Магазинчик сновидений

Пять часов длился мой рассказ. Я подробно и с любовью делился информацией о каждом добытом мной сновидении. А рассказать было о чём! Какое бы сновидение мы ни рассматривали – в каждом неповторимость образов, множество интересных судеб, гирлянды миров, настолько тесно переплетённых между собой, что никто, кроме Творцов, не смог бы их распутать! Яркость переживаний сновидений захватывала нас с Гриммо так, что мы переживали за каждого героя, за каждую сюжетную линию!

Через пять часов мы устало откинулись в своих креслах-качалках и погрузились в блаженное осмысление пережитого. А вспомнить было что! Одни только путешествия по галактикам чего стоили! Представьте, что вам ничего не нужно для путешествия в космосе, вы просто поднимаетесь над землёй и стремительно летите в те галактики, которые вам хочется посетить! Ещё на нас произвёл впечатление сон, где мы столкнулись с запутанной загадкой двойственности души. В том сне мы разгадывали тайну двух живых статуй. Скульптурная композиция представляла собой пару весьма необычную: одно изваяние являлось находящимся в мерцающем желтоватом свете королём в рыцарских доспехах, от которого исходила волна покоя и радости, а другая была фио летово-чёрная, полупрозрачная, от неё веяло замогильной жутью и страхом, ведь она воплощала собой лича – мага, воскресившего самого себя после смерти посредством таинственных и жутких ритуалов. Или вот ещё один сон нам особо запомнился… а нет, это даже не один, а целая многолетняя серия снов, в которых сновидец исследовал бесконечные лабиринты подземелий, наполненных как обычными существами, так и совершенно фантастическими. В этих подземельях был построен невероятный по своему замыслу и размаху подземный высокотехнологичный город – куда там достижениям науки родного мира того сновидца! И так девять непохожих друг на друга сновидений. Неудивительно, что мы с Гриммо Шаддом сильно устали после такого просмотра.

– Да, – устало выдохнул хозяин магазинчика, – сумел ты меня удивить. Ой, как сумел! Это же надо, такие истории собрать! Творцы будут более чем довольны! Я уверен в этом! И, знаешь, за это надо обязательно выпить моей настойки! Вот прямо сейчас! Как там, по-вашему? Вздрогнем?

– Кто это там собрался вздрагивать без меня? – красивый женский голос глубоким контральто раздался где-то в сенях. Миг, и перед нами предстала его обладательница.

– Госпожа Гайана, – выдохнул Гриммо, одним движением проворно вскакивая на ноги и делая изящный поклон.

Я также поднялся со своего кресла и с достоинством поклонился.

– Что, старая развалина, – Гайана шутливо ткнула Гриммо в бок, – всё свою настойку на «травках с лужайки» пьёшь? Молодых и отважных с прямого пути сбиваешь?

– Прямой путь – он обходной вроде как, – посмеивался мастер Шадд, – напрямик, сама знаешь, какие буреломы, мы лучше тихонечко в обход, как настоящие герои.

– Ты мне зубы не заговаривай, лучше налей своей волшебной настойки! – Гайана чуть повысила голос. – Такой холод в горах устроил! Это ты нарочно, что ли? Я, понимаешь ли, надеялась на тёплый ветерок, птичек, а ты? Морозить свою дражайшую супругу! Так что наливай свою настойку «на травках с лужайки» прямо здесь и сейчас!

– Погоди-погоди! – Гриммо в один миг подобрался. – Ну, подумаешь, горы, снег! Зато какие там снежные олени! Ни у кого таких нет, а у меня – есть! И зима в горах – для них самое то, поверь мне на слово, дорогая!

Я изумлённо смотрел эту «сладкую парочку» и не мог поверить своим глазам: такие разные и такие неуловимо похожие! Гриммо – кряжистый и низенький, а Гайана – тонкая, высокая, гибкая!

Чтобы как-то сгладить неловкую ситуацию, я налил в большие кружки той самой знаменитой настойки.

Гайана благодарно взглянула на меня и, обведя нас с Гриммо взглядом, молвила:

– Ну хоть один воспитанный в сем скорбном магазинчике оказался! Вздрогнем!

И мы синхронно вздрогнули.

– А ты не потерял хватку, молодец! – похвалила госпожа мастера Шадда и обратилась уже ко мне: – Ты знал, что более пятнадцати тысяч лет назад мы с Гриммо были супругами? Ох, и веселились же тогда мы. Всех на уши ставили! Мы с Гриммо были ещё та парочка! Живые легенды, так сказать!

– Да уж! Веселились! – крякнул мастер Шадд. – Даже сейчас веселимся! Мы и сейчас супруги, представляешь?

Я молчал, потрясённо переводя взгляд с Гайаны на Гриммо и обратно.

– А ещё, – подхватила супруга мастера, – за пятнадцать тысяч лет, прошедших со времён нашей естественной смерти, мы так изменились, что теперь можем находиться в разных местах одновременно!

– Никогда не знаешь, с какой Гайаной или с каким Гриммо ты разговариваешь! – в глазах хозяина магазинчика так и прыгали весёлые огоньки.

– А и не нужно знать. Вот что, мальчики, а давайте я вам поиграю! – Гайана изящно поднялась и ненадолго вышла из комнаты, где мы сидели.

– Гайана всё такая же, как прежде, – мечтательно промурлыкал мастер Шадд. – Нет, конечно, она очень изменилась, но, если ты понимаешь, о чём я, то в ней есть то, за что я до сих пор люблю её, и эта любовь не ослабевает, только по-разному выражается.

В небольшом коридорчике послышались лёгкие шаги – вернулась Гайана, одетая в строгий дорожный костюм. Она несла изящную гитару, сделанную из неизвестных мне пород дерева и перетянутую похожими на серебро струнами.

– Итак, – супруга мастера Шадда поклонилась нам и села на удобный высокий стул, стоящий недалеко от камина, – концерт для вас! Только сегодня! Только сейчас!

Гайана легко взяла несколько первых замысловатых аккордов, и из её рук полилась нескончаемым потоком Музыка: терпкая и нежная, завораживающая, вздымающаяся до пронзительных высот и ниспадающая до необъятных глубин, то неожиданно тихая, чуть слышная и грустная, то более громкая, весёлая и изменчивая. В моей душе рождались миры, день сменялся ночью, а ночь – рассветом. Казалось бы, из ниоткуда возникали объёмные картины, навеянные великолепной гитарной музыкой. В течение концерта я побывал и на разных планетах, и в загадочных лесах со скрытыми руинами древних городов, и на удивительных морях. Никогда я не слышал такой игры ни до ни после…

…Вечером мы сидели у камина, обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне.

– Да уж, ну и денёк у меня! – гудел Гриммо Шадд. – Сновидения на обмен принесли, на гитаре поиграли, нашего героя растрогали до слёз! Точно говорю: день удался!

– Не ворчи, Гриммо, – Гайана поправила локон, – ведь всё же замечательно получилось! Я пришла, и твоему гостю всё понравилось.

– Я уж запомню этот день, так и знайте! Столько впечатлений! А ведь ещё встреча с Творцами!

– Творцов и прочие переживания оставим на потом, – Гайана весело рубанула рукой воздух. – Будем наслаждаться камином, глинтвейном и простыми разговорами обо всём! Прямо как на земле нашего гостя. Пусть треволнения и прочие радости жизни останутся на завтра или послезавтра, а сейчас…

Гайана

Ты, струн касаясь
Тихо, нежно,
Рождаешь новый,
Чудный мир.

Дух напевает
Юный вечно
Сквозь звук
Извечный ориентир.

Играет музыка…
С цветами
Танцует ветер
Перемен.

Играет музыка…
Ты с нами –
Судьба,
Забывшая свой плен.

Ты, струн касаясь
Тихо, нежно,
Взываешь
К тайникам души.

Дух напевает
Юный вечно:
Дарует
Правила игры.

В зале негде было яблоку упасть. На сцене в лучах цветных мощных осветительных прожекторов сидела тонкая изящная молодая женщина в белом платье. У неё были зелёные миндалевидные глаза, по форме немного напоминающие лепесток лотоса, тонкий, красивой формы нос, высокие скулы, чуть полноватые губы, мягко очерченный подбородок. В руках женщина (а это была Гайана) держала диковинный музыкальный инструмент, который на одной очень далёкой планете зовётся гитарой.

Стороннему зрителю, не чувствующему нюансы музыки, тишина, воцарившаяся в зале, показалась бы более звенящей и громкой, нежели была на самом деле. Прошло несколько долгих мгновений, пока свет сменился полумраком, а саму Гайану стало видно с любого места в зале. Наконец женщина легко коснулась струн, и прозвучали первые аккорды.

* * *

– Вот уж не знала, что ты играешь на кельтской арфе! – Гайана ходила из угла в угол и резко продолжила: – Это был мой первый концерт! Я столько сил потратила на изучение сего чуда – гитары!!! Четыре долгих года! Даже с тобой почти не виделась! Как пальцы живы-то остались, сама не знаю… А тут выхожу на концертную площадку, касаюсь струн и понимаю, что ничего не могу сыграть! Ничего не помню, вообще ничего! И если бы не твоя арфа и мелодия – вообще бы ничего не вспомнила.