Мигом одним. Том 2. Часть 3

– Она просто из другого мира.

– И что? К нам приперлись уже из другого мира. Отняли у нас все. Теперь мы просто уважаемые люди. Нам то, что от этого, всякая шелупонь жирует с нашего дохода.

– Это было тысячу лет тому назад.

– Это ничего не значит. Просто ты наплевал на семью. На свою родину. Служишь непонятно где и непонятно кому.

– Мне покинуть Сиде?

– В любое время.

– Как скажешь.

Волна его злости захлестнула меня. Он вышел из дома, грохнув дверью. Я начала складывать свои и его вещи. Мне не нужно было его слов. Он пришел, когда я все упаковала.

– Спасибо тебе.

Я просто рукой прикрыла его губы. «Нам не надо слов дорогой».

Оставшееся время отпуска мы отлично провели на теплом курорте планеты.

902 год (н.э.), планета Кобарх, колония Ораторрии, Четин аль Гюрель

Когда юноша ушел я знаком подозвал начальник охраны.

– Керем, проследи за парнем, странный он.

– Допросить?

– Пока нет. Просто проследи за ним. Он под дурочка косит, но явно не дурак. Мне интересно с кем общается, где живет, чем дышит. Я ощущаю в нем прислужника Гая, но у него нет метки.

– Хорошо заеддин, я прослежу лично.

Керем ушел. Я задумался. Что это? Совпадение, провокация или счастливый случай? Один из работников местной лаборатории создал прибор для выявления прислужников. Этот имплантат изначально был простым терапевтическим прибором регулирующим обмен веществ. Но мой имел дополнительную функцию – в присутствии прислужников он начинал пульсировать. Он ощутил в юноше присутствие метки, но ее не было. Может они научились ее прятать? Прогресс не стоит на месте. С другой стороны меня лишили всего моего влияния. Даже Керем и его люди прибыли сюда тайно. Они единственные не нарушили клятву. Дом Керема Аджара всегда и во все времена, верно служили моему дому, дому аль Гюрель. Причем они служили не конкретно мне, а любому представителю моей фамилии.

*****

Керем появился через два часа.

– Простите заеддин, я подвел вас. Этот юноша ушел. Его остановил милицейский патруль. Он поговорил с ними и исчез. Милиция потопталась на месте, пооглядывалась, пошла дальше. Четверо моих людей видели тоже самое. Это не поддается анализу. Наверно он волшебник.

– Милиция подняла тревогу?

– Нет. Я дал команду своему человеку спросить патрульных о нем. Они страшно удивились и утверждали, что никого не видели и не останавливали.

– Случай массового гипноза?

– Вполне возможно. В другой раз подсадим на него жучка. Камеры слежения торгового центра он обмануть не смог. Они довели его до выхода. В данный момент Озан пытается проследить его по другим камерам.

– Хорошо друг мой. Не вини себя. Ты самый преданный мой слуга. Ты даже больше чем слуга. Ты мне как младший брат. Когда Озан окончит анализ, принеси данные.

*****

Данные с камер пришли только на следующий день, вечером. Озан смог довести юношу до границы города. Там его след оборвался. Он не пользовался транспортом, не покупал ничего, ни с кем не общался. Просто покинул город. Странно, в том направлении был непроходимый горный хребет. Керем не поленился и нашел его следы. Николай не пытался прятаться, но цепочка его следов оборвалась на поляне в лесу у странного камня. Там оставили камеру.

Очень странный юноша.

855 год, борт линейного крейсера №3117, ст. лейтенант Катерина Шломова, 203-114

На борт мы вернулись одними из первых. Учитывая то, что на Ораторрию не было рейсов пассажирского транспорта, нам позволили лететь на своей машине. Это было удобно, за исключением того, что приняли нас в отдельном доке станции за тремя кордонами охраны. Внутренним кордоном заведовала служба охраны посольства первого флота. Машины первой линии считались секретной техникой, поэтому охранялись особенно тщательно.

За месяц комплектация закончилась. Герметичные летные палубы были заставлены бортами почти навалом. По три дополнительных машины на экипаж. Все рабочие борта стояли на безвоздушной платформе. Там было немного свободней. Все просто, с безвоздушной платформы стартовать проще. Включил двигатель и полетел. Никакой потери времени на шлюзование. Сменные борта подавались по надобности из ангара, до прилета экипажа.

Эскадрильи действовали по выработанной годами схеме. Она больше всего дезориентировала пауков. Это была схема хоккейной пятерки. Три нападающих и два защитника. Четвертый борт прикрывал «крышу», пятый «днище» группы нападения. В начале обучения я не могла понять смысла, почему нужно представлять себя хоккеистом. Мне пояснили, что примитивные мозги линейных истребителей не в состоянии контролировать быстро летящую шайбу. Хоть это и была лишь иллюзия, они концентрировались на быстро двигающемся предмете никак не понимая, что реальный удар будет не от того кто владеет шайбой. Их лобур сопрягался в некотором смысле с лобурами людей. Подобное изменение картинки в восприятии вызывало дезориентацию. По ходу обучения мне пришлось освоить коньки и саму игру. Это не было факультативом. Важна была слаженность команды. Мне было очень тяжело. С моим весом и ростом было сложно. Здоровые парни просто сносили меня, пока я не научилась уклоняться от столкновений. Моя физическая сила не имела никакого значения на льду, он-то скользкий. После того как я научилась уверенно держаться на льду меня поставили нападающим. Вот тут я начала выигрывать за счет скорости и небольшого роста. Третьим этапом было подключения к тренировкам Фал. Ариф подсказывал мне траектории, и я уже носилась молнией меж здоровенных увальней, выписывая замысловатые кривые. Они просто не успевали за мной. Их масса стала их проклятьем. Они либо недостаточно быстро ускорялись, либо не могли вовремя остановиться. Мне все маневры обходились значительно меньшими усилиями.

Вскоре мы вышли на первую линию соприкосновения. Вот и первый инструктаж.

– Используем стандартную схему 3+2. Тройка нападения я Игорь, Катя. Защита держит «крышу и днище». Катя, держись между нами, будь готова резко выйти вперед. Ариф, не дай ей увлекаться. Катя, это твой первый бой. В нем ты должна получить опыт, а не погибнуть. Выстрелила, ушла в тыл, сменила плоскость атаки опять выстрел. Не увлекайся. Нас много, мы их сожжем, но вот какой ценой зависит от нашего хладнокровия и выдержки. Героическая гибель не приветствуется. Нам важен результат, а не скорость уничтожения, мы никуда не спешим. Времени будет столько сколько нужно. Тебе понятно?

– Да.

– Это кстати всех касается. Прилетим, посмотрим на выделенные цели. Ну, а там по обстановке. Задача не сложная. Обнаружена группа около десяти тысяч бортов. Вылетают все три платформы. Перед прыжком строй «этажерка 3+2», дистанция сто метров. Бортов много, не растягиваться. Координаты прыжка уточнят по данным прыжка группы обнаружения. Работаем только по своим целям. Ну, если кто-то из чужих, подставит борт. Что ж не грех пробить им дырку. Да, Катя, еще одно. Ты из Русс-флота и это у нас в крови, но в данных обстоятельствах оно лишнее. Тебе не нужно немедленно лететь на выручку сбитому или подбитому кораблю. Есть отдельная служба спасения и борта прикрытия. Они и прикроют и найдут. Мы не воюем в одиночку. Нас тоже будут прикрывать. Наша задача планомерное и вдумчивое уничтожение транспортов противника. Точка. Ариф, проконтролируй, у тебя главная задача не дать Кате увлекаться.

Вылет всего крыла по плану, это долго. Стартовали по эскадрильям. Только с нашей платформы вылетело две тысячи бортов. Часть отошла в сторону. Ариф пояснил, что это и есть группа прикрытия и спасения. Среди них было несколько сотен транспортов с огромными фюзеляжами. Типа полевых госпиталей. Когда все построились из гипера вышли два десятка странных бортов. Такая себе огромная обувная коробка. Посмотрев реестр Ариф назвал их транспортными судами. Они несли два человека экипажа и гипердвигатель. Их задачей было принять после боя поврежденные борта неспособные сами вернуться на базу. Организация была на высоте.

Вдалеке моргнули десять звездочек. Ушла группа обнаружения. Они передадут точные координаты противника, получив их, штаб распланирует прыжок для каждой отдельной эскадрильи.

Почти час мы ждали команды. Наконец пульт навигатора ожил, пошли навигационные данные.

«Есть данные для прыжка от командира. Есть команда к началу набора скорости. Запускаю программу» – Ариф транслировал на прямую.

Корабль стал разгоняться. Эскадрилья управлялась телеметрией с головной машины. Мое участие не требовалось. Загудел гиперпривод. Полыхнуло остаточным светом. Мы прибыли. Я увидела общую картину. Большая часть бортов противника была помечена оранжевым цветом, небольшая группка в пятьдесят бортов красным. «Это наши». «Поняла». «Союзные борта зеленым и синим. Синие это борта прикрытия. В общем бою они не участвуют». Второй и пятый отделились, прикрывая группу атаки. Я заняла позицию посередине и сзади. Командир начал распасовку. «Катя, ты атакуешь, мы тебя прикрываем. Помни, ты маленькая и шустрая. Как только разойдемся в стороны, жги» пришла мысль комэска.

Я жгла, они добивали. Максим с Игорем устраивали активную распасовку, имитируя атаку, Я пряталась за ними до последнего момента, пока они не открывали мне обзор. Наносила серию ударов и отходила за их спины. Количество красных точек медленно, но уверенно уменьшалось. Линейные истребители пауков бестолково пытались нас атаковать, мы возвращались в свою «зону» Слаженным залпом разбивали борта противника и повторяли атаку. Пауки серьезно тупили. Иногда я пыталась пойти дальше, бить и бить врагов, но твердая рука Арифа возвращала меня в строй. Да, без Фал и синхронизации воевать было невозможно.

Группа из пяти машин успешно отбивала атаки двух, а то и трех десятков бортов пока работала как одна команда. Ариф часто говорил «вправо», «влево», «вверх», «вниз». Повинуясь его подсказкам, я в буквальном смысле летела между струй плазмы, проходя мимо них на дистанции в пару метров. Это вызывало легкую эйфорию от своей неуязвимости. Ариф улыбался и давал мне виртуальный подзатыльник, чтоб я не расслаблялась.

В этом бою мы потеряли всего сорок машин и один экипаж.

На следующий день, коэск продемонстрировал нам причину гибели борта. Бра увлекся. Он вышел за пределы действительного огня своей группы и погиб под сосредоточенным огнем сорока машин противника. Когда запись закончилась, Максим сказал:

– Запомните, это главная и основная причина гибели экипажей. Один миг без защиты эскадрильи и вас нет в живых.

901 год (н.э.), номерная система, крейсер класса Лессин №101-24, Вячеслав Сомов

Несколько последующих дней прошли за моделированием разных сигнальных систем. Буквально за сутки в моём терминале оказался весь мой архив из лаборатории, а также все разработки и усовершенствования, проведенные на «Королёве». С таким обеспечением было приятно работать. Однако, к моему сожалению, все другие системы передачи сигнала о повреждениях были слишком медлительны. Итак, часть процессов зависела от биологических свойств ткани, а со снижением скорости реакции все становилось на столько медлительным, что не имело особого смысла оставлять.

Работы по шунтированию лобура также уперлись в непреодолимую преграду его естественной физиологии. Он не мог сепарировать данные в режиме полного слияния с объектом. Нервную систему брони он воспринимал, как часть общей системы корабля. Все это привело к пониманию, что данная конструкция не жизнеспособна в таком виде. Придя к такому неутешительному выводу, я связался с Громовым. Он пригласил меня к себе.