Танкист. Унтер

Камуфляж-3 – 0/256 000.

И это всего лишь за год! Подобным похвастать могли единицы. Конечно, во многом спасибо армии с ее возможностью использовать различное оружие. Но, с другой стороны, он немало поднял и на изобретениях. Да еще и поход с отцом за одаренным вкупе с единовременной выплатой за «Георгия». Так что солидно получилось, чего уж там.

Впрочем, Генка ведь в авиационное поступил. У них там на другие умения налегают. И сомнительно, чтобы он был среди отстающих. Не тот характер. Впрочем, если родители не вкладывались рублем, то ему до результата Виктора как до Шанхая… Пешком, в общем. Хм. Оно вроде и не так далеко получается. Впрочем, это ведь смотря как идти.

– Ты, кстати, билет-то уже купил? – поинтересовался Аршинов, когда они вышли из бытовки и направились на плац на развод заступающего наряда.

– Нет еще.

– И чего тянешь?

– Так проездные еще не выдали.

Вообще-то документами снабжали заблаговременно, чтобы юнкера могли приобрести билеты. Лето. Пора отпусков. Народ с северов тянется на владивостокские пляжи, ну и конечно же возвращается обратно. А потому билетами лучше бы озаботиться заранее. Но у Виктора случились непредвиденные обстоятельства, а потому ему их придержали.

– Слушай, я с тебя дурею. За свои нужно покупать. Потом отчитаешься и получишь компенсацию. Всему тебя учить надо, дер-ревня, – толкнул Роман Виктора в плечо.

– Издеваешься? Напомнить, что до вчерашнего дня я понятия не имел, чем закончится дознание по моему подвигу? А покупать билеты, чтобы они потом сгорели, желания нет, знаешь ли.

– А. Ну да. Только все равно не тяни с этим.

Цены на поезд кусаются. На секундочку, двадцать три рублика. Но иначе никак. Юнкерам положено ездить только в купе, первым классом, и никак иначе. А так-то вторым, в плацкарте, чуть не вдвое дешевле. Но не положено. На эти места министерство обороны выписывает проездные унтер-офицерскому и рядовому составу. К коим будущие офицеры никак не относятся.

– Да завтра же подгадаю время и сбегаю в строевую часть, а там в увольнение и на вокзал, – заверил Виктор.

– Рискуешь остаться без билета.

– Да ла-адно. Еще целая неделя.

– Всего лишь неделя, Витя. Почувствуй разницу, – вздев палец, назидательным тоном возразил Роман.

Нести службу на КПП Виктору не понравилось. От слова «совсем». Ладно еще когда был курс молодого бойца. Несмотря на его большое желание учиться в училище и стать офицером, ему все же хотелось взглянуть на гражданку хотя бы одним глазком. Но даже на занятия их упорно водили по таким маршрутам, чтобы они не оказались рядом с училищной оградой.

На втором курсе у них времени будет много больше. При отсутствии залетов и если ты не в наряде, можно ходить в увольнение хоть каждое воскресенье, а если есть где переночевать, так и на сутки, с субботы на воскресенье. Так что острота ощущений первого курса попросту испарилась как дымка.

Зато каждый проходящий офицер неизменно осматривал дежурного и дневальных на предмет соблюдения формы одежды. А еще приходилось постоянно подскакивать, приветствуя их, как того и требовал устав. Плюс встречать абитуриентов и оформлять им пропуска. Хорошо хоть этим занимается Вадим Кобец, у которого почерк получше будет.

– Вот уж не думала, что это будет так просто и быстро, – улыбнувшись, произнесла Аглая.

– Гкхм… – Виктор оторопел. – Юра, займи мое место. Мне нужно отойти, – окликнул он второго дневального и вышел из дежурки.

Указал посетительнице на дверь в комнату ожидания и прошел следом за ней. Вот уж удивила так удивила. Ладно бы еще она пришла в училище, будучи уверенной в том, что он зол и больше не появится у ее дверей. Но теперь-то чего? И перед ребятами неудобно. Так и зыркают, рискуя заполучить косоглазие. Вадим оставил в покое амбарную книгу пропусков и вышел из дежурки с веником и совком наперевес, как будто и не он прибирался в проходе буквально полчаса назад.

– Витя, ты в порядке? – окинув юнкера обеспокоенным взглядом, поинтересовалась Аглая.

– Разумеется, я в порядке. Что со мной может случиться? – заливаясь краской до корней волос, ответил он.

Уж больно она сейчас походила на наседку, квохчущую над своим цыпленком. Хотя нет. Во взгляде ничто не указывает на материнские чувства. Правда, обеспокоенность была искренней. Так, бывало, мать смотрела на батю, когда тот возвращался из тайги после длительного отсутствия. Но там-то все понятно, мужняя жена. А тут-то чего?

– В газетах писали о том, что ваш танк в одиночку противостоял целому полку и вы покрыли себя неувядаемой славой.

– Газетчикам верить нельзя. Они любят приврать.

– Но крест у тебя на груди, – вновь обежав его фигуру обеспокоенным взглядом, произнесла она.

– Я не получил ни единой царапины, если ты об этом, – улыбнувшись, заверил он.

– Ты давно вернулся?

– Десять дней назад.

– И не нашел времени, чтобы навестить меня? – с толикой осуждения произнесла она.

– Извини, но я вообще не был в увольнительной. Как-то не сложилось. Народу не хватает, на нас сейчас все наряды по училищу, – пожал плечами он.

– А я уж подумала, что ты не желаешь меня видеть.

– Ничего подобного, – искренне заверил он.

Рассказывать о том, что за эти дни он все же побывал в увольнении, Виктор не собирался. Роман утянул его с собой в клуб, где они вдоволь натанцевались, немного выпили и, по обыкновению, поучаствовали в потасовке. А после Нестеров проснулся в объятиях красавицы Насти, всякий раз неизменно заявлявшей на него свои права.

– Навестишь меня? – улыбнувшись, поинтересовалась Аглая.

– Если получится, то постараюсь завтра вечером, после сдачи наряда. Но ты же понимаешь, что точно обещать я не могу.

– А когда в отпуск?

– Через неделю.

– Билеты уже взял?

– Еще нет.

– Может, задержишься на пару-тройку дней? Скатаем на базу отдыха. Тут неподалеку открыли, закрытый пляж, отдельный домик.

– Прости, но не только ты читаешь газеты, где в трагических красках расписали тот бой. Батя, тот сам воевал, а вот мамка…

– Да-да, конечно, я понимаю. Но завтра… – Она погладила его по груди, накрыв дрожащей ладонью Георгиевский крест.

– Я постараюсь. Но обещать ничего не могу. Служба.

– Хорошо. Я буду ждать.

– Я позвоню. Обязательно. Смогу прийти или нет, но позвоню непременно, – искренне пообещал он.

– Я буду ждать.

Она потянулась было к нему, чтобы поцеловать. Но, уловив, что он слегка отстранился, скосившись в сторону двери, разочарованно улыбнулась, поправила крест и вышла из комнаты. Снаружи вскоре донесся рык двигателя ее «кадиллака». Нестеров вышел на крыльцо и проводил взглядом умчавшийся по улице автомобиль.