Под сенью жёлтого дракона. Том 2

– Начну с того, что твоё отсутствие по состоянию здоровья Мао обеспокоило, а Кан Шэн даже посоветовал мне госпитализировать тебя…

– Чтобы залечить? – усмехнулся Владимиров. – Не выйдет у вас ничего!

– Я тоже так подумал, а им сказал, что твоему здоровью ничего страшного не угрожает… Хотя, если говорить откровенно, я в этом сомневаюсь… – уже серьёзно добавил Орлов.

Владимиров жестом руки остановил Орлова.

– Ладно, Андрей Яковлевич… Не обо мне речь…

– Ну, слушай тогда дальше, – продолжил тот. – Во-первых, откуда-то на вечеринке появились довольно красивые девицы… По-моему, они из театра. Мао только один танец станцевал с Цзян Цин, остальные…

– С девицами, – продолжил Владимиров.

– Совершенно верно, – усмехнулся Орлов. – Но интересное другое: Цзян Цин сама подводила к Мао партнёрш… О том, что ели и пили, рассказывать не буду… А-а-а! И ещё! Перед входом в пещеру Мао соорудили деревянный навес, чтобы в дневное время жара не проникала в его обитель. Теперь всё… – Орлов снова усмехнулся и добавил: – А тебя там ждали… Я это видел по её глазам…

Потом молча достал из кармана брюк вчетверо сложенный лист бумаги и подал её Владимирову.

– Что это? – машинально спросил тот.

– А ты почитай…

Владимиров развернул лист и стал читать про себя. Это было обращение Мао Цзэдуна к Чан Кайши, чтобы вместе выступить с призывом ко всем национально-патриотическим силам Китая с целью для борьбы с японскими захватчиками.

– Это для публикации? – уточнил Владимиров.

– Для информации, – ответил Орлов. – Завтра это заявление будет опубликовано в газете «Цзефан Жибао».

Владимиров удивлённо покачал головой.

– Не ожидал я от него такого решительного шага!.. – произнёс он.

– Никто не ожидал, – сказал Орлов. – Даже Цзян Цин. Поэтому она и просила передать тебе эту копию заявления на тот случай, если вдруг к утру Мао передумает…

5

Двенадцатого июня сначала на заседании Политбюро рассмотрело и одобрило обращение Мао Цзэдуна к Чан Кайши, затем во всех газетах обращение было опубликовано.

– Ну, что, Пётр Парфёнович, теперь надо надеяться, что лед по -настоящему тронулся, – сказал Орлов.

– Не думаю… – неожиданно ответил тот.

Орлов с удивлением глянул на Владимирова.

– Но это же серьёзный документ!.. На весь белый свет заявлено!..

– По этому поводу один китайский мудрец, ещё за полвека до нашей с тобой эры, сказал: «Три пути ведут к познанию: путь размышления – самый благородный путь, путь подражания – самый лёгкий, и, путь опыта – самый горький». По-моему, руководство Особого района нашло четвёртый путь…

– И какой же этот путь? – не без иронии в голосе спросил Орлов, уже догадываясь, что Владимиров только что процитировал Конфуция.

– Путь публичных обращений, от которых можно отказаться в любой момент, – ответил Владимиров. – Время покажет…

Орлов не стал возражать. В конце концов, Владимиров был прав: время лучший судья всем и всему…

…Пятнадцатого числа сразу несколько американских радиостанций сообщили о массированном налёте своих тяжёлых бомбардировщиков В-29 с китайских аэродромов, расположенных в провинции Чэндэ, на японские сталелитейные заводы. Бомбардировка японских заводов с территории Китая вызвала в Японии волну антикитайских выступлений по всей стране. И уже на следующий день японские войска повели наступление на юньканском направлении и восемнадцатого июня захватили город Лунлин. А ещё через день части одиннадцатой японской армии взяли город Чанша в провинции Хунань.

Девятнадцатого числа Владимиров снова отправился к Бо Гу. Сведений о том, что происходило на японско-китайских фронтах, было недостаточно для отправления в Москву очередного донесения.

– Действительно, это так, – подтвердил Бо Гу. – Наступление на всех фронтах стало ответом на бомбардировки американскими самолётами, взлетающих с китайских аэродромов, японских островов. Больше я не располагаю никакими сведениями. Известно, только что десятого числа правительственным войскам всё же удалось окружить японский гарнизон в Лунлине. Однако, уже восемнадцатого июня японцы силами пятьдесят шестой дивизии из состава тридцать третьей армии вынудили войска Чан Кайши отступить от Лунлина. Вот и всё, что я знаю, – закончил говорить Бо Гу и с сожалением развёл руками.

– А что известно о переговорах в Чунцине? – поинтересовался Владимиров.

Бо Гу пожал плечами.

– День идут, два не – идут… – ответил он. – Лично я не возлагаю каких-либо надежд на эти переговоры…

– Вы полагаете, эти переговоры были задуманы только ради переговоров? – уточнил Владимиров.

Бо Гу с сожалением кивнул головой.

– Вы правы, – ответил он. – Этого не видит разве что слепой…

…Девятнадцатого июня Совинформбюро сообщило об успешном наступлении советских войск на Карельском перешейке. Однако, под врагом оставалась ещё вся Белоруссия.

…На следующий день в Яньани стало известно о прилёте в Чунцин вице-президента США Уоллеса. Радио Чунцина сообщило, что переговоры Уоллеса с Чан Кайши начались в этот же день за закрытыми дверями. А, уже через два дня Бо Гу сообщил Владимирову, что Уоллес в первый же день переговоров передал Чан Кайши согласие президента США Рузвельта быть посредником в переговорах между Гоминьданом и КПК, но, Чан Кайши отказался от предложения Рузвельта, ссылаясь на то, что не желает обременять президента США лишними для него заботами. Особенно в такое время.

Двадцать второго июня Владимиров был приглашён к Мао Цзэдуну.

– …Я многое за последние дни передумал, – начал говорить Мао, расхаживая перед Владимировым. – Мы не против налаживания отношений с Гоминьданом. Мы готовы даже поддержать Чан Кайши. Но нам кажется, он не готов к сотрудничеству с нами… – На этот раз Мао говорил не от себя лично, он всё время употреблял слово «мы». И это Владимиров отметил для себя сразу. А Мао продолжал говорить, медленно расхаживая по комнате из угла в угол: – Я утверждаю так потому, что он отказался от предложения президента США Рузвельта быть посредником в переговорах между нами… А это говорит о многом, – Мао усмехнулся и скептически добавил: – Чан Кайши возомнил, наверное, что он держит бога за бороду. И вдруг спросил: – Скажите, товарищ Сун Пин, как бы вы поступили на моём месте? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Если Чан Кайши отказывается от помощи американцев, почему мы не должны воспользоваться их помощью?

– Действительно, почему? – поддержал Владимиров Мао Цзэдуна.

– Ну, вот видите! – воскликнул тот. На лице Мао появилась довольная улыбка. – Вы согласны со мной! Если ваш союз по антигитлеровской коалиции приносит свои плоды, а это уже очевидно, почему и мы не вправе заключить хотя бы с теми американцами антияпонский союз?

Мао Цзэдун сделал ударение на последние слова. Подошёл к столу, взял пачку сигарет и закурил. Владимиров был уверен: эту мысль Мао высказал не случайно. Потому как, сделав глубокую затяжку и выдохнув в потолок дым, он продолжил:

– На данном этапе нашего развития это был бы правильный путь. Великий Конфуций дал ему определение, как «дао». По его мнению, «дао» создаётся небом и человеком. И наша задача, – подчеркнул Мао, – пройти с наибольшей пользой этот путь. Я ясно выразился, товарищ Сун Пин? – спросил Мао и внимательно посмотрел на Владимирова.

– Более чем, товарищ председатель, – ответил тот.

– Вот и прекрасно!.. Да! Совсем забыл! Супруга просила передать вам, чтобы вы подождали её. Она хочет с вами поговорить, – Мао бросил взгляд на настенные часы. – Она будет с минуты на минуту…

И действительно, не прошло и двух минут, как появилась Цзян Цин. На ней был шёлковый сарафан, но совсем не китайский: с коротким рукавом, большим вырезом на груди, и едва прикрывал колени. Мао глянул на неё и поморщился, но ничего не сказал. Цзян Цин подошла к Владимирову и, обворожительно улыбаясь, произнесла:

– Я ждала вас… Я вот о чём хотела с вами поговорить… – начала она, однако Мао перебил её.

– Ко мне сейчас должен приехать Лю Шаоци. Вы пройдите под навес. Мы не будем мешать вам, а вы нам. – И Мао подал Владимирову руку. – До свидания, товарищ Сун Пин…

В это время в дверях появился начальник охраны Мао и доложил о приезде Лю Шаоци.