Магазинчик сновидений

Гайана сердито сдула непокорную чёлку, упавшую на глаза, и, по-прежнему сердясь больше на себя, спросила:

– Ну а ты как на арфе научился? Это ведь тоже инструмент не из нашего мира.

Гриммо сделал полшага назад от своей подруги и лукаво усмехнулся в роскошную бороду:

– Так с того же мира, что и твоя испанская гитара, – и как бы с облегчением добавил: – Я рад, что ты её не разбила в конечном итоге, ведь мастеров починки этих музыкальных инструментов у нас нет.

– Да уж, – Гайана прикусила нижнюю губу, – ведь не будь мы с тобой сноходцами, вряд ли смогли бы достать что-то подобное. Подумать только: увидеть в чужих снах и сами инструменты, и как на них играют, а потом материализовать подсмотренные образы… Вот он, безупречный почерк лучших мастеров сна! – закончила она хвастливым тоном.

Гриммо Шадд тем временем колдовал с замысловатыми напитками и что-то напевал себе под нос.

– А всё-таки хорошо, что я не разбила…. – Гайана свернулась клубком на большой подушке для сидения. – Но я так испугалась – просто ужас пережила!

– Как в бездне побывала, – Гриммо понимающе улыбнулся. – У меня случалось такое, что я неделями не мог к арфе подступиться. Вот что-то удерживало внутренне, и ничего сделать нельзя – бессилие!

– Как и я к гитаре, – откликнулась Гайана. – Смотришь на неё – словно ещё чуть-чуть, и испепелишь и её, и всё остальное, что на глаза попадётся до кучи… а потом вдруг берёшь и играешь. Да какая разница, как получается, главное, что не можешь остановиться и играешь, и играешь. И звучание, знаешь, сквозь тебя и куда-то в даль, о которой порой ночами грезишь. Но сейчас просто нет сил, а ведь радоваться должна: всё же получилось! Так нет же! Просто всё равно, понимаешь?

Гриммо молча поставил на столик приготовленные напитки, сел напротив.

– За тебя, милая, – коротко сказал он. – Музыка, гитара, арфа… мы оба понимаем, о чём говорим. И сейчас где-то между строчек просто знаем, о чём именно…

Позже, с удобством разместившись на высоких подушках, Гайана и Гриммо наблюдали закат через распахнутое окно своей высокой Башни Ста Направлений, которая получила своё название, поскольку была высшей резиденцией мастеров-сноходцев. В этот годовой цикл Гайана и Гриммо возглавляли дежурство в башне, и одной из задач, стоящих перед ними, являлось то, что они обязаны были не просто находить интересные сны, но и материализовывать нетривиальные находки.

Они смотрели, как голубое солнце зашло за горизонт и в сильно сгустившихся сумерках на небе стала видна огромная, лилового цвета, планета, окружённая красивыми белыми кольцами…

– Каждый раз, когда я вижу эту картину, меня охватывает трепет – непередаваемое чувство столь мощного, великого и пугающего одновременно. Я – как песчинка в безбрежном океане, красивая и одинокая, несусь сквозь космос, не зная покоя и отдыха, рассекаю туманности, звёздные скопления и в то же время сижу вот здесь, в этой башне, а через час сновидческая вахта…

– А эта грешная планетка с кольцами и не думает на нас падать, – добродушно проворчал Гриммо, раскуривая свою причудливую трубку.

– Дурак ты несносный! – Гайана ткнула своего возлюбленного в бок. – И я тебя ещё люблю! За что? За то, что куришь свой жуткий табак и постоянно ворчишь…

– А ещё удивляю тебя своими выходками, – рассмеялся Гриммо, – и помогаю на концерте, как на арфе сегодня, а?

– Вот-вот, хвастун ты, каких свет не видывал!

– Да нет, ну какой я хвастун? Так, скромный человек, обладающий определёнными способностями. Всё, как ты любишь и ценишь! – на последних словах тон Гриммо стал подчёркнуто надменным и насмешливым одновременно.

– В таком случае, – голос Гайаны снизился до опасно соблазнительного шёпота и стал вкрадчивым с лёгкой хрипотцой, – я – Царица Семизвездья. И буду благоговейно взирать на твои скромные достоинства с некоторого расстоя ния, безопасного для меня.

– Я не позволяю тебе находиться на таком безопасном расстоянии, – Гриммо, несмотря на свою коренастую фигуру, медленно и плавно начал приближаться к своей возлюбленной подруге.