Нейтральные миры: Нейтральные миры. Мастер лута

– Ну. Вот этот возвратный камень, – и я кивнул на артефакт, который держал в руках Лениавес, – сколько раз им еще можно воспользоваться?

– Не знаю, – честно ответил мне оборотень, – да и никто не ответит тебе на этот вопрос, но как мне говорили, обычно такого артефакта хватает на пятьдесят-сто срабатываний, а потом необходимо покупать новый, или есть шанс остаться в каком-либо из обычных миров.

– Хм, – пробормотал я, – интересно. А цвет камня? Он имеет какое-то значение?

– Ну, Рез мне как-то рассказывал, что в основном он зависит от производящего эти камни артефакта. В общем-то, и все. А… – видимо, он вспомнил еще что-то, – забыл, эти камни со временем меняют свой цвет, но от чего это зависит, я не знаю.

– И что? Никаких предположений? – спросил я.

– Нет, а что?

– Ну, это, конечно, пока не подтвержденная доказательствами гипотеза, но в случае чего старайтесь приобретать камни синего, голубого или фиолетового цветов. А вот такие, как этот экземпляр, можете сразу выбрасывать, – сказал я, указывая на камень Теи, – его хватит еще максимум на четыре раза.

– Откуда знаешь? – сразу уцепился за мои слова оборотень. – Ты же и не видел до этого его ни разу.

– Догадался, – ответил ему я, но потом объяснил: – Опасность обычно обозначают красным или темно-красным, даже бурым цветом. Все остальные цвета только приближаются к нему. В этом случае голубой – это самый безопасный. Цепочка такая, от самого опасного к безопасному – красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Камень Теи красный, уходящий к бурому, значит, жить ему осталось не так и много.

Лениавес, да и все остальные смотрели на меня с таким выражением изумления и удивления на лицах, что мне стало смешно.

– Да это же простая логическая цепочка, – сказал я всем и добавил, обращаясь уже к корнолу: – Ты и так все знал, просто не сопоставил эти факты между собой.

Видя все еще непонимающие глаза окружающих, я пояснил:

– Разные артефакты создают камни разного цвета. Камня хватает на разное количество срабатываний, но видимо, рекомендуют выполнять не больше пятидесяти переходов для каждого артефакта, чтобы потом не попасть впросак. Со временем камень меняет свой цвет. Тот, что у Теи, красный, и по внешнему виду очень хорошо заметно, что им часто пользовались. Значит, делаем вывод, что красным он стал со временем. А дальше уже простой ассоциативный ряд. Красный – опасность. И раскручиваем цепочку в обратную сторону к самому безопасному цвету. Все же относительно просто? – в конце концов, сказал я им.

«Я же говорил, что он странный, – уже в который раз повторился Мук, – я даже половины его рассуждений не понял», – как-то очень уж грустно констатировал тот.

– Не переживай, похоже его рассуждений вообще кроме него самого никто не понимает, – с сарказмом ответил ему корнол. И потом, просто констатировав сказанное, обратился ко мне:

– Значит, говоришь, покупать только голубые, синие и фиолетовые.

– Ну да, – подтвердил я свои слова.

– Я так понимаю, особых возражений против этого ни у кого нет. А будет возможность, мы обязательно проверим твою теорию.

– Да, проверим, – согласился с ним я и задумался.

Модель менто-информационного поля возвратного камня у меня есть, структура внедренного в него плетения тоже. Что еще мы можем сделать?

«А можем мы как-то восстановить работу этого артефакта? Так сказать, проапгрейдить его? – задумался я над новой мыслью, посетившей мою голову. – А почему, собственно, нет?»

Идея была вполне здравая.

«Что мы видим? Пока ничего».

– Лениавес, дай мне, пожалуйста, камень, – попросил у него я.

Тот протянул его мне.

И что теперь?

А вот то, что камень хоть и выглядит хорошо, но даже невооруженным взглядом видно, что он несколько изношен. На нем есть какие-то трещинки и маленькие царапинки. Возможно, есть и внутренние повреждения или разрушение его кристаллической решетки, незаметные при беглом осмотре. Но у меня есть замечательный инструмент, который сможет составить его полную виртуальную модель.

«Искатель, просканируй камень и составь полную виртуальную модель материального носителя, поверх наложи модель менто-информационного поля. А потом и структур внедренного плетения. Когда сделаешь, посмотрим, что получится».

= Приступаю, – сообщил мне тот.

Буквально через несколько секунд все было готово. И посмотреть было на что.

Часть узловых точек приходилась на разрушенные сегменты кристаллической решетки этого камня. Некоторые каналы передачи ментоэнергии сместились в результате деформации как самого камня, так и различных его внешних повреждений. Получается, структура, некогда оптимальная и специально подогнанная под этот материальный носитель, сейчас уже таковой не являлась.

Как только стала известна причина, то кластер приступил к построению более оптимальной и эффективной структуры внедренного в камень плетения, предназначенной именно под его текущее состояние.

В результате этой оптимизации кластером было разгадано назначение еще одной структуры, в которую были прошиты координаты точки привязки данного кластера. Они делились на три группы матриц символьно-цифровых координат радиального типа. По крайней мере, так считал сам кластер. Но вот какая координата, в какой системе отсчитывала свое положение, он пока сообщить не мог. Для этого как минимум был необходим еще один подобный камень с известной точкой привязки, а лучше бы их было несколько.

Работать он закончил достаточно быстро.

Никаких особых изменений делать не пришлось, нужно было лишь учесть внесенные в модель данные о разрушении материального носителя и его микронной внутренней деформации. И в соответствии с этим уже произвести переориентацию плетения таким образом, чтобы эти разрушения привносили наименьшее отрицательное воздействие на работу структур плетения. Конечно, полностью их влияние устранить не удалось, но частично нивелировать и сгладить их присутствие в структуре материального носителя у кластера получилось. Правда для этого он помимо переориентации плетения сместил некоторые точки привязки и добавил дополнительные каналы передачи ментоэнергии.

Но в целом по его уверением теперь мы на семьдесят восемь процентов избавились от помех, привносимых в работу плетения постепенным разрушением материального носителя. Кроме того, кластер внес в плетение небольшие изменения уже от себя, которые должны были гарантированно обеспечить стопроцентную синхронизацию всех структур плетения.

Это так же повышало надежность работы возвратного камня.

Последний пункт в первоначальном варианте плетения отсутствовал полностью, но кластер в виртуальной среде и при помощи технологии холостого срабатывания, используемой Искателем, убедился в полной работоспособности нового варианта плетения, и по его расчетам надежность его функционирования повысилась как минимум на двадцать процентов.

С помощью Искателя сделав полную копию менто-информационного поля возвратного камня Теи, а вдруг придется откатываться назад, я решил поэкспериментировать.

Все равно мы ничего не теряли. Как мы с кластером поняли, воспроизвести этот камень в его первоначальном варианте по нашей новой технологии замещения менто-информационных полей мы сможем в любом случае. В крайнем случае, самостоятельно создадим свой возвратный камень, для этого у нас уже тоже все было подготовлено.

Так что можно пробовать. И мы попробовали.

Такого эффекта я, если честно, не ожидал.

Как только я провел слияние менто-информационного поля камня с новым полем, специально подготовленным и оптимизированным кластером под его текущую физическую структуру и внешнее состояние, и привязал его к этому материальному носителю, то есть камню, влив совершенно мизерный объем энергии, произошло следующее.

Во-первых, громко закричала Тея, заметившая происходящие с камнем изменения.

– Ты что наделал?

Она не видела, что я непосредственно делал с самим камнем, она просто заметила, что тот ярко моргнул. И после этого посмотрела на меня как на сущего идиота.

«Но я ведь не идиот, – утешил сам себя я, – копию-то сделать не забыл».

Во-вторых, Лениавес хмуро посмотрел на меня и сказал:

– Доверили… (что-то непонятное, но, видимо, очень ругательное) ценный артефакт, и он его сломал.

«Это было прям как из анекдота про пьяного русского, один сломал, а второй потерял», – тут я еле удержался, чтобы не рассмеяться, очень уж забавно выглядел взбешенный оборотень.