Меч равновесия

–

Вперёд!

Двое бойцов молнией метнулись к противнику. Холодный металл бесшумно поставил точку в жизни неосторожных стражей. Зажатые ладонями рты не издали ни одного звука, тела были аккуратно опущены на траву.

Не теряя ни секунды, гунны накинули на себя халаты и шапки убитых и с обнажёнными мечами вернулись в освещённый круг. Свет костра позволял видеть лишь силуэты приближающейся смерти. В два прыжка преодолев оставшееся расстояние, воины рубанули сверху вниз своими мечами двоих сидящих на корточках врагов. Хрустнули перебитые шейные позвонки. И не успели их тела свалиться на землю, как кинжалы разведчиков пошли в ход. Быстро и слажено работали разведчики. Тем временем подтянулись их товарищи во главе с Драгмиром, и началась резня. В течение минуты с караулом было покончено. Драгмир издал два условных крика, и разведка направилась к следующему посту.

Грут во главе трёх десятков двинулся вглубь расположения противника. Достигнув первого караула, он с гордостью отметил отличную работу своих питомцев и, не задерживаясь, отряд проследовал дальше. Около костров второго караула к моменту прибытия отряда уже также всё было кончено.

–

Ну что, молодцы, продолжим действовать соблюдая тишину, пока нас не обнаружат. А как только обнаружат, наоборот, создадим побольше шума для возникновения паники в стане врага. Друг от друга не отрываться. Следуйте за своими командироми. Сигнал к отходу – начало пожара, но это должно произойти только после ухода группы с провиантом, – отрывисто скомандовал Грут и первым устремился в вперёд.

Основные силы хана Курата находились примерно на расстоянии четырёх – пяти перестрелов от уничтоженного дозора. Не колеблясь ни секунды, три десятка бойцов и Драгмировские разведчики последовали за своим предводителем. Первым делом нападению подвергся обоз ха- заров. Со стороны могло показаться, что в стан ханских войск ворвался вихрь, до того быстро и слаженно действовали воины. В свете костров алчно сверкала сталь клинков.

Минут десять над станом стояла тишина, а затем как- то резко, она была разорвана криками людей, звоном оружия и визгом женщин. Всё чаще то там, то здесь стали возникать очаги сопротивления, которые перерастали в активные боевые действия.

Грут, ловко орудуя двумя саблями, шёл напролом от кибитки до кибитки, оставляя за собой кровавое месиво. Следом, прикрывая ему спину, шли четверо телохранителей. Грут, видя, что сопротивление врагов принимает более организованный и ожесточённый характер, посмотрел в сторону обоза – захватив трофеи, воины отходили к ущелью. Тогда обернувшись к двум уцелевшим телохранителям, Грут прохрипел:

–

Огня!

И выхватив из-за пояса факел, сунул его в ближайший костёр, а затем швырнул в шатёр. Войлок шатра моментально вспыхнул, осветив прилегающее пространство и безжизненно распростёртые на земле тела. Телохранители в точности повторили его действия. Еще две кибитки составили компанию горящему шатру. Следуя их призыву, то здесь, то там стали вспыхивать вражеские шатры и кибитки, отмечая те места, где бились люди Грута. Теперь воинам предстояло оторваться от противника и вернуться к ожидающим их товарищам.

Ветер играючи подхватил огонь и стал перебрасывать его от кибитки к кибитке, а бойцы благополучно вернулись под защиту сторожившей ущелье сотни.

– Стрельцы, на позицию, сейчас полезут! – Крикнул Грут, переваливаясь через каменную баррикаду.

Но и без его команды все были готовы к отражению вражеской атаки. Едва вал хазар приблизился на расстояние прицельного полёта стрелы, как в небо взлетели первые предвестники смерти, и со свистом обрушились на врагов, вышибая из них боевой дух, а заодно и жизнь.

Стрельцы успели послать по три стрелы, прежде чем в ответ зазвенели опереньями стрелы противника. Воины Грута спокойно и деловито приняли их на щит. Сумрак ущелья мешал хазарам вести прицельную стрельбу, а стрелы гуннов разили врагов практически без промаха, уж очень много скопилось их у входа в ущелье.

Когда эффективная стрельба обороняющихся сбила с хазар боевой пыл и их стрелы стали лететь в полном беспорядке, гунны сменили тактику. Один воин, взяв в руки два щита, стал прикрывать ими себя и товарища, который в это время посылал во врагов стрелу за стрелой. Такая тактика вполовину уменьшала количество стрельцов, но благодаря своей неуязвимости они стали чаще метать стрелы. Хазары, видя, что пространство вокруг них покрывается телами погибших, сначала остановились, а затем рванули назад. Никто из них не слышал стонов раненых, каждый думал только о том, как оказаться на безопасном расстоянии от жалящих стрел.

Как будто по заказу на небо выплыл месяц и словно днём высветил все до того потаённые уголки. Вот тогда и началась настоящая потеха. Стрельцы, словно на учебных стрельбах, неспешно выцеливали противника и уже практически без промаха добивали хазар.

Молодые воины гуннов ликовали. Как сладка, бывает исполненная месть.

Грут осмотрел ряды своих бойцов и приказал явиться к нему десятников со сведениями о потерях. После доклада стало ясно, что погибло восемь человек. Но радовало то, что даже невооружённым взглядом было видно, что потери хазар в десятки раз больше.

Довольный военачальник распорядился, чтобы одна сотня оставалась на позициях, а вторая забирала убитых и раненых и отправлялась в свой лагерь отдыхать. Сам же он ещё около часа наблюдал за действиями неприятеля, а затем, вспомнив, что у него в заточении находится королева, поспешил в свою повозку. Тем более что враги зализывали раны и не предпринимали не каких активных действий.

Подойдя к своей повозке, он тихонько поинтересовался у караульного:

– Как там королева, здорово буянила?

– Да как сказать, сразу пытались двери выбить, но не удалось, – ухмыльнулся воин. – Затем мне грозилась всякими карами, но я не отвечал.

– Мои двери нужно вышибать только тараном, – Грут самодовольно улыбнулся.

– Они, наверное, тоже так подумали, поэтому всё остальное время сидели тихо.

– Ладно, давай сменяйся и помни – никому ни слова, – распорядился Грут. – И ещё, пригласи мне Эсбула.

Бесшумно приоткрыв дверь, Грут заглянул внутрь помещения. Там он увидел вполне мирную картину. Подруги, прижавшись друг к другу, безмятежно спали на шкурах. Усмехнувшись в усы, Грут сильнее потянул на себя двери и сделал шаг в помещение. Раздался грохот, из глаз посыпались искры, на пол с плеч свалился опорожнённый от воды деревянный ушат.

«Вот, чертовка! Отомстила!» – потирая ушибленный затылок, подумал Грут.

Девушки были уже на ногах и бросились к своему тюремщику.

– Как ты мог, как ты посмел!? – от возмущения Тина не находила слов.

– Прости, королева, но, мне кажется, я догадался, что ты задумала. Я не имею права рисковать твоей жизнью, – ответил Грут.

– Я не маленькая и самостоятельно могу принимать решения! – В глазах у неё появились слёзы и уголки губ от обиды дрогнули.

– Никто и не спорит! Ты королева! И пока ты жива, твой народ надеется на лучшее. Я не могу и не имею права отнять у него эту надежду, – медленно, стараясь быть как можно серьёзнее, произнёс Грут.

– И что я, по-твоему, должна теперь всю свою жизнь прятаться от малейшей опасности?

– Риск должен быть разумным и оправданным. Произошедшее сегодня – это лишь небольшая стычка.

– Всё равно ты не должен был так со мной поступать.

– Прости старого дурака, просто я за тебя отвечаю перед памятью твоих родителей, – Грут прошёл к столу и налил себе полный ковш вина. – За нашу победу! – Он поднял ковш и в один приём осушил его.

– А ты подумал, что после всего случившегося скажут мои подданные?

– Ничего они не скажут. Стражники будут молчать.

Опасаясь, что она сейчас вновь расплачется, Тина выскользнула из возка, и, чуть ли не бегом направилась в свой шатёр.

– Хм! – гордо задрав подбородки, фыркнули её подруги и двинулись к выходу.

– Идите, идите, вертихвостки! – устало махнул рукой воин. – Мне надо отдохнуть.

Девушки догнали Тину. Потом все вместе они уединились в шатре. Там на своей территории они с упоением стали придумывать планы «ужасной мести» Груту.

7 глава

Из райотдела домой на улицу Малиновского Павел добрался на расхлябанной «дежурке». Поднявшись в квартиру, первым делом «прошёлся» по кухне, без разбора сбросил всё со стола в пакет, и пошёл принимать душ. Словно зомби приготовил ко сну диван и залёз под одеяло. Всё это время у него перед глазами неотступно стоял образ прекрасной амазонки с рысьими глазами. Тяжко вздыхая и кряхтя, он ворочался с боку на бок, пока бессонная ночь не дала о себе знать, а навалившийся сон прекратил его душевные муки.

Разбудила его назойливая трель входного звонка. Тяжело качаясь, он прошёл к двери и рывком распахнул её. За дверями стояла его недавняя знакомая Татьяна, студентка Хабаровского института медицины, которую он отбил у горячих кавказских джигитов в ресторане «Русь».

Павел, не говоря ни слова посторонился, пропуская свою знакомую в квартиру, и пробурчав что-то нечленораздельное, отправился досыпать.

Девушка, повесив ветровку на вешалку, проводила взглядом мощную, словно переплетённую стальными канатами мускулистую фигуру своего спасителя. Заглянув на кухню и обнаружив там остатки ночного загула, понимающе вздохнула.