Летучий голландец, или Эрос путешествий

Но здесь не забалуешь: помещения небольшие, и гид смотрит, кажется, лично тебе в глаза. А ведь тоже красотища невероятная: каждый кусочек стены в ханских апартаментах – изысканнейший мозаичный узор, потолки – просто книга восточной мудрости «в картинках», которую дама-гид нам комментирует, комментирует, а сама всё поглядывает на нас, журналистов: не снимать! Аллах их разберет…

«Искандер, как же так?!» – с этими словами вся наша толпа, выйдя из здания, наваливается на главного гида-сопровождающего. И бонус случился! Последовала цепочка звонков: от инстанции к инстанции, от одного ответственного лица к другому – нам-таки разрешили ещё раз пройтись по залам, специально для съёмки.

ЭТНО-ЛАГИДЖ ИЩЕТ ЛИЦО

Но по пути – Лагидж. Надо заехать, ведь это этно-деревня. Я видел такие в разных странах: в Южной Корее, в Эстонии и в Литве, в Тунисе и в Кении, в Мексике, в России. Они в разной степени идентичны. Где-то очевидна главная цель – раскрутить туриста на деньги: деревня как шоу (таковы поселения африканского племени масаи: в этих глиняных мазанках без света давно уж никто не живёт, и ваш гид «из племени» в ярком балахоне, распрощавшись с группой туристов у сувенирного рынка, быстренько наденет джинсы, оседлает свою «Ямаху» и укатит в город). Это как бы первый тип этно-деревень, самый распространённый.

В других же этно-деревнях люди реально живут: растят детей, работают на огороде. Да, при этом он подрабатывают на экскурсиях, показывая и рассказывая заезжим любопытствующим: это наш образ жизни, и нам он нравится. Так, например, происходит в Южной Корее.

Азербайджанский Лагидж пока еще формирует своё лицо – лицо живой, естественной, а не просто «на публику» этно-деревни. На главной его улице – мастерские и лавочки. Здесь можно купить что-угодно – потрясающую, ручной работы чеканку и керамику, шапку из каракуля, яркое платье, сладости и пряности (ох, закупился я сумахом и чабрецом!).

До первого образа этно-деревни мне здесь явно не хватало каких-то «показательных выступлений»: мастер-классов, дегустаций и прочей ивент-составляющей. До второго – возможности посидеть, например, за стаканчиком мехмари-чая в доме у кого-то из местных, теплого, доверительного общения с местными жителями.

В Лагидже мы встретили много детей – причем не только в составе приехавших сюда семей туристов, но и из числа местных. Только не разбегайтесь, мальчики и девочки, когда подрастёте, по городам: вам предстоит придумать свой, особенный этно-Лагидж! Творите!

НАШ СТОЛ ОПЯТЬ НАКРЫТ!

Сколько не езжу по миру, всё не взрослею. Взрослость – это, по-моему, что? Это когда всего насмотрелся, и ничто уже не восхищает. А я вот всё восхищаюсь, восхищаюсь. Ну да, каждый раз, как в первый раз.

Восхищаюсь красотой рукотворной – она повсюду другая, не повторяющаяся, порой странная, но всегда несущая в себе частичку сердечности того, кто её сотворил.

Красотой Божественной – пейзажами мира вокруг нас. Будь то утекающее в вечность разноцветье горных вершин Алтая. Или энергетически подкашивающие и стекленящие глаз пещеры ливанской Джейты.

Или величественно округлая «дырка от бублика» – скала Эль Арко на самой оконечности полуострова Южная Калифорния… всего не перечислишь.

А ещё, что греха таить, восхищаюсь трепетной красотой иных женских лиц.

Пора бы уж и успокоиться, да вот никак. Одно меня с этим смиряет: говорят, восхищающийся – не стареет.

Но… с горных вершин чувственной сферы опустимся к её низменностям, долам и равнинам. Я вообще-то ещё восхищаюсь и едой – в разных странах разною. И, конечно, не стану скрывать, напитками всяческими, в основном, алкогольными.

Нам, москвичам (даже если и не коренным), азербайджанскую кухню особо представлять не надо. В Москве множество питейных заведений, хозяева которых, в силу своего происхождения, профилируются именно на ней. И мы этим пользуемся – по мере возможностей. Только вот во всех подобных заведениях готовят самые что ни на есть роскошные блюда, увы, из мяса, купленного в московских магазинах или рынках. Я уж не говорю про остальные продукты, про специи. Да, что-то привозится из «страны происхождения». Но далеко не всё и далеко не самое-пресамое. И повара, уж поверьте, здесь, в Москве, в азербайджанских ресторанах, нас потчуют, может, и профессиональные, но не самые лучшие. Потому что лучшие – там!

Я готов задушить иных моих московских друзей, которые мне заявляют: «Ой, не люблю я баранину, она как-то не так пахнет…» А знаете ли вы, как должна пахнуть настоящая баранина? Свежайшая, выкормленная на природе. Лавки, в которых она продается, можно встретить почти на всех дорогах Азербайджана, на подъезде к любому городку или селу, в самом населённом пункте. И это будет настоящая баранина.

Да что баранина! Накануне своего отъезда из Баку я заглянул в современный ресторанчик европейской, подчеркиваю, кухни, который создал сын моих друзей, и там меня накормили не слишком как бы оригинальным блюдом – говядиной по-монастырски. Ну, помните, это обычный кусок мяса, запечённый под майонезом с жаренной картошкой и овощами. Так вот, фиг вам – обычный. Мясо было говядиной – но на всю немаленькую тарелку, толщенной и сочнейшей. И было от души завалено тьмой вкусно обжаренной картошки, с которой я, увы, уже не справился, о чем сейчас, в преддверии очередного московского холостяцкого ужина (который надо ещё придумать и из ничего приготовить) горько жалею.

Но, конечно, есть, нет – вкушать в Азербайджане следует, в первую очередь, национальную (как, впрочем, по моему непоколебимому убеждению, и везде), кухню. Очень вкусно нас кормили в двух караван-сараях – в Баку (в Ичери Шахер) и в Шеки. И во всех отелях, где мы жили и куда просто заезжали – посмотреть-попробовать. И в безымянном ресторанчике в Гяндже.

Что именно надо есть? Для разминки, зелень и соления – это всенепременно. Из зелени выбирайте кресс-салат, он тут особенный, а также тархун и рейхан (он же базилик); из солений – непременно кизил и сливу, бочковые пикули. Далее, обязательно съедаем кутабы – хоть по штучке: с зеленью и с мясом, предварительно посыпав их сумахом (он же барбарис) и смазав катыком (такая жирная простокваша). Потом нам принесут горячую закуску – долму. Азербайджанская долма, как правило, малюсенькая, легко идёт опять же под катык. Съесть её можно много, но сдержитесь – предстоит горячее.

И это будут кебабы – самые разные. Одни, нежнейшие – из баранины на рёбрышке (да, именно эту часть французы именуют «каре д’аньо»), другие – из бараньей же вырезки. И люля-кебабы, длинные и сочные, тоже, конечно, из баранины, но из молотой. Не гнушайтесь и куриными кебабами – такой сочной курицы вы ещё не пробовали.

Заметьте, весь этот обширный, практически «а ля Гаргантюа» перечень не включает в себя ещё несколько популярных (и, заверяю, вкуснейшех) местных блюд, как то: довга (она бывает холодной и горячей; второй вариант, помимо риса и зелени, содержит еще и горох «нут», а также кюфту – это крутые фрикаделищи такие с алычой внутри), пити, бозбаш, хашлама… в общем, см. Интернет. Вместить всё это в один обед – выше среднестатистических человеческих сил. Даже моих.

И даже если запивать хорошим азербайджанским вином. А запивать надо («зарулистов» искренне пожалеем). В годы студенческие, бывалочи, брали мы ящик самого дешёвого белого сухого «Аг суфре» – и заваливали на всю ночь к кому-то (частенько и к автору этих строк). Красное сухое «Мадрасали» было подороже, но иногда мы его себе позволяли. «Мадрасали» я увидел и сейчас – в небольшом, но с весьма обширным алкогольным ассортиментом магазинчике в Габале. Но нынче в Азербайджане времена иных вин. Хороши вина (надеюсь, вы понимаете, что я исключительно о сухих) бренда «Савалан» – они разные, из разных виноградников.

Создали этот винный бренд совсем недавно – в 2006 году совместно с итальянскими энологами: группа товарищей, присмотрев пригодные вроде бы (аксаккалы подтвердили) для выращивания винограда земли, купила их, высадила лозу – и уже через несколько лет просто ворвалась на международный винный рынок с целой линейкой вин «Савалан»: их сегодня, представьте себе, включают в свои винные карты некоторые весьма престижные рестораны Парижа. Вчитайтесь: рестораны столицы страны – законодателя винных мод.

Эти вина – новый Азербайджан, другой, отличающийся от того, в котором я вырос. Как и улицы нового-старого Баку. Как и пути-дороги азербайджанских районов с бродящими по ним коровами и овцами. Как и новые отели, оздоровительные центры, музеи. Все – другое.

Другое и время. Другие и мы. Но ведь, согласитесь, главное, чтобы наши встречи друг с другом, встречи прошлого и настоящего, приносили только радость!

    Апрель 2016, август 2019

Кавказский терренкур: города и горы

Переживать о давно ушедшем детстве – право дело, инфантильно. Но почему бы не вспомнить о нём? С благодарностью за то, что было. Такой шанс мне предоставила поездка по Северному Кавказу – городам курортам Кавминвод, где бывал я в глубочайшем детском возрасте.

А ещё там были горы – те самые, Кавказские. С горами вообще непросто. Писать о горах – примерно как о любви: безнадёжно – все лучшие слова давно уже сказаны, и любое «новое» неизбежно будет банальным. Но как не писать о горах? Ведь это невероятные эмоции! И масштабы красоты, которые невозможно осознать..

ЧЕЛОВЕК ИЗ ЖЕЛЕЗА

Те, кто любит фильмы великого Вайды, наверняка сочтут мои аллюзии и, главное, их связь с конкретным персонажем, некорректными. И пусть… хотя они будут правы. Но, надеюсь, простят меня, узнав, что я о Железноводске. Здесь всё – про этот самый Ferrum. Хотя реально его тут сроду не бывало: наличие в местных минеральных водах сего химического элемента первоначально предположил первый их исследователь Фёдор Гааз ещё в XIX веке. Но он тогда ошибся: состав воды (не будем вдаваться в химию) – совсем иной.

Имя, однако, к городу «прилипло».

В те детские годы в Железноводск я приехал на местной электричке, что называется, «как-то раз»: просто съездили мы с мамой «погулять» – то ли из Кисловодска, то ли из Ессентуков, где проводили почти каждые летние каникулы. Кто-то из таких же, как мы, курортников посоветовал маме подышать железноводским, насыщенным фитонцидами, лесным воздухом. А ещё посмотреть городской парк; он уже тогда был популярен у отпускников, славясь, в отличие, например, от кисловодского (в который мы с вами ещё вернёмся) своей особенной, каскадной лестницей.

Потом, я слышал, та знаменитая лестница пришла в упадок – попросту разрушилась от старости. А с нею и парк. В моей же памяти из тех времён остался сухонький старичок в чесучовом костюме, который на парковой скамье принимал от фланирующих курортников заказы на вырезание портретов-силуэтов из чёрной бумаги. Такой двойной портрет – мама и я – ещё долго хранился в семейных бумагах, но потом куда-то исчез.

Словом, не было уже тогда в этом городке ничего «железного».

А сегодня лого Железноводска так и выглядит: Ferrum26.

«Как вы думаете, почему?» – спросит нас глава города Евгений Моисеев.

И мы дружно вспомним, что регион тут именно под номером 26.

«А вот и не только! – с торжествующей улыбкой сообщит мэр. – В периодической таблице Менделеева элемент „Железо“ – тоже под 26-м номером!»

Вот ведь совпадение! Э, нет – погодите, дорогой мэр, про совпадения. Евгений Иванович и тот факт, что за последние 3 с небольшим года (а он пришёл на эту должность из бизнеса только в 2017 году) Железноводск преобразился, тоже попытается прокомментировать так: «Ну, не во мне дело – просто всё совпало».

А по мне, совпадает только то, что надо, где надо и когда надо. Уж поверьте опыту человека, побывавшего ребёнком в этом городе в 60-е. Потому что каскадная лестница в небольшом, по сравнению с остальными кавминводскими курортами (где всего-то 25 тысяч человек постоянного населения, а в том же Кисловодске – 130 тысяч; площадь город занимает всего в 42 квадратных километра в центре лиственного леса, между горами Железная и Бештау), городе ныне не только восстановлена, но и продлена. Это сделано было на премию за победу в конкурсе малых городов России. Парк ухожен и расширен, очищен и обустроен пруд, да и весь городок выглядит с иголочки наряженным франтом: чистый, с отличными дорогами – и внутри, и вокруг, с зелёным ландшафтным дизайном.

И всё это произошло за последние три года. А пришёл Евгений Иванович на должность мэра, напомню, в 2017-м. Кто-то мне ещё будет тут говорить о совпадениях? Да, соглашусь, это идеальный расклад, когда довольно молодому, но уже закалённому в «мартене» бизнеса мэру-новичку краевая власть даёт полный карт-бланш и поддерживает его во всех идеях. Но, поверьте, успешно воспользоваться таким шансом (и воспользоваться именно во благо города) дано не каждому.

Для этого нужны: а) сами идеи; б) настойчивость и азарт в их реализации; в) железная воля.

Вот такой у нас «Железновольск» вырисовывается.

В Железноводск, как и в те давние года, ныне потянулись курортники: загруженность здешних санаториев, которые только недавно после пандемийного карантина открылись. Строятся и новые санатории – в том числе и силами сторонних инвесторов («Их, как оказалось, вполне даже можно привлчь, если есть красивые идеи и красивая природа», – пояснит Евгений Иванович). Стоимость номеров в санаториях – самая разная: от 3 до 24 тысяч, и это с питанием.

Та памятная каскадная лестница, но уже обновлённая, классно придуманная, с необычными (нигде таких не видел) угловыми межступенчатыми переходами для людей с ограниченными возможностями, ведёт по Лермонтовскому терренкуру к Лермонтовскому мемориалу. Поскольку, да будет вам известно, не только Пятигорск, но и Железноводск – места лермонтовские. А на плитах из розового туфа – лермонтовские кавказские цитаты.

«Вы можете спросить, на какие деньги. Инвесторы инвесторами, но нужен базовый бюджет. А вот на эти самые 50 рублей курортного сбора, введение которого вызвало в стране столь бурную дискуссию, но было активно поддержано именно в Ставропольском крае, – говорит Моисеев. – Эти 50 рублей в день от каждого курортника – они все здесь: в нашей обновлённой инфраструктуре».

Восстановили, например, на эти деньги местный Дворец культуры: с 1983 года он не ремонтировался, много лет тут торговали чем ни попадя и кто ни попадя. А теперь это светлое и просторное строение, оснащенное современной электроникой, принимает любого масштаба ивенты.