Летели качели

Однако ночью солдат проснулся из-за острого желания курить. Где-то не очень далеко, как показалось солдату, переговаривались приглушенно как будто бы люди. Солдат привстал и огляделся, толком ничего, конечно, не увидев в ночной темноте. Кроме разве что небольшого пятнышка света в той стороне, где узким продолговатым пятном на фоне остальной простой темноты угрюмо и неподвижно чернел лес.

Солдат подумал, что это, может быть, охотники сидят у костра – но только вот зачем посреди ночи? На кого можно было охотиться так поздно? Правда, тяга курить оказалась куда сильнее логики, поэтому солдат встал, подхватил шинельку и мешок и направился в сторону светового пятна.

На службе он многое повидал и почти ничего не боялся, но тут немного струхнул – что-то было не так с этим предполагаемым костром. Солдат никак не мог понять, что именно ему не нравится, а тревога его тем временем нарастала. Он шел все медленнее, все нерешительнее, все чаще останавливался и прислушивался, но голоса разборчивее не становились, а костер не приближался.

Вот солдат вошел под деревья, сразу чувствуя сырость и острый грибной запах. Пятно света оказалось почему-то левее, чем было раньше. Солдат пошел в его сторону, но стоило ему на секунду отвлечься на чуть не хлестнувшую по лицу ветку, как пятно снова сместилось влево.

Идти стало труднее – ели будто бы норовили стать как можно плотнее друг к другу, образуя почти что стену, острые сучки цеплялись за одежду, под ногами хрустели и чавкали огромные скользкие грибы. Костер постоянно убегал влево, а голоса приобрели отчетливо насмешливый оттенок.

Солдат понял наконец, что это какая-то нехорошая сила так с ним шутит, и решил вернуться в поле и уйти от этого леса как можно дальше.

Солдат развернулся и пошел в обратную сторону. Но не тут-то было! Свет никуда не подевался, он так же подрагивал слева, иногда на секунду прячась за толстые стволы, но тут же возникая снова. Под ногами опять хрустели грибы, а ветки совсем озверели – они вылетали из темноты и били по лицу, как плети. Голоса уже откровенно хохотали на незнакомом солдату языке.

В очередной раз наткнувшись плечом на колючий ствол, солдат поскользнулся на грибе и с размаху рухнул на спину. Вот тогда над ним и заворочались…

– Дашунь, подожди, телефон. Да. Дашку спать укладываю. Ну, еще не заснула. Почти. Хорошо, я выйду. Да. Через десять минут. Да. Не уходи никуда.

9

Толя и Маша на скамейке у подъезда. Маша в перчатках.

Маша. Давай будем курить, Толя.

Толя. Может, к нам пойдем?

Маша. Нет, не надо. У тебя там все свое, я не хочу нарушать. Тем более Даша спит.

Толя. Она крепко спит.

Маша. Нет, не стоит. Давай просто будем курить.

Толя. Ну давай.

Толя вынимает пачку сигарет, спички. Протягивает пачку Маше, та неловко берет сигарету. Толя помогает Маше закурить (ладони Маши при этом так и остаются у нее на коленях), потом закуривает сам. Использованную спичку Толя аккуратно возвращает в коробок.

Что с руками?

Маша. Ничего. Все хорошо.

Толя. А если честно?

Маша. Честно.

Короткая пауза, во время которой Маша пытается взять сигарету двумя пальцами изо рта, но чуть не роняет ее. Толя смотрит на Машу внимательно.

Уже лучше. Они мне просто очень мешали, понимаешь?

Толя. Теперь не мешают?

Маша. Теперь не мешают.

Толя. Я очень надеюсь, что все заживет.

Маша. Конечно, заживет. Все заживет. Все-все заживет. Зарастет новой кожей. И глаза, и рот, и уши. Один нос останется, чтобы дышать. А все остальное заживет напрочь.

Короткая пауза, во время которой Толя аккуратно берет Машу за плечо. Маша как будто не замечает.

Не надо, Толь. Не надо. Я не буду, честно. Это я так.

Толя. Пойдем к нам все-таки. Покушаешь. Там вкусное все.

Маша. Я знаю, Толь, ты лучше всех готовишь. Только я не хочу есть.

Толя. А надо.

Маша. Надо. И если на автомате, то я ем. Всякую пакость. Атак, чтобы вкусное и всерьез – нет, не могу. Не получается.

Толя. Послушай. Я, наверное, ерунду скажу.

Маша. Скажи ерунду, Толя. Не страшно.

Толя. Давай тебе собаку купим. Или из приюта возьмем.

Маша. Зачем мне собака, Толя? Что я с ней буду делать? Толя. Ну пусть будет у тебя собака. Почему нет?

Маша. Мне не нужна собака, Толя. Мне мой Максим нужен. Зачем мне собака?

Толя. Чтобы руки были все время заняты и не мешали.

Короткая пауза, во время которой Толя достает из кармана флягу с коньяком и показывает Маше, но та не видит. Толя откручивает крышку и делает глоток, после, слегка прикрутив крышку, ставит флягу на скамейку рядом с Машей.

Маша. А это мысль.

Толя. Тут в парке одна тетка все время с двумя собаками гуляет. Я могу у нее спросить.

Маша. Ты спроси, Толя. Серьезно, спроси.

Толя. Хорошо. Завтра же ее поищу.

Маша. Давай вместе?

Толя. Ты во сколько заканчиваешь?

Маша. Я в отпуске, Толя.

Толя. Я завтра до пяти. Потом Дашку из сада забираю, за ней бабушка приедет, надо дождаться. В общем, где-то в семь я буду свободен.

Маша. Хорошо, я приду к семи, Толя. (Совсем короткая пауза.) Ты знаешь, я совсем не могу к Ольге Михайловне ходить. Мне стыдно – жуть. Мне кажется, она думает, что это я виновата.