Рыцарь. Степь

– Раз уж гонятся, то коней сменили, а значит, догонят. Тех орков звать не станут. – Падре Томас имел в виду дурную привычку орков забывать о своих распрях и наваливаться всем скопом на внезапно появившихся людей. – Следы они читают хорошо, а потому уже посчитали, что всадников не больше трех десятков. Без заводных в степь не сунется даже полный дурак, прости господи. А так у них сил хватит, не станут они делиться добычей.

– Их вожак не иначе решил, что сатана сегодня на их стороне. Сначала потрепали одних и взяли добычу, теперь людской отряд, – зло сплюнув, процедил Джеф.

– Ничего. Как говорил один мудрец: «Бог помогает не большим батальонам, а тем, кто лучше стреляет». – Андрей был вынужден быстро отвести глаза в сторону, так как инквизитор бросил на него неодобрительный взгляд. Все прекрасно знали, какими стрелками являются орки, так что его слова можно было истолковать неоднозначно. – Вперед. Нужно найти место для засады.

Отряд на рысях двинулся дальше по балке, и вскоре за очередным пологим поворотом перед ними показались небольшие заросли камыша. Искать что-либо лучше не приходилось. Орки попросту не оставляли на это времени. С другой стороны, и место было весьма удачным.

– Брук! – подозвал он своего оруженосца.

– Да, сэр.

– Лошадей – в заросли и стреножить. Потом берешь своих мальцов и бежишь вон к той промоине. – Андрей показал на промоину, появившуюся на склоне балки от стока воды, располагавшуюся примерно в двадцати шагах перед предполагаемой позицией в камышах. Она была глубокой – никак не меньше метра, что позволяло стрелкам до поры не отсвечивать, и стрельбе не помеха, а сами мальчишки оказывались под прикрытием, во всяком случае всаднику их там не достать – если только из лука, – ну да и ребятки не безоружные. Обозники ввиду малолетнего возраста и, как следствие, малосильности были вооружены пехотными арбалетами, взводимыми ногой: кавалерийский, взводимый руками, им был по плечу только с одним слоем стальных дуг, а это снижало дальность эффективного выстрела настолько, что использовать его в бою было нецелесообразно. Другое дело – пехотный арбалет, он был грозен и в их руках. – Схоронитесь там, чтобы вас не заметили. Бить только после нас. И смотрите мне, один болт – один орк, если найду два болта в одном теле – выпорю.

– Слушаюсь. Эй, парни…

– Слушать меня, – отправив Брука, обратился он к воинам. – Подпускаем орков на пятьдесят шагов, бьем из арбалетов – и строем в копья. Мальцы поддержат нас с фланга. Всем все ясно? Вот и ладушки. Готовьтесь.

Рывком ослабив ремень щита, он перекинул его вперед, продев в петли левую руку, продвинул его вверх по предплечью, чтобы можно было целиться из арбалета. Проверил, легко ли ходит в ножнах шашка, которой, не мудрствуя лукаво, он вооружил своих людей. При этом он исходил из того, что орки в подавляющем большинстве используют кожаный доспех, усиленный металлическими пластинами, редко – трофейные кольчуги, а против этого вполне могла справиться легкая и острая шашка. Клинки, состоящие на вооружении дружины Андрея, немного модернизировали, изготовив с крестообразной гардой, и заострили наконечник, чтобы можно было наносить колющие удары, но, чтобы соблюсти баланс в сторону наконечника, вес шашки увеличился почти до двух килограммов. Однако, несмотря на это, клинок получился куда легче тяжелого меча, но вместе с тем гораздо прочнее, хотя о том, что оружие изготовлено из стали старика Тони, никто не упоминал.

Появление на вооружении отряда шашек инквизицией было воспринято благосклонно. Легкие клинки, казалось, не представляли опасности на фоне солидных и массивных мечей и вовсе не смотрелись: те же орки использовали куда более массивные ятаганы. Только падре Томас при обучении отряда конному бою остался весьма доволен оружием и потребовал себе такое же.

– Она, конечно, легонькая и против панциря никак не пойдет, против кольчуги – еще туда-сюда, но вот кожаный доспех ей не страшен, а орки, почитай, все в коже бродят, – вынес свое заключение падре.

Инквизитор, а скорее все же ветеран-кавалерист, несмотря на то что впервые взял в руки этот странный меч, очень быстро сумел разобраться в способах применения оружия и самостоятельно пришел к выводу, что развесовка клинка говорит больше в пользу рубящего удара. Весьма быстро освоившись с шашкой, он тут же превратился в инструктора. Андрей только и мог, что восхищаться профессионализмом инквизитора: бойцом тот был первостатейным. Кое-что смог преподать и сам Андрей – уроки деда все же не прошли даром. Понятно, что дедушка не учил его конной рубке, как и езде на коне ввиду отсутствия оного, но рассказывать рассказывал, – теперь же эти наставления пришлись как нельзя кстати.

Бросив правую руку назад, он проверил, удобно ли сидит в петле копье, и, найдя его там, где и положено, удовлетворенно хмыкнул: ничто не помешает ему мгновенно выхватить его и изготовить к бою.

После этого Новак взял в руки уже взведенный арбалет и быстро наложил болт. Только один выстрел, а что прикажете делать. Нет, он непременно взял бы с собой огнестрельное оружие, да только дела сложились таким образом, что ему пришлось припрятать его куда подальше, чтобы не злить инквизицию. Более того, он был вынужден отдать один автомат и пистолет с парой сотен патронов этим святошам, заявив, что это все, что у него есть. Как же, оружие, привнесенное в этот мир сатаной! Автомат, а еще лучше пулемет, сейчас ох как не помешал бы. Проклятые святоши. Да и святоши ли? – скорее, стервятники, пирующие на костях своей же паствы.

Все. Вроде готов. Люди тоже готовы. Андрей бросил взгляд на пространство впереди. Место оказалось очень удачным. Промоина на пологом склоне доходила до самого дна и была довольно широкой. Противоположный склон был крутоват. Нет, шагом лошадка вполне и сама пройдет, и всадника пронесет, но то шагом. Вскачь можно было двигаться только на узком участке не больше двадцати шагов, ограниченном как раз этой промоиной и крутым склоном.

Мимо воинов в сторону импровизированного окопа прорысили обозники, каждый нес по запасному арбалету из тюков со снаряжением – что ни говори, а еще по дополнительному выстрелу лишними всяко не будут.

Теперь оставалось только ждать и надеяться на то, что враг попрет буром. За прошедшее время Андрей успел уяснить одно: орки привыкли к тому, что малочисленные отряды людей, завидев степняков, старались как можно скорее увеличить расстояние между ними и собой. Именно благодаря этому его воинам до сих пор удавалось выходить победителями из тех немногих схваток, в которые они попадали.

Наконец послышался приглушенный топот неподкованных копыт: подкованные звучат несколько иначе – звонче, что ли, хотя грунт вокруг, казалось бы, особой твердостью не отличается.

– Приготовиться! – Команду-то подал уверенным властным голосом, а у самого озноб по телу пробежал. Не загрубел он еще настолько, чтобы загонять страх глубоко в тайники души. Ну да ничего, это пока не началось, а как начнется – куда все денется. Это было знакомо и привычно.

Как ни ждали орков, но они все же появились несколько внезапно, вынесшись из-за поворота примерно в ста шагах от выстроившихся в одну линию людей. Противник несся плотной группой, в которой было больше полусотни воинов. Многовато для отряда Андрея, но выбора все одно не было.

Несмотря на то что камыш и камуфлированная расцветка снаряжения неплохо маскировали его людей, орки обнаружили их практически сразу. Скачущие во весь опор степняки не успели еще проскакать и тридцати шагов после поворота, а у них в руках уже появились луки. Прозвучала команда вожака – и одновременно они начали быстро замедляться. Все. Их заметили. Дальше медлить нельзя.

– Бей!!! – надрывая связки, подал команду Андрей, ощущая, как страх буквально испаряется, а на его место встает какое-то исступление и задор от предстоящей сшибки.

Воины уже давно выцеливали противника изготовленными к бою арбалетами, поэтому, едва прозвучала команда, практически слитно хлопнули тетивы, пуская в стену орков смертоносные болты. На землю посыпалось около десятка степняков, вместе со всадниками завалились два коня. В рядах противника незначительное смятение, а это – фора, маленькая, на пару мгновений, но фора.

– В копья!!! Марш!!! – Одновременно с командой Андрей бросил арбалет на специальный крюк на луке седла, который защелкивался подобно карабину на дуге лука арбалета. Проделывая это, он уже дал шпоры коню, и тот рванул вперед. Рука сама уходит назад и перехватывает копье, вытаскивая его из петли и изготавливая к удару. Встряхнув другой рукой, он заставляет небольшой круглый щит скользнуть вниз и перехватывает первую петлю, сжимая пальцы с такой силой, что белеют костяшки суставов, после чего прикрывается им, продолжая следить за окружающим пространством сквозь небольшую бойницу, образованную щитом и стальным козырьком шлема.

От его внимания не ускользает то, что весь отряд одним монолитным строем движется вперед. Нет, идеала нет, ну да откуда его возьмешь на поле боя – для подобного на парадах специально готовятся месяцами, – но все же для боевого порядка линия практически идеальная. Не зря падре, порой забывая о своем сане и матерясь, как и положено старому рубаке, нещадно гонял его людей, едва выдавалась свободная минута. Даже вернувшись из похода, его люди имели только сутки на отдых, а потом, под непрерывные подтрунивания солдат гарнизона, истекали потом на тренировочном поле. Если вначале им и было обидно, то, осознав, что, в то время как другие подсчитывают свои потери, они считают, сколько орков отправили в преисподнюю, – как говорится, прониклись словами своего наставника: «Лучше сотню раз истечь потом на тренировке, чем один раз кровью на поле боя». А вот о сквернословиях падре вспоминать не рекомендовалось. Он этого не любил. Сильно.

Орки вновь вскинули луки – и тут стали падать на землю, выбиваемые малолетними стрелками из созданного самой природой окопа. У мальчишек также с личным временем были проблемы, так как они тоже тренировались, но несколько иначе. Андрей в их подготовке использовал свой опыт обучения солдат в той, прошлой жизни. Они учились использовать малейшую складку местности, канаву, пень, колесо телеги и тому подобное, из всех этих экзотических положений они тренировались бить из арбалетов. Двигались перекатами, ведя стрельбу, прикрывая друг друга. Били и из седел – как со стоящих лошадей, так и в движении. Учились садить на звук, правда, особых успехов в этом пока не было, но в радиусе метра от источника звука болты ложились. За день каждый из них выпускал по сотне болтов – могли и больше, но не меньше. Как говорится, если долго мучиться, то что-нибудь получится.

Пацаны стреляли не залпом, а бегло. С расстояния в полста шагов по практически неподвижному противнику. Как любил говаривать один знакомый Андрея: «Не смешите мои валенки». Ребята уже давно тренировались в поражении качающегося бревна на расстоянии в сотню метров, причем попасть из десяти болтов восемью уже не рекомендовалось – могло плохо закончиться. Десятники были весьма изобретательны по части различных наказаний или нарядов на работы.

Всадники еще не успели сойтись с орками, а мальцы уже успели разрядить все десять самострелов и ссадить десяток степняков. Сейчас, скрывшись в промоине, они спешно перезаряжались.

Наконец степняки ударили из луков. Несколько стрел летит в сторону атакующих, одна стрела бьет Андрею в щит, отсушив руку, но вреда не причиняет. Он слышит вскрики своих людей: кому-то не повезло, с такого расстояния стрелы пробивают даже стальную кольчугу, превосходящую по прочности обычную. Но люди быстро смещаются, заполняя бреши: многодневные тренировки не проходят даром.

Удар был страшен. Опрокинув своих противников и оставив в их телах копья, бойцы вырвали из ножен шашки, с ходу нанося рубящие удары. Находящийся справа от Андрея Яков мощным ударом разрубает щит, которым успел прикрыться степняк, и добирается до плоти, глубоко врезаясь в нее клинком. Остро отточенная сталь вязнет в теле, но человек-гора обратным движением вырывает из седла уже бездыханное тело, оно наконец соскальзывает с шашки и под действием центробежной силы, как снаряд из пращи, врубается в коня другого степняка, отчего лошадка едва не падает, но орк справляется с управлением, хотя ему это мало помогает, так как в следующее мгновение шашка Якова, проломив кожаный шлем с металлическими пластинами, разрубает его голову надвое, словно тыкву.

«Такого учить фехтованию – только портить, – почему-то успевает подумать Андрей, нанося удар своему противнику, который тот удачно парировал, но в следующее мгновение откидывается назад с арбалетным болтом в груди. – Паршивцы, работают на грани. Но молодцы, мать их». – Это уже о стрелках, которые и не думали успокаиваться на достигнутом, продолжая поддерживать своих старших товарищей.

Мощные высокие кони бойцов Андрея легко сбивали с ног мелких лошадок орков, беспрерывно мелькающие клинки беспощадно впивались в плоть, стрелки из своего укрытия, находясь на некотором возвышении, точными выстрелами ссаживали орков одного за другим. Наконец орки не выдержали этого комбинированного натиска и побежали. Возможно, причина была в том, что крупный воин в дорогой кольчуге и шлеме, украшенном белым конским хвостом, пал на землю одним из первых, заполучив сразу два болта в грудь. Но мелкие лошадки степняков, обладающие высокой выносливостью, проигрывают в скорости, а потому люди настигали орков и рубили их спины. Однако чуть больше десятка все же ушли.

Быстрый осмотр показал, что, хотя убитых и не было, двое получили довольно серьезные ранения стрелами в плечо, бойцы из них сейчас были никакие, но в седле они все же держаться могли. Один из воинов заполучил удар ятаганом по голове – шлем спас ему жизнь, – но в настоящий момент он был без сознания: налицо было сотрясение головного мозга, а возможно, и с шеей не все в порядке. На всякий случай его обездвижили: путешествовать ему придется на носилках, подвешенных между двумя лошадьми. Один подозрительно держался за бок – кольчуга выдержала удар и даже смогла смягчить его, но парень болезненно морщился при каждом вздохе. К счастью, ребра оказались целыми – скорее всего, имел место сильный ушиб или трещина. Царапины как ранения не воспринимались и вовсе. Наблюдая за своими людьми, Андрей пришел к выводу, что потери могли быть куда большими: помогла стальная рубаха.

В ситуации повального бегства что люди, что орки спасали самое ценное, а что может быть ценнее жизни? Поэтому людям Андрея перепала немалая добыча. Да что там, такой большой добычи им еще не доставалось ни разу. Больше полутора сотен только коней, так как им достались и лошади убитых орков, и заводные кони сразу двух отрядов. Больше полусотни комплектов воинского снаряжения, а самое главное – орочьи составные луки, которые несколько превосходили оружие их лесных собратьев. В общем, добыча была весьма впечатляющей. Лошади пользовались большим спросом в пограничных крепостях, так как были неприхотливы и выносливы. По большому счету только отряды разведчиков пользовались людскими породами. Андрей предпочел посадить свой отряд на высоких стройных красавцев чистых кровей – дорого вышло, не без того, но денег на экипировку своих людей он не жалел. Для него было самым главным вернуться из этого похода живым и по возможности здоровым, а это могли обеспечить только его люди, никому другому он просто не доверял. Так что степные лошадки, несмотря на свою неказистость, были весьма ценной добычей.

Однако вместо радости на лице Андрея отражалась тревога и обеспокоенность. Он не раз слышал истории о том, как пересыщенные добычей воины погибали, не в состоянии вовремя остановиться, или же были вынуждены бросать добытый приз, спасая свою жизнь. Впрочем, пример последнему он только что видел, как говорится, наглядно, в исполнении орков.

Именно по этой причине, едва закончился бой, он отправил разведчиков во главе с Джефом, чтобы проследить за поведением первого отряда, который хотя и считался номинально разбитым, в действительности все еще представлял серьезную опасность для людей. Такое удачное место для засады, как это, встречается не так часто.

Новак справедливо полагал, что сбежавшие орки могут присоединиться к первому отряду, а затем они вместе навалятся на людей. Поэтому они не расслаблялись в течение еще пары часов, но Бог миловал. То ли взаимная вражда у двух родов была слишком велика, то ли для переговоров должен был присутствовать вождь, а возможно, первый отряд имел слишком много раненых, которые просто смогли удержаться в седле, – но ответа на свои действия люди так и не получили. Теперь можно было позаботиться и о трофеях.

Занятие весьма привлекательное. Если на севере трофеи целиком и безраздельно доставались воинам, то здесь, на юге, это выглядело несколько иначе. Все трофеи в первую очередь досматривались священником-инквизитором, который учинял форменный обыск, кое-что он забирал себе, и это что-то было небольшим и зачастую хранилось в кошелях. Не доставайся содержимое этих кошелей солдатам – Андрей решил бы, что священник забирает деньги, но в кошелях было и золото, а порой, осмотрев их содержимое, священник и вовсе ничего не забирал. И такая процедура со всем – с одеждой, всеми вещами переметных сум. Сам падре Томас говорил о том, что забирает сатанинские знаки, которые потом передавались дальше по иерархии.

Это тем более было удивительным, что на севере-то в трофеи забирались даже золотые браслеты воинов орков, а это были те еще украшения. Если даже слегка всмотреться в изображенный на браслете тотем, то изображенный зверь приобретал объемное изображение, похожее на голограмму, словно зверь на браслете оживал, разве только был золотым, – при этом были отчетливо видны самые мельчайшие детали, такие как, например, вставшая на загривке дыбом шерсть, хотя сами рисунки были выполнены весьма неказисто. И еще. Даже если ты смотрел на, казалось бы, одного и того же зверя на двух браслетах, то и само изображение на браслете, и то, что ты видел на голограмме – ну не знал он, как это еще можно назвать, – отличалось друг от друга, даже при всей схожести ты просто понимал, что видишь другое животное, и все тут.

Андрей в свое время, последовав совету Эндрю и всмотревшись повнимательнее в браслеты, был сильно удивлен увиденным. Он пытался взглянуть на это глазами человека двадцать первого века, но не смог ничего понять – ну не было там никаких следов технологий. Вот где, казалось бы, сатанинское колдовство, но Церковь почему-то не придавала этому никакого значения, мало того – это было знаком доблести, и по предъявлении двадцати таких украшений воину вручалось звание рыцаря. Кстати, почему-то это правило не работало в отношении степных орков: те-то не носили ничего подобного. Андрей подозревал, что это связано с тем, что люди поначалу столкнулись именно с северными орками, и закон был принят именно тогда, потому что на степных рубежах люди сражались с орками куда чаще, и многие стоящие воины могли похвастать не одним десятком поверженных врагов. Что же такое могло быть у степных орков, чего людям нельзя было даже видеть, причем не у каждого воина? Вопрос.

– Сэр. Орки и не помышляют о нападении. Вероятно, заметив пыль, поднятую их врагами, они заняли вершину одного из холмов и не думают двигаться.

– А что с беглецами?

– Они и не пытались подойти к тем, убегали быстрее ветра, – задорно улыбнувшись, ответил Джеф.

– Ну вот и ладушки. Рон! Трофеи упаковали? – обратился он ко второму десятнику, на плечи которого и легла ответственность за взятую добычу.

– Все в лучшем виде, сэр. Можем выдвигаться.

– Падре?

– Вы выполнили свою задачу, сын мой. – Падре Томас вновь был сама добродетель, словно и не он, еще недавно сквернословя и богохульствуя, весьма профессионально рубил орков, а потом, как последний барахольщик, перетрясал их пожитки. – Можете позаботиться о добыче и раненых. – Хотя Андрей и его люди надели плащи с красными крестами, брать добычу им не возбранялось, и, что самое главное, вся она целиком, без остатка принадлежала им.

– Благодарю вас, падре.

– О чем ты, сын мой. Если бы все рубились, как твои люди, то мы не потеряли бы ни одного крестьянина, и эти земли были бы давно заселены гораздо плотнее.