Гастролеры, или Возвращение Остапа

сквере.

– И это плата за то, что я, мало того, что тебя возлюбил, но возлюбил ещё больше, чем самого себя? Я, может, с этой минуты себя торжественно презираю!..

Хозяйка хихикнула, открыто потешаясь над чувствами гостя, который послушно, насилуя ни в чём не повинные лёгкие, принялся надувать матрац.

– Я, может, согласен на тебе жениться! – отстранившись от соска матраца, известил потенциальный жених. Прикрыл отверстие пальцем в надежде на последний аргумент, на который обычно клюёт основная масса представительниц слабого пола.

– В поисках удивительного необязательно выходить замуж, – Виолетта с напускным равнодушием и хладнокровием утвердила взор на госте. – К тому же я не согласна выходить замуж за шарлатана!

– Я – шарлатан?! – Жульдя-Бандя обозначил себя свободной от матраца рукой. – Лучше бы ты обозвала меня предателем родины.

Виолетта ухмыльнулась, вперившись в очи оппонента:

– И ты хочешь этим сказать, что при первом удобном случае предашь родину?!

– При первом удобном случае – не предам! – для подтверждения высоких чувств к отчизне Жульдя-Бандя с усердием постучал себя по грудине.

– Не предашь?! – настаивала молодая женщина.

– Не предам, – отвечал молодой человек.

– А при втором?!

– Не предам!

– Не предашь?!

– Не предам!!! – философ подтвердил это, троекратно постучав себя по груди.

– А за деньги?

– И за деньги не предам!

– Не предашь?!

– Не предам! – Жульдя-Бандя на этот раз покрутил головой.

– А за большие деньги?! – Виолетта, победоносно подпёрши подбородок ручкой, ожидала ответа.

– Так с этого надо было начинать.

– Значит, всё-таки предашь?!

– Всё-таки не предам, а только за большие деньги!

– Выходит, мне предлагает руку и сердце…

– …и остальные органы и члены… – с лёгкостью согласился отдать себя целиком

гость.

– …шарлатан и предатель родины?! – Виолетта отобразила на лице высшую степень презрения, которую заслуживают валютные спекулянты, судебные приставы и кондуктора общественного транспорта. – Сначала ты предашь родину, а потом и меня!

– А шо ты мне плохого сделала?!

– Значит, предашь только родину?

– А шо она мне сделала хорошего?! – Жульдя-Бандя развёл руками, впервые в жизни придя к мнению, что он для отечества – постылый сын.

Виолетта, цокнув языком, покрутила головой:

– Таких, как ты, предателей нужно расстреливать.

– Я бы давным-давно так и поступил, но у меня на себя не поднимается рука. К тому же, какой из меня предатель, если из всех государственных секретов мне известен только один…

– И какой же? – Виолетта «осиротила» подбородок, рукою беспокоя золотую цепочку на шее.

Глава 28. Доселе не встречавшееся в природе явление – юдофилофобия

Жульдя-Бандя монументально-торжественно, с лёгким оттенком загадочности посмотрел в глаза Виолетты:

– Североамериканские масоны готовят развал империи – Союза Советских Социалистических Республик.

– Они готовят его уже полвека. Об этом государственном секрете знает всякий мало-мальски сведущий человек, – подметила собеседница, снова подперев рукою подбородок. – Этой участи не миновала ни одна из империй. – А ты, стало быть, антисемит?

– Антисемиты – это порочные дети евреев, – гость натрудил лицо умом, поскольку эта довольно щекотливая тема не предполагает нейтральных тональностей. – Антисемитов плодят сами евреи. При этом размножение антисемитов находится в пропорциональном соответствии к их численному составу…

– Так, так, так, – Виолетта воскресила указательный пальчик. – Последнее, если можно, переведи на русский.

– Чем больше евреев, тем больше антисемитов, или, правильнее сказать, иудофобов…

– Правильнее сказать – юдофобов, – поправила собеседница.

– Как сказал философ Соломон Лурье, тоже, кстати, еврей, которого за антисемитские высказывания забыли похоронить в бесе…

– В бесе? – Виолетта выказала нескрываемое удивление.

– В большом энциклопедическом словаре, – Жульдя-Бандя оставил на лице печать мудрости. – Там, где появился еврей, там появится и антисемит. Лично я, – он обозначил себя рукой, – двояко отношусь к евреям. Я ненавижу и люблю их одновременно.

– Это как понимать?!

– Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать (Л. Филатов). – Всё просто до изнеможения. Образно говоря, это как любящий жену-шлюху муж…

Виолетта выказала ещё большее удивление:

– И за что же, вашу мать, извиняюсь, ты в них такой влюблённый?

Жульдя-Бандя хитро улыбнулся, что предполагало разъяснение с философским уклоном: