Бронеходчики. Гремя огнем…

Кстати, именно за летчиками первое слово. И они его только что сказали. Наступление началось с массированного авианалета на позиции японцев. Причем бомбардировщики и штурмовики в расчете на внезапность отработали по своим целям без прикрытия истребителями.

Эти ребята подошли, уже когда вдогонку бросились японские асы. И тут в небе закрутилась невероятная схватка. Алина, находясь в бронеходе, накрытом маскировочной сетью, имела возможность наблюдать за боем. И, признаться, не могла оторвать взгляд от четырех десятков самолетов, кружащихся в завораживающем смертельном танце. Время от времени из этого клубка выпадала то одна, то другая машина. И девушка не без удовольствия отметила, что самолетов с красными кругами на крыльях падает больше.

Подобные схватки она приметила и значительно в стороне. Сражение за господство в небе велось на всем участке прорыва. Дробышева буквально ощущала, с каким остервенением бьются летчики. И это чувство невольно передавалось ей. А тот факт, что русские теснят противника, вселял в нее уверенность и в собственных силах.

Истребители бились все время, пока бомбардировщики пополняли боекомплект и топливо. Одновременно с этим на смену авиационному налету пришла артиллерийская подготовка. Снаряды рвались так часто и густо, что казалось, в разверзшемся на склонах горы аду выжить не сможет никто. Огромные султаны земли от крупных калибров перемежались более скромными – полевой артиллерии или и вовсе взвесью пыльных облаков минометного обстрела.

Отметилась и реактивная артиллерия. Конкретно по горе, которую предстояло атаковать роте, где служила Алина, прилетело более полусотни ракет. Калибр никак не меньше ста тридцати миллиметров. Уж она-то знала. На полигоне юнкера бывают регулярно. И сами участвуют в стрельбах, и наблюдают за стрельбами других. Получается, на их участке атаки сосредоточена батарея реактивных установок.

Впрочем, с их никудышной точностью иначе и быть не может. Использовать их для прицельного огня – глупость несусветная. А вот если необходимо накрыть определенную площадь, тогда совсем другое дело. Правда, пускать в дело меньше батареи нет смысла. Если только восьмидесятимиллиметровые, у которых в одном залпе установки по двадцать четыре ракеты. Но они хороши на открытой местности, а не против деревоземляных укреплений.

Едва истребители разошлись и потянулись к аэродромам зализывать раны, как вновь появились бомбардировщики. Боги войны тут же прекратили обстрел, уступая место ангелам смерти. Сначала по горе прошлась эскадрилья тяжелых «Муромцев». На смену им явились закрутившие свою карусель штурмовики. А затем вновь заговорила артиллерия. Так и не прекратившийся ад продолжился.

Наконец нарисовались бомбардировщики японцев. Не иначе как собираются атаковать русские батареи. Вот только не заладилось у них с этим. На перехват им тут же выметнулись эскадрильи истребителей, разбросанные по небольшим полевым аэродромам. Практика, полученная в Испании, в действии.

В этой волне русских летчиков асов практически не было. Охотиться за неповоротливыми бомбардировщиками отправился молодняк. Командование справедливо рассудило, что для первоначальной наработки опыта эта цель подойдет лучше всего. Правда, даже эти машины способны огрызнуться. Причем серьезно.

Дробышева видела, как истребители разогнали эскадрильи бомбардировщиков. Как машины падали одна за другой или пытались спастись бегством, сбрасывая бомбы на голую степь и уходя за линию фронта на бреющем. Но наблюдала и пару русских По-16, устремившихся к земле, оставляя за собой шлейф черного дыма или окутавшись белоснежным облаком пара. А вот парашют она приметила всего один.

– Алина, девочка, ты готова? – поинтересовался в гарнитуру Веретенников.

При этом голос его звучал ровно и спокойно, вселяя уверенность. Хотя у нее не было и тени колебаний, девушка все же оценила заботу поручика. И даже не подумала придавать значения его фамильярности. Да и не было ничего подобного. Сейчас она ощутила желание командира уберечь и защитить не просто подчиненного, но боевого товарища. Пусть первый бой им еще только предстоит.

– Я в порядке, Артур Николаевич, – впервые за долгий срок назвав его по имени-отчеству, слегка наклонившись к микрофону, заверила Дробышева.

Гарнитура связи появилась совсем недавно, но ее тут же по достоинству оценили в броненосных войсках. Отсутствие нормального общения создавало множество трудностей. А тут вдруг можно просто поговорить, даже в пылу сражения. Не то что раньше: все эти сигналы, состоящие из ударов по голове и выставления пальцев. Правда, их все же продолжали пользовать. Ну мало ли что может случиться. Да хоть та же трубка порвется.

Вдобавок к этому посредством громкоговорителей можно было слышать, что происходит вокруг машины. И даже перекинуться парой слов с пехотой или посыльным. Такую возможность трудно переоценить. К тому же чтобы не получить контузию или просто отрезать себя от раздражающих внешних звуков, достаточно перекрыть вентиль, и всех дел-то.

Взглянув на наручные часы, Алина поняла, что вопрос Веретенникова был вовсе не праздным. До конца артподготовки оставалось две с половиной минуты. Едва она осознала это, как ею тут же овладело волнение. Взгляд лихорадочно забегал по приборной панели, в очередной раз проверяя все параметры. Руки сами собой отработали схему, проворачивая из стороны в сторону ствол огнемета.

Это оружие пришло на смену нижнему пулемету. Опыт боев показывал, что огнемет куда более эффективен против солдат, пытающихся атаковать бронеход. Разумеется, радиус действия куда меньше, но и пехотинцу нужно приблизиться вплотную, чтобы бросить увесистую гранату или закрепить магнитную мину. А еще – тут не нужно особо целиться, площадь поражения куда как обширная. Ну и, наконец, не менее главное, – психологический эффект. Солдат испытывает панический ужас перед огнем, а при виде пылающих товарищей впадает в ступор.

– Алина! – вновь послышался голос поручика.

– Я в порядке, – поспешно ответила она.

– Тогда успокойся и прекрати вращать стволом огнемета. От тебя не требуется ничего особенного. Просто веди машину, как ты это делала сотни раз на тренировках.

– Я все знаю. Просто…

– Что?

– Это ожидание…

– Нормально, Алина. Все в порядке. Ждать и мне муторно. Уж скорее бы начать. Но лишний раз суетиться все же не следует… А вот и сигнал. Пошли, девочка. Трогай!

– Есть! – неожиданно для себя самой буквально выкрикнула она, рассмотрев в небе красную ракету.

Однако, несмотря на явную нервозность, «Богатырь» двинулся с места без рывков и дерганых движений. Едва механики сдернули маскировочную сеть, как левая опора согнулась в колене и пошла вперед. Вес машины перенесся на правую. Бронеход слегка качнулся. Наконец стопа с гулким стуком опустилась на землю, и девушка перенесла вес машины на левую опору, приводя в движение правую.

Шаг. Другой. Третий. «Богатырь» уверенно набирал ход, отправляясь в свой первый бой. А в голове Алины вдруг пронеслись слова марша броненосников, увидевшего свет год назад: «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход…»[5 - В реальной истории – «Марш советских танкистов», стихи Бориса Ласкина, музыка братьев Покрасс. Ничто не мешает им написать эту песню и в этой реальности, разве что с некоторыми отличиями.] Она даже начала подпевать, правда, одними губами, чтобы поручик не услышал. Желания показывать, насколько сильно она нервничает, не было никакого.

Батальон бронеходов атаковал сразу три высоты с расположенными на них ротными опорными пунктами, образующими единый узел обороны. Примерно половина личного состава японской армии занимала линию обороны. Весьма плотное насыщение, и уж тем более учитывая то, что противник умело использовал вершины гор и холмов. Вторая половина выведена в резервы, которые по мере надобности должны были перебрасываться по рокадным дорогам.

Для выполнения поставленной задачи бронеходный батальон разделили на три части. В каждой по восемь-девять «Сорок» и «Громобоев» с ротой десантников на броне и по взводу «Богатырей» в качестве усиления.

Поначалу ничего не происходило, если не считать все еще продолжающейся артподготовки. Расстояние до подножия горы, или, как она была помечена на карте, «высоты десять девяносто один», расположенной на правом фланге обороняющихся, – порядка полутора километров. Неблизко. И это с учетом того, что первая волна наступающих выдвинулась к рубежам начала атаки еще ночью. С соблюдением мер маскировки. Все же степь, пусть и предгорья.

При столь широкой полосе ничейной земли попасть под дружественный огонь шансы крайне малы. А уж получить осколок и вовсе нереально. Ну и японцам открывать огонь из своих пушек нет смысла. Их бронебойки, имея одинаковый калибр с немецкими, серьезно уступают им в бронепробиваемости. «Богатыри» им не по зубам даже с сотни метров. Как, впрочем, и лобовая броня «Громобоев». Остаются полевые орудия с их осколочно-фугасными снарядами. Но их не так чтобы и много, и дистанция все еще остается приличной. Опять же, непрекращающийся обстрел с русской стороны. Вот и ждут самураи. Уж чего-чего, а терпения им не занимать.

– Алина, видишь истребители?

– Да, Артур Николаевич.

– Некогда разводить политесы, так что на «ты» и по имени. Имей в виду, у них на подвесных – бомбы. Наших летунов я пока не наблюдаю. Так что сейчас может быть весело.

– Приняла.

У пилота имеется перископ с переменной кратностью, и он может рассмотреть детали, которые ей не увидеть при всем желании. А потому не доверять его мнению причин никаких. Опять же, над машиной командира взвода поднят сигнал «воздух». Не представляй самолеты для бронеходов опасности, тот не стал бы так-то уж обращать на это внимание.

Возможно, она и ошибается. Винтовочный патрон машинам ничего не сделает. Но зато очень даже может навредить десанту на броне. Нет пока в российской армии бронетранспортеров, ни шагающих, ни ездящих.

Она что-то такое слышала, но так до конца и не поняла, то ли ведутся разработки, то ли уже налаживается производство. Но вот здесь, в Монголии, их нет. А значит, нет на вооружении в принципе. Потому как даже незначительный военный конфликт для проверки оружия в разы эффективней любого полигона.

Истребители не обманули ожиданий и, воспользовавшись тем, что их воздушные противники припаздывают, ринулись в атаку на бронеходы. В качестве целей избрали в первую очередь именно «Богатырей». Что неудивительно, ведь эти машины точно не по зубам бронебойным средствам опорных пунктов.

Когда первый самолет начал заходить на бомбометание, Алина и не подумала пугаться. Напротив, продолжая вести машину, она внимательно наблюдала за полем боя. Отчего-то даже подумалось, что все происходящее вокруг очень похоже на звуковое кино. Только цветное.

Интересно, а появится ли когда-нибудь цветное кино? Пока ей доводилось видеть лишь фотографии в цвете. И как ее заверяли, получение подобного фото – весьма трудоемкий процесс. Фотографические аппараты, реактивы, бумага и пленки невероятно дороги и остаются уделом энтузиастов. Ну или весьма дорогих фотоателье.

Поймав себя на отвлеченной мысли, Алина спрятала улыбку. Хотя если бы кто увидел ее, то скорее все же назвал бы ухмылкой. И обращена она была не к кому иному, как к самой себе. Кино? Ну-ну. Это она серьезно так перенервничала, раз уж подумать больше не о чем. Прислушалась к внутренним ощущениям и… Осталась довольна. Страха нет. А нервничает она только по одной причине – боится что-то сделать не так.

Ду-ду-ду-думм! Все же голосок у ЕКПБ[6 - ЕКПБ – единый крупнокалиберный пулемет Березина калибра 14,5 мм.] немногим уступит той же «сорокапятке». Звучит солидно и весомо. Не смотри, что она за броней и ствол вынесен перед машиной. Очередь на четыре патрона Алина расслышала отчетливо и даже вздрогнула от неожиданности. Но машину продолжала вести ровно, насколько это вообще возможно.

Бросив взгляд в перископический триплекс, различила росчерки трассеров, устремившиеся к головному истребителю. На нем сошлось сразу несколько очередей, в том числе и с идущих следом «Сорок», вооруженных таким же пулеметом.

Вообще-то, стрелять по воздушным целям с ходу – дело неблагодарное. Бронеход раскачивает, выдержать прицельную линию практически нереально. Конечно, можно подстроиться под монотонную качку, а опытному водителю при движении по ровной местности это вполне по силам. Но все одно, о сколь-нибудь приемлемой точности при этом говорить не приходится. Хорошо как удастся отправить пули в район цели.

В принципе так и получилось. Но с учетом того, что на одной машине сошелся огонь сразу восьми пулеметов, результат все же был. Алина не видела, сколько трассеров уткнулось в алюминиевое тело самолета. Ее задача – вести «Богатыря», а не глазеть по сторонам. Но головной истребитель изверг белую струю пара, тут же истаявшего на ветру.

Самолет начал терять высоту. Пробит котел, без вариантов. У истребителей он лишь один, а значит, машина осталась без движителя. Было очевидно, что пилот пытается планировать, но у него из этого ничего не выходит. Истребитель и без того тяжелый, а тут еще и с полной загрузкой.

Не долетев до цели добрых три сотни метров, летчик разом сбросил все четыре двадцатипятикилограммовые бомбы, а на брюхе появился шлейф, отдаленно похожий на дым. Однако Алина сразу же догадалась, что японец сбрасывает топливо. О парашюте тут думать не приходится. Пилот пытается максимально облегчить машину и попробовать спланировать на вынужденную посадку. Ситуация, в которой он оказался, – это вовсе еще не приговор. И летчик решил бороться до конца.

Тем временем пулеметные трассеры сосредоточились на второй машине. Но на этот раз заградительный огонь оказался не столь эффективным. Наблюдая судьбу товарища и широкий поток трассеров, летящий им навстречу, летчики занервничали и начали совершать ошибки. Сбрасывали бомбы либо с большим недолетом, либо с поспешностью. Ни о каком прицельном бомбометании не могло быть и речи.

Как и ожидала Алина, все усилия истребителей сосредоточились на «Богатырях». К слову сказать, весьма неудобная цель. Тем более для используемого японцами маломощного боеприпаса. Эта авиабомба имеет шанс подбить машину с подобным бронированием только в случае прямого попадания. Ну или должна упасть на дистанции не более одного метра, чтобы машина угодила в воронку, запнулась и упала. А тогда уж толку от бронехода, как с козла молока. Осколки этой бомбы представляли опасность для брони до двадцати миллиметров, каковой у «Богатыря» нет по определению.