Зной

– Всерьёз. Может, обойдёмся без… – слово никак не приходило на язык.

– Ультиматумов. Да. Согласна, это не очень красиво. Больше не буду! – она наклонилась и поцеловала его в макушку, сразу же спрыгнула на пол. – Рома, у нас мало времени на подготовку. Брось тут всё и поднимайся в кабинет.

Уходя из кухни, Алиса поднесла к уху телефон. Роман успел услышать начало разговора.

– Да, отец. Нет, я сама удивилась, тревога на ровном месте. Да, я проверила – периметр не нарушался…

Дверь закрылась. Желания исполняются, Роман Артурович? Довольны?

Роман покачал головой. Сумбура в голове ещё порядком, слишком быстро всё произошло. Но почему-то это казалось ему теперь вполне естественным и нормальным, если здесь есть хоть что-то нормальное. Под туфлями что-то прошуршало; наклонившись, он увидел обёртку от той самой свечи, «Винтреcс». Нужно всё-таки узнать про это средство, раз уж внезапно началась личная, а то и семейная, жизнь.

8. Третий тур

Третий финальный тур для Алисы и Романа оказался на удивление коротким. И вновь они трудились как проклятые, как единый разум, и теперь словно читали мысли друг друга всю дорогу: и обсуждали быстрее, и идеи приходили стремительно, и ни разу никто не накосячил, не пришлось много переделывать. Сделали самое трудное из всех заданий меньше, чем за два часа, а ещё за сорок минут «расщёлкали» все четыре дополнительных.

Несколько томительных минут им казалось, что в конце всё же напортачили и что-то не так оформили. Не беда, если они просто ошиблись в способе представления решения, то без последствий дают ещё полчаса на повторное оформление.

Нет, всё зачтено. Предварительный итог – плюс шестьсот двадцать один балл за сегодня. По словам организаторов, итоговые оценки могут несущественно отличаться, и если команды не идут ноздря в ноздрю, то это особо ничего не изменит.

Их итог – две тысячи двадцать один балл. Разрыв с конкурентами – семьсот девятнадцать баллов. Никто не делает никаких оценок, ведь будет ещё день на апелляции, но претензий пока нет, задания выполнены чётко, ни одного штрафного балла. Не зря Алиса вела эту муштру: если встал из-за стола, то делай то-то; подошёл к двери – говори то-то. Они ни разу не прокололись. Из неё вышла бы замечательная учительница.

– Счастливого отдыха, Алиса и Роман, – с улыбкой пожелали им наблюдатели, – и обязательно приходите на все трансляции для участников.

Это да. Это стоит посмотреть, ближайшая трансляция – предварительные итоги и беседа с представителями отрасли будет завтра в полдень. А до того момента…

– Класс! – Алиса бросилась к Роману и поцеловала его, никого и ничего не стесняясь.

Оглянулась, снова помахала рукой наблюдателям, и те отключили прямой эфир – третий тур завершён.

– Здорово! – Алиса смотрела в глаза Романа, а на того накатывало… легко понять, что. – Класс, мы сумели! Даже если вторые и третьи что-то себе отсудят, они нас не достанут. Спасибо!

Последовал новый поцелуй, и Роман начал осознавать, что держать себя в руках ему всё сложнее и сложнее.

Телефон в руке Алисы пискнул, пришло сообщение.

– Предки хотят видеосвязь, – пояснила радостная Алиса. – Да? Устроим? Вроде нормально выглядим, – она отошла на шаг, придирчиво осмотрела Романа и себя. – Устроим?

– Да, конечно.

Алиса бросилась к своему компьютеру, и через десяток секунд пошло видео – оба комплекта довольных родителей на связи.

– Не хочу хвастаться, – Алиса стала рядом с Романом, держа того за руку. – Ты ведь не любишь этого, мама, да? Послезавтра всё скажут. Мы довольны, в общем.

– Мы тоже очень довольны, Лиза, – отозвалась её мама, Вероника Алексеевна.

Она очень молодо выглядит. Роман припомнил, что Веронике Алексеевне было семнадцать, когда родилась Алиса – похоже та свадьба была немного вынужденной. Тогда понятно, почему семья была не слишком дружной, мягко говоря. И вот опять, что только не лезет в голову.

– Паша говорит, у вас там тревога была. Всё хорошо? Ничего не стряслось?

– Мы ещё будем разбираться, мама, – покивала Алиса. – Похоже на программный сбой. Как отец сможет приехать, попрошу помочь. Я хотела попросить, – перевела Алиса взгляд по очереди на каждого из родителей. – Чтобы Рома остался у меня в гостях ещё на неделю – у нас каникулы, две недели ничего не изменят.

– Если Мария Александровна и Артур Фёдорович не против… – отчим Алисы, Павел Викторович, выглядел лет на тридцать с небольшим, хотя ему сорок пять. – Конечно. Мы с мамой вернёмся в следующий понедельник. Если захочешь отложить занятия в стрелковом клубе, сама договоришься. Отдыхайте, вы заслужили! – Улыбаться он умеет.

И теперь нет никаких сомнений, что он считает Алису своей дочерью, причём любимой.

– Папа, я тебя люблю, – восторженно отозвалась Алиса.

Может, другие и не заметили, но Роман заметил. Павел Листьев вздрогнул, ощутимо удивился и переглянулся с женой.

– Артур Фёдорович? Мария Александровна? Вы не против?

– Конечно, не против, Лиза. А если потом сможете у нас погостить, будем очень рады, – улыбнулась им мама Романа.

– С удовольствием, – ответили Роман и Алиса в голос и рассмеялись.

Роман кивнул Алисе и посмотрел в камеру.

– Мама, вам точно не нужна помощь? У нас с Лизой нет пока планов… – Роман посмотрел в глаза Алисы, и та кивнула в ответ.

– Ничего-ничего, мы справимся. Отдыхайте, вы заслужили. Молодцы!

Вторая пара родителей подтвердила, что да, молодцы. И сеанс прервался.

Алиса вновь привлекла его к себе, поцеловала. И, отпустив, наклонила голову, Роман и так понимал, что она смотрит на его шорты, причём смотрит так, чтобы его смутить.

– Не бойся, это в камеру не попало, я постаралась, – заверила Алиса, и расхохоталась. – Идём, ты – мой!

– Хочешь к колодцу, да?

– Никаких колодцев! – Алиса держала его за руки. – Быстро ко мне! Иначе это будет прямо здесь. Что? – улыбнулась она чуть шире. – Новые отговорки?

– Никаких, – говорить, когда тебя целуют, довольно сложно. – Включи сначала все датчики, которые отключила. Всю запись снаружи. И отключи всю тревогу, а?

– Да, ты прав! Бегом, или я за себя не отвечаю!

* * *

Теперь всё было наоборот, Алиса лежала на спине, раскинувшись, согнув правую ногу в колене, а Роман лежал, опираясь на локоть, гладил её по животу и всему, что рядом. Алиса жмурилась, улыбаясь. А снаружи вновь собрался горячий вечерний дождик, он настойчиво постукивал в окно: «Впустите? Впустите?»

Четыре раза. Это то, что Роман помнил отчётливо, четыре раза они убегали в душ и там «ухаживали», как выражалась Алиса, и возвращались обратно уже снова заряженные, разгорячённые, одержимые друг другом. Но всё отчего-то было не так – не так, как могло бы быть. Не было жадного желания забрать, отнять свою часть удовольствия, и ещё раз, и ещё, словно завтра не наступит. Всё было по-другому, хотелось не забирать удовольствие себе, а дарить и видеть то удовольствие, и радость, и получать его, стократно, самому. Вспомнился не очень приличный анекдот: «Долго ли умеючи! – Умеючи? Долго…» – раньше Роман смеялся над ним, не особо понимая.

Теперь понял.

– Похоже, я полюбил этот запах, – признался он, осторожно склонив голову так, чтобы прижаться щекой к животу Алисы.

Та едва слышно рассмеялась, погладив его по голове.

– Смотри, кончат их выпускать, придётся другими пользоваться. И что делать будешь?