Реплика

– Нет, я понимаю, – немного покривил душой Александр. – Чёрт. До сих пор поверить не могу…

– Идём кофе выпьем, – потянула его за руку Вероника. – На одном адреналине жить не получится.

* * *

– Вот, смотри.

Вероника из пластикового контейнера налила в стеклянную чашку Петри немного вязкой серебристой жидкости, по консистенции похожей на сироп.

– Попробуй размешай, – и она протянула Александру стеклянную палочку.

Тот принялся размешивать сироп; чем энергичнее пытался, тем труднее было это делать, жидкость становилась ощутимо плотнее; чем медленнее он мешал, тем легче двигалась палочка.

– Неньютоновская жидкость! – покачал головой Александр. – Круто. На вид однородная, не суспензия и не расслаивается.

Римма одобрительно кивнула, пристально глядя на его лицо.

– Помню, нам подобную жидкость показывали, её даже дома сделать можно.

– Теперь поднеси руку, – предложила Вероника, улыбаясь.

Александр вернул ей палочку, отметив, что та осталась чистой и сухой.

– Ближе, это вещество не токсично.

Александр вздрогнул, увидев, как жидкость направилась навстречу его ладони, когда до «сиропа» оставалось чуть больше сантиметра. Он отвёл ладонь, и жидкость опустилась в чашку. Поднёс – поднялась навстречу. Поднёс ближе – жидкость коснулась ладони, Александр вздрогнул и, когда он вновь убрал ладонь, на поверхности жидкости появился рисунок: гребни, канавки и прочее – зеркальный рельеф того, что на ладони.

– Сдуреть! – высказался Александр. – Погоди, так что – это адаптивный коллоид?!

– Он самый, – кивнула Вероника с довольным видом, и они обе рассмеялись, когда увидели выражение лица Александра.

– Совпадают только названия, Саша. И состав другой, и свойства. Из этого не получится сделать подобное, – она провела ладонью по щеке дочери. – Мы сделали всё, что смогли, чтобы никогда не получилось.

– Сейчас догадается, – спокойно заметила Римма, фыркнула и помотала головой, когда Вероника метнула в неё взгляд. – Прости, мама!

Мысли в голове Александра побежали в разные стороны, не сразу удалось обуздать хотя бы часть их.

– Погоди, значит, вначале был тот коллоид, из которого состоят тела Риммы и Ники, а потом вы с Риммой изобрели вот этот?!

– Я же говорила, мама, – с невинным видом ухмыльнулась Римма и получила лёгкий подзатыльник.

Похоже, именно такой реакции она и ожидала.

– Всё верно. Здесь много редких элементов и очень сложная технология создания, – указала Вероника в чашку Петри.

Рисунок – отпечаток части ладони так и оставался на поверхности коллоида, словно молочная пенка в кастрюле с горячим молоком.

– Очень перспективно, мы уже успели получить патент, в «Vox Viva» хотят работать с нами долго и счастливо. По-другому мы не смогли бы легализовать нашу работу. Ты прав, для всего того, что ты уже видел, нужно очень много дорогого оборудования, ресурсы, которых у меня не было.

– Но откуда-то ведь взялось это знание о технологиях? Откуда?!

Римма вновь посмотрела на маму с одобрением.

– Понимаю, ты скажешь, но не сейчас, – покивал Александр. – Чем я могу помочь? Я пока что в этом практически не разбираюсь.

– Пока, – ответила Римма, – но ты сможешь. Ты способный, мы все видели. Ты умеешь так же, как мама.

– Мы создаём другие технологии, – пояснила Вероника. – Полезные, но тупиковые, их не развить в то, что ты видел. Только так мы сможем отвлечь внимание от Риммы, а теперь ещё и Ники…

Звонок телефона.

– Это Ника, – заметила Римма. – Она уже добралась. Я встречу, не беспокойся.

– Помоги нам, – попросила Вероника, держа Александра за руки и глядя в глаза. – Если не сможешь или не захочешь понять, то просто будь со мной. Пожалуйста!

Александр заметил умоляющее выражение её глаз, и успел ещё понять, что его подначивают.

– Я согласен, – кивнул Александр. – Тогда помогите во всё это въехать. – О, Ника, привет! – помахал он рукой. – Как добралась?

– Нормально. – Ника очень, очень довольна собой. – Вы есть хотите, я вижу. Давайте вначале завтрак, а потом мы расскажем, что там случилось.

* * *

Они включили воспроизведение записи со своих основных камер – того, что люди считали глазами Реплик. Стало понятно, что сделала Римма: она обтекла собой противника, чтобы помешать ему, перекрыла ему доступ к воздуху на несколько секунд, чтобы лишить всякой способности сопротивляться, и потом уже скрутить.

Вот только лже-Нику с ножом это не очень остановило, только замедлило. Римма вообще не ощутила, что лже-Ника дышит, хотя её тело было тёплым. Она была построена не из адаптивного коллоида и при сильном давлении попросту пропускала посторонний объект внутрь себя.

– Пока я думала, что делать, – продолжила Римма, не улыбаясь, – Ника выполнила сброс. По ходу, она догадалась быстрее меня.

У Александра мурашки пробежали по спине. Несколько раз у модели Ники случались критические сбои – дефект кода, проводящего конструирование имитированного мышления – и модель выполняла автоматический сброс, удаляя дефектную часть данных, возвращая к недавней автоматической резервной копии. Ника на экране тогда вздрагивала, ненадолго утрачивала резкость и продолжала совсем другой разговор, словно так и должно быть. При том, что в недавнем прошлом такой темы точно не было.

Зрители увидели, что очертания Ники, присевшей на постели, готовой броситься на противника, смазались на долю секунды, а затем Римма «отошла», освободив лже-Нику, а та выронила нож и рассеялась густым туманом, оставив немного серого порошка на полу.

– Порошок мы собрали, он в электромагнитной ловушке, – пояснила Ника как ни в чём не бывало. – Я предположила, что сбой может быть в моей модели. Я потеряла всего три десятых секунды памяти, а объект полностью дестабилизировался. Саша, ты разрешаешь показать те две странных реплики?

Александр кивнул, и Ника вывела на экран окно клиентской части. Первое – где Ника обиженно заявляла, что она не дура, и второе – с фразой «Или я, или никто».

– Сдуреть! – высказалась Римма, всматриваясь в оба кадра. – Мама, у её модели нет сбоя. Ну, который я могу обнаружить. Это внешнее воздействие, смотрите.

Она показала часть того же эпизода, но явно снятого в другом спектре. Лже-Ника стояла поверх области пола, на котором явно отображалась правильная шестиугольная сетка, узлы которой – вершины правильных шестиугольников – ярко светились под ногами лже-Ники, но угасали и пропадали на расстоянии метра.

– Очень точно повторяет мой первый кошмар, – и Александр пересказал его своими словами. – Ника сделала замеры и поставила мониторы. В спальне нет никакой аппаратуры, которая могла бы создать такую сетку. Я могу ошибаться, но это очень походит на голограмму. Нет материальных предметов…

– Кроме ножа, – уточнила Ника. – Он не исчез.

– Да, кроме ножа. Но остальное как будто силовое поле, как его в книжках описывают. Не знаю, что это было, мы не видели начала процесса, а когда объект дестабилизировали, сетка полностью исчезла через двадцать три секунды.

– И ещё. Во время инцидента из бытовой электросети квартиры кто-то потреблял четыре с лишним киловатта мощности, – добавила Ника тихо. – Я проверила потом, у нас ничто не могло столько забирать, и не было неисправностей.