатика и скептика»: Эллис об Андрее Белом / Публ. Дж. Малмстада // Писатели символистского круга: Новые материалы. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 395).]. Примерно тогда же, в 1902 году, Белый начинает посещать теософские кружки, изучать сочинения Блаватской (в переводе на французский язык):

…мне хотелось поближе придвинуться к проблемам оккультного знания и конкретного духовного знания. Так и я оказался в стихии теософических дум: К. П. Христофорова подарила мне «Doctrine Secr?te» Е. Блаватской; и я погрузился в них, изучая стансы «Дзиан»; незаметно я стал посещать теософский кружок Христофоровой…[182 - Белый А. На рубеже двух столетий. С. 347–348.]

После периода некоторого охлаждения к теософии Белый в 1909 году всерьез принимается за изучение трудов оккультистов XIX – начала XX века, положивших в основу своих учений именно каббалу (разумеется, в сильно искаженной оккультно-масонской версии): Сент-Ива д’Альвейдра (прежде всего, его знаменитая «Миссия евреев»)[183 - Saint-Yves d’Alveydre J. A. Mission des Juifs. Paris: Calmann Lеvy, 1884. О Сент-Иве д’Альвейдре (1842–1909) – французском мистике, оккультисте, создателе учения о «синархии» и своеобразной метаистории, см.: Saunier J. Saint-Yves d’Alveydre ou une synarchie sans еnigme. Paris: Dervy-Livres, 1981. Некоторые сочинения этого автора были переведены на русский язык; в частности, фрагменты его знаменитого «Археометра», в котором он реконструировал «вотанический» праязык, публиковались в русских оккультных журналах. Отдельными изданиями вышли по-русски две его книги: «Ключи Востока… Согласно указаниям восточной каббалы» (СПб.: Изида, 1912) и «Миссия Индии в Европе. Миссия Европы в Азии» (Пг.: Новый человек, 1915).], Элифаса Леви («Догма и ритуал высшей магии», «Ключ к великим мистериям» и др.)[184 - Об уже неоднократно упоминавшемся Элифасе Леви (А. Л. Констан; 1810–1875), «отце» современного оккультизма и оккультного «каббализма», см.: McIntosh C. Eliphas Levi and the French Occult Revival. London: Rider & Co., 1972. См. также специальное исследование, посвященное роли каббалы в учении Элифаса Леви: Secret F. Eliphas Lеvi et la Kabbale // Charis: Archives de l’Unicorne. 1980. № 1. P. 5–30; эта тема рассматривается также в диссертации: Uzzel R. I. The Kabbalistic Thought of Eliphas Levi and Its Influence on Modern Occultism in America: Baylor Univ. doctoral diss. Waco, Tex.: UMI Diss. Services, 1995.], Папюса, Станисласа де Гуайты[185 - Маркиз Станислас де Гуайта (1861–1897) – французский оккультист, основатель Каббалистического ордена Розы-Креста (Ordre Kabbalistique de la Rose-Croix, 1887), автор многотомных сочинений о «проклятых науках» («Essais de sciences maudites»). См.: Laurant J.?P. Gua?ta, Stanislas // Dictionary of Gnosis and Western Esotericism / Ed. by W. J. Hanegraaff. Leiden: Brill, 2005. P. 441–442.] (Белый читал его многотомные «Опыты о проклятых науках»). Вне всякого сомнения, он серьезно изучал тогда и «Тайную доктрину» Е. П. Блаватской[186 - Ср.: «1909 год. <…> Начинаю читать „Doctrine Secr?te“» (Андрей Белый: Автобиографические своды: Материал к биогр. Ракурс к дневнику. Регистрационные записи. Дневники 1930?х годов / Сост.: А. В. Лавров, Дж. Малмстад; подгот. текста: А. В. Лавров и др. М.: Наука, 2016. С. 752.]. Именно в 1909–1910 годах Белый значительно расширил свои познания в оккультизме, познакомился с наиболее важными его источниками, выходя за рамки популярных теософских книжек и научной литературы о восточных религиях и греческих мистериях. Большинство книг он читал по-французски (в том числе – французские переводы книг, написанных по-английски) и по-немецки; русские переводы этих сочинений, как правило, появились позже или вообще отсутствуют. В «Ракурсе к дневнику» он перечисляет те книги по эзотеризму, которые он прочитал в мае 1909 года; обратим внимание только на те из них, которые имеют хотя бы отдаленное отношение к каббале: «читаю книгу магистера Пианки о розенкрейцерстве»[187 - «Магистр Пианко» – псевдоним Ганса Генриха фон Эккера унд Экгоффена (1750–1790), одного из видных деятелей немецкого масонства конца XVIII века. Имеется в виду его полемический трактат «Розенкрейцер без покровов», в котором резко критиковалось «новое» немецкое розенкрейцерство («Der Rosenkreuzer in seiner Bl??e»; 1782). См. об этом тексте и его предполагаемом авторе: McIntosh Ch. The Rose Cross and the Age of Reason: Eighteenth-Century Rosicrucianism in Central Europe and its Relationship to the Enlightenment. Leiden: Brill, 1992. P. 133–134.], сочинения Генриха Кунрата (1560–1605), Эккартсгаузена (1752–1803), Элифаса Леви, «Миссию евреев» д’Альвейдра, «все время скрупулезно изучаю „Doctrine Secr?te“»,

меня особо интересуют: Раймунд Луллий, ван-Гельмонд, Флюдд, <…> Тритгейм, Агриппа, которого «De occulta philosophia» перечитываю…[188 - Андрей Белый: Автобиографические своды… С. 385.]

Этот список можно дополнить (добавив к нему сочинения Папюса и де Гуайты) благодаря составленному самим Белым перечню «Касания к теософии», в котором он перечислил по годам те оккультные и теософские издания, которые он читал (а не просто знал) в 1896–1909 годах[189 - См.: Там же. С. 750–754.].

Если поставить себе целью реконструкцию «круга оккультного чтения» Андрея Белого того времени, в частности связанного с темой каббалы, ценный материал может быть найден также в двух статьях Белого, впервые опубликованных в сборнике «Символизм» (1910), – «Эмблематика смысла», ставшая наиболее развернутым изложением «философских основ» символизма[190 - Ср.: «Язык „Эмблематики Смысла“ – язык, на котором себя выявляет душа рассуждающая; но объект зарисовки приподнят над нею: в самосознающей душе он» (Андрей Белый: История становления самосознающей души: В 2 кн. Кн. 2. С. 348).], и «Магия слов» (обе статьи написаны в 1909 году). Из них можно получить представление о значении оккультистских идей для формирования своего рода философско-мистической доктрины символистского «ордена» и о круге чтения его «рыцарей», подобно тому как из примечаний к «Столпу и утверждению истины» П. А. Флоренского вычитывается все многообразие оккультно-мистических источников, которыми пользовался известный философ и богослов. На наш взгляд, предварительный обзор такого круга чтения может во многом облегчить последующий анализ мировоззренческих вопросов.

«Символизм» – книга сложная и по своей архитектуре, и по содержанию, что сразу почувствовали ее читатели. Литературный критик и переводчик Сергей Александрович Адрианов (1871–1942) отмечал в рецензии на «Символизм» в журнале «Вестник Европы» (1910. № 7):

Автор обладает несомненным и очень тонким музыкальным чутьем и ведет свой анализ с истинной любовью к мельчайшим деталям поэтической работы. Жаль только, что он загромождает свое изложение неудобоваримыми математическими формулами и излишними схоластическими тонкостями. Другая серия статей, вошедшая в этот сборник, посвящена философским, метафизическим и даже теософическим вопросам, связывающимся в представлении Андрея Белого с поэзией. Свое суждение об этой части сборника я боюсь высказывать, ибо недостаточно сведущ в астрологии, каббалистике и прочих оккультных науках, играющих весьма существенную роль в построениях Андрея Белого[191 - Адрианов С. Критические наброски // Андрей Белый: Pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент. А. В. Лаврова. СПб.: РХГИ, 2004. С. 256–257.].

В примечаниях к «Эмблематике смысла» содержится еще один перечень эзотерических сочинений, однако, в отличие от «Касаний к теософии», в этот раз мы имеем дело уже лишь с «рекомендательным списком», включающим в себя книги на разных языках, в основном на французском:

Из книг, относящихся к затронутому вопросу, назовем между прочим следующие:

Fabre d’Olivet. La Langue hеbra?que restituеe. 1815.

Histoire philosophique du genre humain[192 - Еще одна книга Фабра д’Оливе, изданная в 1824 году в 2 томах.].

Vers dorеs de Pythagore.

Lenorman. Histoire de la Magie.

Maury. La magie et l‘astrologie.

Eliphas L?vi. Dogmes et rites de la haute magie.

Histoire de la Magie.

Saint-Iver[193 - Правильно – Saint-Ives.]d’Alveydre. Mission des souverains.

Mission des Juifs.

H. P. Blavatsky. Isis Unveiled. (I и II v.).

La doctrine secr?te. (I–III v.).

Louis Mеnard. Herm?s Trismеgiste.

Kiesewetter. Geschichte des Occultismus[194 - Правильно: Carl Kiesewetter «Geschichte des neueren Okkultismus».].

Мы касаемся здесь лишь некоторых книг; книги Ленормана и Кизеветтера носят осведомительный характер. Книги Блаватской представляют собой пеструю смесь удивительных обобщений, в которых спутанность, фантастика и подчас неосторожное обращение с цитатами спорят с талантом и острой проницательностью. Литература, касающаяся тайных знаний, необозрима. Мы разделяем здесь первоисточники (как то «Зохар», сочинения Маймонида и т. п.) от компиляции, истолкований и пр.[195 - Белый А. Символизм: Кн. ст. М.: Мусагет, 1910. С. 624. На с. 460 можно найти дополнения к этому списку, в частности ссылки на труды по масонству, а также упоминание квазикаббалистического «Амфитеатра вечной мудрости» (1595) Генриха Кунрата: «…появляется сочинение Генриха Кунрата из Лейпцига, „верного жениха теософии“; ученый, каббалист и алхимик, Кунрат издает том своего „Amphitheatrum’a“». Эту книгу мы еще встретим при обсуждении каббалистических рисунков Б. Поплавского.]

Обратим внимание на первоисточники: в этой группе Белый называет лишь Зогар, главный текст каббалы, а также сочинения р. Моше бен Маймона (1138–1204), крупнейшего еврейского философа.

В комментариях к «Символизму» Белый рекомендует многие из этих книг в качестве ценных источников для изучения «тайного знания». Пересказывая историю европейского эзотеризма последних веков, он начинает ее с флорентийской Платоновской академии Марсилио Фичино (вторая половина XV века), в которой, как известно, благодаря трудам Дж. Пико делла Мирандолы и зародилась так называемая «христианская каббала»[196 - Белый А. Символизм: Кн. ст. С. 460.]. Христианскими каббалистами были многие из упомянутых Белым эзотериков XVI–XVII веков: Иоганн Рейхлин, Агриппа Неттесгеймский, Генрих Кунрат, Роберт Фладд[197 - Там же.]. Наиболее существенно же здесь то, что он прямо возводит происхождение символизма к этой традиции, к эзотерическим идеям XVI века.

Помимо упомянутых выше сочинений по магии, оккультизму, каббале и пр., Белый интересовался и работами чисто «восточной», «необуддистской» и «неоиндуистской» направленности[198 - Ср.: «1904 г. …опять интересуюсь буддизмом» (Там же. С. 450).], не имеющими никакого отношения к каббале (это «Эзотерический буддизм» и «Тайный мир» Альфреда П. Синнетта, сочинения секретаря Блаватской Дж. Р. Мида, «Древняя мудрость» и другие книги А. Безант, П. Паскаля, Ч. Ледбитера и др.), а также литературой о буддизме и индуизме и переводами индийских текстов.

Отношение Белого к оккультному знанию с годами сильно менялось, после периода увлечения теософией, знакомства с «розенкрейцерством» А. Р. Минцловой и ее исчезновения осенью 1910 года[199 - См.: Богомолов Н. А. Русская литература начала ХX века и оккультизм. М.: Новое литературное обозрение, 1999. С. 102–107. Существуют различные версии «ухода» Минцловой, от ее поступления в католический монастырь или «розенкрейцерский орден» до самоубийства.] Рудольф Штайнер становится для него главным авторитетом в этой области. Эта перемена заметна в переписке Белого с Маргаритой Кирилловной Морозовой (1873–1958) – еще одном важном источнике сведений о его оккультных интересах. «…„надо, чтобы совершалось“, – пишет он Морозовой в 1912 году. – Теургия – вот что близко мне в Докторе; а как там это называется у немцев, это мне все равно: „теософия“, „оккультизм“ – обо всем этом можно написать умную книгу, согласиться или не согласиться с историей теософии или историей оккультизма. <…> …без знания (реального знания) своей оккультной анатомии и физиологии непонятна анатомия и физиология окружающей нас действительности; наша общественная деятельность, наше стремление работать на благо страны эфемерны, раз мы реально не знаем анатомии себя самого; не теоретическому гнозису учит теософия розенкрейцерства, а гнозису практическому, строя его на фактах, лишь оформливая их»[200 - Белый А. «Ваш рыцарь»: Письма к М. К. Морозовой, 1901–1928 / Предисл., публ. и примеч. А. В. Лаврова и Дж. Малмстада. М.: Прогресс-Плеяда, 2006. С. 211–212.]. В эти годы он уже весьма критически оценивает «классиков» оккультизма, неплохо разбирается в истории европейского эзотеризма, обнаруживая знакомство с наиболее известными его представителями и называя «истинными оккультистами» как раз эзотериков XVI–XVII веков, известных из истории христианской каббалы.

В пространном письме, отправленном Морозовой в конце декабря 1912 года, Белый пытается разъяснить многозначность термина «оккультизм», как он его понимает, будучи уже последователем Штайнера:

…даже лучшие представители совр[еменного] оккультизма – бессознательные шарлатаны (смешивая (так! – К. Б.) индивидуально узнанное в астральном плане с историческими свидетельствами мистики и т. д.). Таких честных шарлатанов «мало» (St[anislas] Guaita, d’Alveidre); далее идут уже явно шарлатаны вроде Eliph[as] Lеvi, Папюса. И они доминируют. Оккультизм такого рода к «Geheimwissenschaft»[201 - То есть «духовной науке» Р. Штайнера.] относится так, как наименование профессора черной и белой магии (смотри представленья в цирках) не имеет ничего общего с высоко-почетным университетским званием «профессор». <…> Во?вторых: под «оккультизмом» разумеют то особое течение 15?го, 16?го и 17?го столетия, которое породило, с одной стороны, новую философию, новую науку, новую мистику. «Оккультисты» – это те, кто стоял на рубеже между нашей эрой и средневековой схоластикой. Это те, кто подняли во имя мистики и науки знамя бунта против «догматизма» в кавычках Римской Церкви, противополагая интимное понимание религии (эсотеризм, оккультизм) средневековью и инквизиции, но которые верили в магию науки и в научность магии. Так их определяют поверхностно культурные люди «века сего». Имена их фигурируют во всяком учебнике истории новой философии в качестве предшественников прогресса и цивилизации века застоя. Я назову только следующие имена: Аббат Тритгейм, Агриппа Нетесгеймский (автор «Occulta Philosophia», убежденнейший оккультист), его ученик Иоган Вейер (ученый врач, первый настаивавший на том, что ведьмовство есть психопатологическая болезнь), Теофраст Бомбаст Парацельс, Генрих Кунрат, Николай Фламмель, Кирхер, Флюдд и т. д. (Флюдд, Кунрат, Кирхер, Парацельс – розенкрейцеры). Непошлое понимание Джордано Бруно заставляет его без сомнения отнести к этому же ряду имен. Фаланга этих оккультистов непроизвольно переходит к отцам естествознания. Например, Ньютон: его «сила» есть, конечно, «qualitas occulta». Говорю широко – и Ньютон оккультист: все ньютонианские теории в физике непроизвольно мистичны[202 - Белый А. «Ваш рыцарь»… С. 232–233.].

Судя по всему, Белый был знаком не только с трудами оккультистов, но и с масонско-розенкрейцерской литературой конца XVIII века. Выше мы уже видели ссылку на розенкрейцерское сочинение «Магистра Пианко». А вот что пишет Белый в комментариях к «Символизму»:

Эта группа (течение в оккультизме, восходящее к Агриппе и Парацельсу. – К. Б.) преемственно продолжается в виде ордена до второй половины XVIII века, когда в упомянутом течении происходит раскол, симптомом которого является сочинение магистра Пианко (Амстердам[203 - В действительности – Нюрнберг.], 1782); течение распадается на две фракции; молодая фракция под названием «малоазийских братьев» проявляет свою деятельность в начале XIX столетия; и потом замирает, не пробиваясь наружу до конца XIX столетия…[204 - Белый А. Символизм: Кн. ст. С. 460.]

Упоминание этого тайного ордена весьма интересно, поскольку он стал одним из наиболее ярких примеров проникновения еврейских каббалистических идей в европейскую эзотерику XVIII века. «Орден Азиатских Братьев» был основан в 1780–1781 годах в Вене видным деятелем немецкого масонства и розенкрейцерства бароном Г. Г. Эккером унд Экгофеном. Организация получила сперва название «Орден Рыцарей Истинного Света», а затем была переименована в орден «Братьев Св. Иоанна Евангелиста из Азии в Европе» (или просто в «Азиатских братьев»). В ней состояли многие знатные особы; кроме того (в отличие от подавляющего числа масонских и квазимасонских обществ того времени), среди азиатских братьев было изрядное количество евреев, в том числе представители крупных банкирских домов. Орден интересен и ярко выраженной каббалистической ориентацией своего учения и ритуала, а также тем, что среди его братьев было несколько евреев-каббалистов[205 - См. подробный анализ этой темы: Burmistrov K. Kabbalah in the Doctrine of the Order of the Asiatic Brethren // Octagon. Vol. 2: The Quest for Wholeness: Esoteric and Religious Studies Research by Academic Authors / Ed. by H. T. Hakl. Gaggenau: H. Frietsch Verl., 2016. P. 153–175; Katz J. Jews and Freemasons in Europe, 1723–1939. Cambridge, Mass.: Harvard UP, 1970. P. 26–53.].