За смертью

– Возможно и так. А возможно, что от нежелания, а ещё хуже, от непонимания того, что это необходимо.

– Однако, не совсем же в обычных людях дело. Есть люди добросовестные, которые выполняют важную работу. Ну… к примеру, пекари. Но они получают за это гроши. Дело не только в них. Дело во власти, дело в богачах, которые воруют у нищих.

– Вы затрагиваете слишком серьёзную и вечную проблему. Боюсь, что это ещё нескоро изменится, если вообще когда-нибудь изменится. Нужно много времени, чтобы человек изменил свою природу и отказался от плохих, скажем так, привычек.

– А, к чёрту! – воскликнул Николай в негодование и ударил кулаком по столу. – Какое это всё имеет дело, если мы с вами давно мертвы. Почему мы вообще обсуждаем эту тему? Я сам упрекнул вас в том, что вы работаете, находясь в таком месте, но сам же затянул вас в этот бессмысленный и ненужный разговор. Мы находимся непонятно где и продолжаем обсуждать какие-то мирские вопросы, не имеющие никакого отношения к ситуации. Ей-богу, это абсурд какой-то.

– Так и есть, – потупив взгляд, произнёс Иван Иванович. – Это место… оно как будто отупляет чувства. Мы все должны быть здесь в каком-то взволнованном состояние, исследовать обстановку, искать какие-то ответы. Но вместо этого мы продолжаем жить, как будто не умирали, как будто всё ещё продолжаем жить.

– Да-а…, – протянул Николай. – Как будто продолжаем жить… Вы знаете, а я ведь не умер. Я в коме.

– У вас есть шанс, в отличие от меня. Я здесь, если так поразмыслить, наверное, около полугода, хотя это сложно сказать наверняка.

– Вот кстати, хороший пример насилия, – снова задумался Николай. – Насколько я знаю, Смерть здесь никого насильно не держит, однако, вы всё равно не уходите. Вот и в браке так же, никто никого насильно не женит, однако, все считают это необходимым. Понимаете? А?

Николай, широко раскрыв глаза, установился на Ивана Ивановича, чувствуя, что неожиданно докопался до самой сути вопроса. Но пока Иван Иванович размышлял над своим ответом, Николай опять сник.

– А, впрочем, не отвечайте. Опять всё по кругу. Что за околесица, – произнёс он в расстроенных чувствах и попытался переключиться на другие темы. – Вы сами-то женаты?

– Вдовец, – ответил Иван Иванович.

– Любили?

– До сих пор люблю. У меня там и дочка осталась.

– Так вы, наверное, поэтому и не уходите. Виноватым себя чувствуете?

– Не знаю, – вздохнул Иван Иванович. – Волнуюсь за неё, это точно. Она совсем одна осталась. Дальние родственники, конечно, есть какие-то, но…

– Я, мог бы навестить вашу дочь… если удастся – улыбнулся Николай. – Хотя сомневаюсь, что вспомню хоть что-то из того что тут было. А если и вспомню… ведь в жизни никто об этом не рассказывает, потому что никто и не поверит.

– Вероятно, Вы правы, Николай, но всё равно спасибо, – улыбнулся в ответ Иван Иванович какой-то искренней, но грустной улыбкой.

Николай ещё раз посмотрел на Ивана Ивановича. Именно в такой момент, когда человек отбрасывает все ненужные вопросы и вдруг начинает думать о чём-то личном, о чём-то важном для себя, именно тогда и видно его настоящую сущность. И Иван Иванович в данном мгновение выглядел ни как чиновник, ни как собеседник, а как человек, который переживает из-за свои внутренних проблем. Николай заметил это и увидел перед собой совсем другого человека. И всё о чём они говорил по сравнению с этим было таким бессмысленным бредом, что Николаю стыло стыдно за этот разговор.

– Вы интересный молодой человек, – прервал молчание Иван Иванович. – Надеюсь, вы сможете разобраться в себе. А я… а мне надо остаться одному, поразмышлять. Спасибо и удачи вам, Николай Андреевич.

Николай вышел из комнаты Ивана Ивановича и направился к себе, снова чувствуя необходимость побыть одному. Он то искал общения, то одиночества, и понимал, что эти перепады настроения – ненормальны. Но вдруг какое-то ностальгическое чувство по нахлынуло вдруг на него. Он вспомнил свой двор, в котором провёл детство, своих родителей, и даже отца впервые за долгое время он вспоминал без злобы и обиды. Вспомнились ему и студенческие годы: друзья, подруги и весёлая жизнь в общежитии. Вспомнились ему и все те девушки, с которыми он встречался. Подумав об этом, он усмехнулся и вспомнил про моральные ценности, о которых говорил Ивану Ивановичу. «Да я сам гуляка тот ещё», – подвёл он итог всем этим мыслям. С особой теплотой вспомнилась Николаю мама, которая так рано ушла от него. Вспоминалось всё: и весёлые моменты и грустные, и радости и ссоры. Вся жизнь как будто прошла заново, все воспоминания озарились какими-то новыми яркими красками.

4

Отец Николая, Андрей Петрович, был владельцем одной небольшой фирмы, когда к нему на собеседование пришла совсем ещё молодая и застенчивая, только что получившая диплом, Анастасия Львовна. Сам по себе Андрей Петрович был человеком нового поколения, он был чрезмерно весёлый и по своей молодости немного взбалмошный. Анастасия Львовна сразу понравилась ему как раз тем, что была его противоположностью. Она была спокойна, скромна, и даже в какой-то степени покорна. Возможно, их различия и были причиной их будущего расставания, но говорить наверняка сложно. Ведь часто бывает, что семейный быт с такой домашней девушкой, как Анастасия Львовна, меняет мужчин, делает их спокойнее и рассудительней.

Андрей Петрович от природы обладавший быстрым умом и острой хваткой сразу же разглядел все положительные качества в своей будущей жене. Он влюбился, как последний романтик: он провожал её до дома, дарил цветы, звал на прогулки. Прошло немало времени, пока Анастасия Львовна ответила ему взаимностью. Не потому, что Андрей Петрович долго не мог произвести на неё впечатление, а именно потому, что была она чрезмерно застенчивая, но милая барышня.

Медленно, но верно ситуация шла к логическому своему завершению – свадьбе. Хотя не все были тому рады. Во-первых, друзья Андрея Петровича заметили в нём изменения. Он действительно стал более спокойным, рассудительным и меньше уделял им внимания. А во-вторых, отец Анастасии Львовны с самого начала не хотел видеть Андрея Петровича мужем своей дочери. Это был стандартный конфликт между будущим мужем девушки и её отцом, который так часто наблюдается в жизни. Мать же Анастасии Львовны полюбила Андрея Петровича, и всеми силами пыталась содействовать браку, уговаривая мужа отказаться от своей безосновательной злобы на Андрея Петровича. Хотя сам он, конечно же, не считал её безосновательной. Он видел, насколько Андрей Петрович ветреный человек, и понимал какими последствиями может обернуться брак с таким человеком.. Но в силу своей любви к жене и дочери был вынужден согласиться на этот союз и принять Андрея Петровича в семью. Если уж говорить наперёд, то отец Анастасии Львовны был прав, Андрей Петрович ушёл из семьи, но ни он, ни его жена не успели застать этого момента.

Что касается родителей Андрея Петровича, то говорить что-либо было бы излишне. С ранних лет Андрей Петрович определил себя в такую позицию, что он самостоятельный человек и родители нисколько этому не воспротивились. Сын жил своей жизнью, они своей, потому выбор сына не вызвал у них никаких вопросов Они встретили Анастасию Львовну, как должное, без особой радости, но и без недоверия, Это был выбор сына а значит так оно и должно было быть.

Поселившись в квартире Андрея Петровича, брак их процветал. Через несколько лет родился Николай. Как и любая мать, Анастасия Львовна была на седьмом небе от счастья, на какое-то время даже охладев к своему мужу. Андрей Петрович это заметил, но не придав большого значения смирился, оправдав поведение жены женскими капризами вызванными глубоким воодушевлением от рождения долгожданного ребёнка.

И всё бы ничего, если бы история не пошла совершенно типичным образом. Сын рос, время шло, и Андрей Петрович начал скучать. Скучать по-мужски, как это часто бывает. Он начал задерживаться на работе, уезжать на выходные, короче говоря, начал уделять меньше внимания семье. Анастасия Львовна терпела все выходки своего мужа, как это бывает у покорных жён, но, в конце концов, Андрей Петрович заявил, что уходит. О! Какой это был удар для бедной Анастасии Львовны. Она плакала и умоляла в надежде, что Андрей Петрович передумает. Но Андрей Петрович не передумал, хотя, в какой-то момент и был к этому близок. Он собрал вещи и ушёл, оставив квартиру своей уже бывшей жене и сыну, которому на тот момент было уже шестнадцать лет. Николай ничего этого не слышал, и даже не застал того момента, когда отец его уходил из дома. Он был просто поставлен матерью перед фактом, что отныне отец будет жить отдельно. Согласитесь, шестнадцать лет – это уже не маленький возраст; человек уже может любить и ненавидеть, человек может думать и даже понимать, казалось бы, взрослые вещи. Так и не дождавшись от матери каких то внятных разъяснений, Николай просто возненавидел своего отца, прервав с ним любые контакты.

– У меня больше нет отца! – заявил он как-то матери, когда они о чём-то спорили.

Анастасия Львовна тогда заплакала, закрыв лицо руками. Николай смягчился и обнял свою мать, как никогда прежде не обнимал. Тогда он пообещал матери что впредь не даст её в обиду никому, а сам займёт в доме место главного мужчины

Так и продолжили жить, а Андрей Петрович совсем пропал из их привычной жизни, жаль только, что не пропал из сердца Анастасии Львовны. Да!.. Нельзя жить с таким мягким сердцем: сначала поселяться в нём, а потом намусорят, растопчут и выкинут за ненадобностью. Как же можно не винить за это Андрея Петровича? Все мы горазды винить, а способны ли мы понять даже самые странные поступки людей? Вот в чём вопрос.

Андрей Петрович, несмотря на то, что уже перестал быть юнцом и утихомирился, всё равно любил иногда хорошенько отдохнуть. И вот однажды он был приглашён на свадьбу одного своего друга. Это была типичная свадьба: торжественный кортеж из машин, банкет, подарки, конкурсы… и прочее и прочее. Гости, были в хорошем настроении: шутили, смеялись, танцевали, и куда уж без этого… выпивали. Сам Андрей Петрович крепко напал на спиртное, но не столько потому, что уж очень сильно любил выпить, а сколько от того, что в силу жизненных обстоятельств его часто бросало из крайности в крайность. Он раззадорился, развеселился и пошёл танцевать вместе со всеми. Мало-помалу он особенно разговорился с одной из девушек. Мало-помалу он разговорился с одной из особо понравившихся ему девушек. Этот разговор сблизил их настолько, что после свадьбы они начали встречаться, а впоследствии и вовсе сошлись. Андрей Петрович долго сомневался в своём решение, но противиться своим желаниям так и не научился.

Периодически он вспоминал свою жену и своего сына, но никогда не звонил им и никогда не навещал. Он пытался полностью выкинуть их из головы, но изредка мысли не слушались его и утекали в то старое и привычное русло. То, что один раз осквернено, уже никогда не будет святым. Это факт. Факт, который живёт где-то в глубине нашей души. И осквернённая им самим же любовь уже не была той любовью, которую он помнил. Он любил и страдал одновременно.

Николай был прав, когда думал, что отец, наверное, хотел с ним помириться на похоронах матери. Так всё и было. Он знал, что его ненавидят. Знал и мучился, хотя никогда и никому этого не показывал. После смерти жены и неудачного разговора с сыном он совсем зачах. Стал нервным и раздражительным, и в итоге расстался со своей новой девушкой.

Если бы всё можно было бы вернуть назад! – думал иногда Андрей Петрович, проводя бессонные ночи. Но прошлое не воротить, не изменить и не всегда его можно исправить. Порой, с прошлым можно только примириться.

Когда Николай говорил, что у него больше нет отца, он, конечно же, ошибался. Он всегда его помнил, и даже, может, любил, сам этого не осознавая. Связь между ними всё равно была. И лишь любовь к матери не давала Николаю возможности поднять эту связь из глубин памяти, так как он продолжал искренне считать, что это может её обидеть.

5

Николай пришёл в себя. Он снова стоял около стены, прожигая её своим взглядом. Дверь скрипнула, и он обернулся. На пороге его ждала Смерть. «Это уже стало каким-то ритуалом», – подумалось ему. Он молча подошёл к столу и сел за него. На столе стоял откуда-то взявшийся чайник и кружка, которую он и наполнил. С минуту он молча сидел и потихоньку отпивал горячий фруктовый чай. Но тот не обжигал губ Николая, а вкус, не давал того удовлетворения, которое должно было быть.

– Я ничего не понимаю, – прервал он молчание и схватился руками за волосы. – Мысли в голове… кругом идут. Какой бред всё это. К чему все эти муки? – он отнял руки от головы и уставился на Смерть.

Но та как всегда молчала и не двигалась. Николай ухмыльнулся какой-то злой улыбкой и опустил глаза на стол.

– Я не знаю, что мне делать. Что мне делать? – спросил он чуть погодя. – Уж сколько мне жизнь казалась бессмысленной, но сейчас ещё хуже. Казалось бы всё уже кончено, ан нет. Всё только начинается, и ещё хуже, чем было.

Он опять посмотрел на Смерть. Её равнодушие взбесило его, но в тоже время ему были смешны его чувства, его ожидания каких-либо действий от Смерти. И хотя она была загадочна и неизвестна, всё же логически он понимал, что от неё ничего не потребуешь. Это же Смерть! – и одним этим словом составлялась вся её характеристика. Но доводы эти были сколь справедливы, столь же неудовлетворительны. Злость так и вскипела в нём, и все усилия, чтобы затушить её, были напрасны.

– Как ты меня… раздражаешь своим молчанием, – начал он немного неуверенно, боязливо, но быстро вошёл в кураж. – Тебе легко. Ты не жила, ты Смерть, чёрт бы тебя побрал! Как робот, который выполняет свои обязанности, которому наплевать на всех и на всё. Зачем ты вообще ко мне приходишь? Зачем не даёшь мне покоя? Приходишь, стоишь над душой и молчишь. Хоть бы слово какое промолвила, хоть бы посмеялась надо мной! А ты молчишь… хуже всего! И сколько тут людей. Сколько людей? Миллионы! И каждого ты мучаешь, каждого! У, ненавижу всё это!

Он закрыл лицо руками и сидел так довольно долго, пытаясь успокоиться. Когда же он снова открыл глаза, Смерти уже не было. Что-то слегка кольнуло его где-то в глубине души, но он не обратил на это внимание и вышел из комнаты.

Он сразу же заметил старика, который первым тогда встретил его в этом месте. Он шёл с какой-то девушкой и о что-то ей рассказывал. Николай догнал их и тихонько пошёл за ними, подслушивая их разговор.

– …Я говорю на русском языке, – расслышал он робкий голос девушки.

– Вот видите! – воскликнул старик. – А я говорю на французском, но мы с вами прекрасно друг друга понимаем! Хотя я не то что не знаю русского, но даже и не слышал о таком.

Было очевидно, что девушка попала сюда совсем недавно. Это выдавало её искреннее удивление всему происходящему. Старик же вёл разговор как всегда непринуждённо и в итоге смог кое-как разговорить её. Из всех её запутанных слов можно было сообразить, что она то ли работала в больнице, то ли там лежала по болезни, в любом случае, жизнь её закончилась именно там. Николай заслушался и не заметил, как парочка остановилась, и он на всём ходу врезался в девушку, с трудом поймав её в руки, чтобы она не упала.

– Извините, – крикнул он чуть громче, чем надо, чрезмерно взволновавшись.