Гастролеры, или Возвращение Остапа

– Ну, совсем босой, – шепнула на ухо своему новому знакомому Марина.

– В лодке колыхался над волнами.

– Аж головка закружилась, – прошептала она.

Под лирические стенания Александра-первого, под аккомпанемент гитары хотелось затянуть «Отче наш». Все, пожалуй, кроме толстушки Кэт, в равнодушном безразличии ожидали, что тот устанет, сложив с себя обязанности гусляра. Сандро же, понимая превратно, затягивал очередную, про любовь до гроба, выжимая слёзы из глазниц единственной слушательницы.

Глава 42. Жульдя-Бандя даёт сольный концерт, низвергнув с артистического олимпа гитариста-выскочку

– Жульбарс, ты что-то щебетал про первую струну Парижа и окрестностей! – дождавшись прорешины в артистическом оргазме Александра-первого, отправила вопросительный взгляд экс-целителю Виолетта, устав от его заупокойных, от которых уже всем хотелось выть. Это, впрочем, не понравилось толстушке Кэт, которой пока хотелось только плакать.

– Так, так, так, – затакала племянница, – говорил – Вольдемар-первый из Парижа, а сам – Жульбарс…

– Из Сьерра-Леоне, – подсказала Виолетта, ядовито улыбаясь.

– А шо ж ты раньше не сказала? – Марина бесцеремонно конфисковала гитару у владельца, даже не подозревающего, что его звёздный час уже в прошлом. Она воткнула её в руки сьерра-леонского Жульбарса.

Тот провёл подушечкой большого пальца по струнам. Подстроил и с такой лёгкостью заиграл вариации на тему «Ой, полным-полна коробушка», что Виолетта в большей степени признала в нём музыканта, нежели философа или целителя. Потом – знаменитый битловский хит Michelle.

Затем – испанский танец. Пальцы игриво и раскованно бегали по грифу, подчёркивая каталонский темперамент композиции. Жульдя-Бандя никогда не бил лежачего, но сейчас сделал это, закончив танцевальную часть концерта зажигательным венгерским танцем «Чардаш».

Представительницы слабого пола были покорены окончательно. В банкетном зале генеральской дачи после виртуозно исполненного «Чардаша» на какое-то время воцарилась звенящая тишина.

– Слушай, Вольдемарчик, – первой нарушив безмятежное умиротворение, выказала радужную перспективу музыканту Марина. – Ты в кабаке будешь зашибать бешеные деньги! Могу посодействовать.

– Крупную валюту зашибал он, зашибал и водил девчат по рэсторанам! – отомстил низверженный артист.

– Увы, я бродячий музыкант, – выразил сожаление странник, – и я не меняю статус на деньги!

– У, какие мы принципиальные! – Марина взъерошила на голове артиста волосы, взглядом получив последнее предупреждение от Виолетты.

– Ты что, в музыкалке учился лабать? – спросила толстуха Кэт, перебирая короткими пухлыми пальцами.

– Два года по классу баяна.

Толстуха удивлённо выкрутила голову:

– Так ты и на баяне – того! – она «забарабанила» по воздуху пальцами обеих рук.

– Мои познания по классу баяна закончились, едва начавшись, произведением «Ты пойди, моя коровушка, домой».

– Давайте выпьем за коровушку! – возгласил Александр-первый, чтобы хоть как-то отвлечь внимание слабого пола от сьерра-леонского выскочки.

– Нет, все в парилку! – воспротивилась Елена, встала, готовая вести за собой друзей. – Сначала полезное – потом приятное!

– Мазохистка! – влившись в направляющийся на термические процедуры табунчик, заметила Марина, которая и полезное, и приятное находила в другом занятии.

– Шо там было, как ты спасся! Сто семь градусов! – взирая на термометр, констатировал Жульдя-Бандя.

Первым термический массаж принял Александр-второй, направляясь к выходу.

– Куда?! – Кэтрин, схватив за его руку, направила к двери, ведущей в бассейн. – Только через холодную воду, а то яйца будут плохо чиститься! – она захохотала так заразительно, что тотчас инфицировала и темпераментных друзей…

– …Девочки, давайте выпьем за нашего… наших музыкантов! – поправилась Марина.

– А за меня?! – напомнил о своём существовании Александр-второй.

– За тебя потом! – пообещала Виолетта.

– Надо было учиться лабать! – толстуха Кэт отобразила это, щёлкая пальцами по воздуху. Потом переместила удивлённый взгляд на подругу. – Ленка, а ты почему жрёшь котлету, ведь ты грозилась поститься, как все нормальные христиане?!

– Ничего страшного. Один раз нарушу!

– Не так страшен грех, сколько житие в непокаянии! – заключил, по-видимому, сведущий в этих вопросах Сандро, с укором взирая на непокаянных грешниц.

– Ангелочек ты наш! А ты хоть раз покаялся?! – Виолетта пронзила взором низвергнутого гитариста.

– Каюсь! – тот кистью руки «перерезал» по диагонали свой широкий лоб, как пионеры-ленинцы в своих политических ритуальных «оргиях».

– Девочки, с этим нету никаких проблем, – Александр-второй утонул в слащавой улыбке. – Я сымаю грехи лёгкой и средней степени тяжести. Могу сразу с двоих!

– А с четверых – слабо?! – Марина победоносно вздёрнула и без того вздёрнутый носик.

– С четверых не пробовал, – честно признался Александр-второй, виновато разведя руки.

Глава 43. Происки барабашки в квартире генеральской племянницы

– Девки, вы в курсе, какое в пятницу было число? – обратилась к подругам полногрудая Марина, жуя кусочек шашлыка из баранины.

– Тринадцатое! – подсказал Жульдя-Бандя, не гнушаясь попасть в это хрупкое сословие.

– Я, конечно, в эти мульки не верю, – рассказчица сделала загадочное лицо, предполагающее нечто страшно интересное, – но вот что удивительно…

– Все ходят без смирительных, и то, что мне приносится, всё психи эти жрут, – дерзко перебил вездесущий выскочка, умело оперируя словами гениального тёзки.

– Ну, я кому рассказываю! – приструнила кисельного братца Виолетты Марина. – Так вот. Проснулась утром, чувствую – что-то не то. Лап-лап, – она постучала по груди ладонью, обозначив это, – а на мне нету ночнушки, хотя я всегда сплю в ней. Обыскала всю квартиру – как сквозь землю провалилась. Мистика.

– Барабашка! – вынес экспертное заключение Жульдя-Бандя, в меньшей степени подозревая последнего.

– Без всякого сомнения! – согласилась Виолетта и подмигнула ему, выражая солидарность мыслей.

– Он, поди, тебя ещё и трахнул, сволочь! – выдвинула гипотезу толстуха Кэт, сжимая губы, чтобы не рассмеяться.

– Заткнись! – Марина ужалила подругу взглядом.

– Домовые не плотоядны, – совершенно однозначно заключил низверженный артист, – Разве что не он?!

– А кто?! – проявил неподдельный интерес Александр-второй, начертав указательным пальцем в воздухе знак вопроса.