Дом Иова. Пьесы для чтения

Йорген: Конечно, учитель. Мы были с Йонасом и он тоже это слышал…

Павел: Значит, и ты, и Йонас оба слышали, что сегодня никого не останется, кроме доктора и сестры Ребекки?

Йорген: Да, учитель.

Павел: И ты молчал об этом?

Йорген: Я хотел тебе сказать сразу, как вернулся, но ты спал.

Павел (снимая очки, хрипло): Господи… (Хрипло, в сторону). Господи… Выходит, это случится сегодня… То, чего мы так долго ждали… Верно, Йорген?.. Сегодня или завтра.

Йорген (растерян): Я… не знаю.

Павел (вновь надевая очки): А я говорю тебе, что это случится сегодня или, в крайнем случае, завтра… (Глядя на Йоргена, словно не видя его, глухо). И при этом – в самый канун Рождества… Потому что Господь всегда находит возможность предупредить тех, кто остается верен Ему до конца. (Медленно опустившись на колени, замирает).

Небольшая пауза.

Йорген: Учитель…

Павел: Подойди сюда, Йорген. (Заставляет подошедшего Йоргена встать на колени, почти торжественно). Возблагодари Господа, сынок, за ту милость, которую Он даровал тебе сегодня.

Йорген: Значит, мы принесли хорошие новости?

Павел: Хорошие?.. Вы принесли новости, которые вам доверили небеса. Разве могут быть новости лучше? (С легким смешком). Похоже, что с сегодняшнего дня ты работаешь посыльным у самого Господа.

Йорген и Павелнегромко смеются, глядя друг на друга.

Не каждому доводится разносить божественные повеления.

Йорген (смущенно): Ты ведь не шутишь, учитель?

Павел: По-твоему, можно шутить такими вещами? Придет час и это зачтется тебе в день Страшного суда, Йорген. (Негромко). А теперь иди и оповести наших братьев, что сегодня в полночь я сообщу им нечто важное. Нечто такое, что человеческое ухо не слышало с того дня, когда за Адамом захлопнулись райские врата… Нет, погоди… Иди-ка сначала сюда… (Подойдя к окну, вынимает из-под подоконника длинную доску). Взгляни, какой подарок посылает нам Господь в день Своего рождения. Может быть, ее оставили строители, а может, принесли ангелы. Так или иначе, но она здесь, чтобы послужить божественному замыслу… Видишь? (Смолкнув, рассматривает доску, поглаживая ее рукой).

Йоргеннеуверенно хихикает. Короткая пауза.

Йорген: Это ведь доска, да, Павел?.. Зачем она тебе?

Павел (оглядываясь на двери): Тш-ш-шш… (Не переставая поглаживать доску рукой, громким шепотом). Ты, верно, спрашиваешь, каково ее предназначение? Хочешь знать, в чем оно?

Йорген: Ее предназначение?.. Этой доски?.. (Осторожно дотрагиваясь до доски). Мне почему-то кажется, что в ней есть что-то зловещее.

Павел: Ты так думаешь? (Глядя на доску, помедлив). Истинно, истинно… Помнишь, что сказано в нашей Книге? (Негромко). Ты открылся не искавшим Тебя, и дал зрение слепым, чтобы посрамить зрячих… (Йоргену). Хочешь, я открою тебе небольшой секрет, Йорген? Все в нашем мире, так или иначе, имеет свой смысл и свое предназначение. Разница только в том, что одни вещи служат к прославлению Бога, а другие к жалкой похвальбе Дьявола.

Йорген: А кому служит эта доска, учитель?

Павел: Она?.. (Посмеиваясь). А ты посмотри, посмотри… Она служит Богу, чтобы стать уловкой для Дьявола.

Йорген (изумлен): Вот эта доска?

Павел: Да.

Йорген: Быть уловкой для Дьявола?

Павел: Для него, Йорген.

Йорген: Для самого Дьявола?

Павел: Чтобы встать ему поперек глотки и разодрать его внутренности.

Йорген: Святой Боже! Подумать только! Самому Дьяволу!… (С уважением дотрагиваясь до доски). И это все, что надо? Всего только вот эта доска и ничего больше?

Павел: Конечно, нет. Нам понадобятся еще гвозди и молоток, которые Господь, в своей неизреченной милости, послал нам, невзирая ни на какие запреты и происки Сатаны, потому что Он никогда не оставляет своих святых без помощи и поддержки. (Убирая доску, сердито) И довольно вопросов, Йорген, довольно вопросов. Если помнишь, Иона тоже задавал Богу слишком много вопросов, а вспомни, чем это кончилось?.. Иди и передай нашим братьям, что сегодня в полночь я сообщу им нечто чрезвычайно важное. Пусть будут готовы.

Йорген: Передать им, что ты сообщишь им сегодня вечером что-то чрезвычайно важное?

Павел: Да, Йорген. В полночь. Передай им это и скажи, что час уже близок. Пусть будут готовы.

Йорген: Я уже иду, Павел. (Уходит).

Оставшись один, Павел некоторое время стоит неподвижно, затем медленно идет по сцене, сцепив руки за спиной. На лице его, кажется, можно прочесть выражение счастья.

Картина седьмая

Иерусалим. Ночь. Комната Петра. На столе горит масляная лампа, при свете которой Петрчитает книгу. На пороге комнаты появляется Павел.

Павел: Сегодня такая духота, что невозможно заснуть… (Проходя). А ты все читаешь?

Петр: Да, брат… Сегодня душно. Хочешь, смочи себе виски водой. Это помогает.

Павел: Потом. (Садится на скамейку у стены). Я посижу у тебя.

Петр: Конечно, брат… Садись… Может быть, хочешь, чтобы я почитал тебе?

Павел: Как хочешь. (Откинувшись к стене, закрывает глаза).

Петр: Тогда слушай. (Читает). «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится…"

Павел (открыв глаза, быстро): Постой… Ну, разве это не чудо?.. Это пророчество, сказанное пятьсот лет назад, которое мы читаем сегодня, когда оно почти исполнилось, так что остается совсем немного, чтобы мы увидели своими глазами то, о чем оно говорит нам оттуда?.. Разве не об этом я твердил вам с первого же дня?.. Посмотри на эти грозовые тучи, которые он видел пятьсот лет назад в своем Вавилоне, и которые сегодня уже окружают нас, пока еще невидимые для глаз грешников, но уже различимые теми, кому Небеса дали способность видеть!.. (Быстро, не давая Петру ответить). Только не пытайся снова заставить меня плясать под твою свирель, Кифа. Не убеждай меня, что эти тучи собираются в человеческом сердце, в которое, не переставая, продолжает стучать рука Господня. Рука Господня стучит в двери этого погибшего мира, потому что Бог прост и не ходит кривыми путями, на которые так падка человеческая мудрость. Он привел нас к этим последним временам и послал нам Спасителя, чтобы мы или поверили в него или погибли… Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь добавить к этому что-нибудь еще?

Петр: Пожалуй, сюда нечего добавить, брат. Разве что, кроме одного… (Негромко). Если наше спасение мешает нам видеть Господа и отдаляет нас от него, то зачем оно нам?.. Скажи, если знаешь.

Несколько мгновений Павел смотрит на Петра, затем начинает негромко смеяться. Короткая пауза.

Павел (насмешливо): Я ведь сразу сказал, что вы все здесь сумасшедшие. И ты, и Йонахан, и Йакоб… (Серьезно). Слава Всевышнему, который не скрыл от меня свои пути, иначе мне пришлось бы блуждать вместе с вами во мраке, не зная, в какую сторону податься… Или ты думаешь, что мы бредем, как и вы, наугад, не зная дороги?.. Тогда я не удивлюсь, если скоро вы и Господа назовете обманщиком, который водит нас за нос и раздает невыполнимые обещания.

Петр (негромко): Позволь мне ответить тебе, рассказав одну историю, которую ты, может быть, знаешь и без меня… Не знаю, правда ли это, но я слышал ее от человека, который был знаком со многими членами Санхедрина и пользовался у них доверием. Он рассказал мне, что когда Иешуа заключили под стражу и допрашивали в Антониевой крепости, то все члены Санхедрина склонялись к тому, чтобы предать его скорейшей смерти, потому что они считали, что он не только кощунственно присвоил себе имя Машиаха, но и провоцирует римлян, называя себя царем, хотя этого, на самом деле, как ты знаешь, никогда не было. Тем не менее, народ волновался, поэтому весь Санхедрин высказался за то, чтобы поскорее предать его казни. И только один Гамалиил был против. Знаешь, что он сказал, когда пришло его время говорить? Он сказал, что если это дело от Бога, то никакие человеческие силы не одолеют его, как это было в дни, когда Всемогущий вел свой народ из плена или когда Он шел впереди Израиля на Иерехон и Гай. Но если это дело от людей, то очень скоро оно падет и разрушится само по себе, как пало дело мятежника Февды или безумного Иуды Галилеянина, которые погибли, не оставив после себя ничего, что заслуживало бы внимания. Рассказывали, что он говорил так убедительно, этот Гамалиил, что ему удалось склонить на свою сторону даже двух членов Санхедрина, хотя все прочие продолжали настаивать на своем… Но знаешь, что я тебе скажу, Павел? (Наклонив голову, негромко) Он был неправ, этот фарисей. Он был неправ, этот мудрый и праведный законоучитель, чьи заслуги не станут отрицать даже его враги. И знаешь, почему? (Почти шепотом). Потому что все дело-то как раз в том, что все, что совершается от Бога, никогда не имеет никакой опоры во внешнем и поэтому оно всегда рушится и разваливается, даже не успев как следует начаться, подобно тому, как сразу тупятся сделанные из золота ножи. Тогда как все, что человек делает своими собственными руками и по своему собственному разумению, удается и живет, как нельзя лучше, много лет. Ибо Бог вовсе не строитель, брат. Он не каменщик, не плотник, не надсмотрщик, не проводник, и не судья. Он всего лишь Бог, и поэтому может предложить человеку только самого себя. И не Его вина, что человек вечно ищет что-то другое… (Смолкает).

Павел (негромко): Я ведь уже говорил тебе, Кифа, что многие называют меня безумным, а мои речи безумными. Но теперь я вижу, что моему безумию далеко до того, которое можно встретить у вас тут, в Иерусалиме… (Негромко смеется, потом смех его делается все глуше, пока, наконец, не стихает). Это Его ты называешь бедным и бессильным? Того, Кто воздвиг это небо и эту землю? Кто украсил небеса звездами и поднял над землей радугу?.. Или ты думаешь – у Него не хватит силы и мудрости справиться с собственным творением?