Песий бунт

Разглядывание собственного отражения отвлекло его от возвышенных мыслей – итак, в почему человечеству так вредны собаки?

Ну еще тем, что они гадят на улицах и отравляют окружающую среду. (Про глистов Умник, например, просто не подумал)

Еще, еще…

Умник раскраснелся – то ли от бушующих в его мозгу видений, то ли от непривычного бритья, то ли от предвкушения серьезных перемен в своей судьбе.

Еще…

Тут Умник насупился – еще надо будет нанять хорошего ветеринара и пусть объясняет дуракам весь вред их четвероногих соседей. А у него есть заботы поважнее.

И вот тут он словно оказался под ледяным душем после июльской городской жары – что за бред ему мерещиться весь день? Зачем приспичило бриться – теперь старая аллергия на бритву разнесет его мурло до совершенно неприличных размеров? Зачем он думает о вреде собак – у Полянки небось консультанты не глупее Умники, а ничего подобного не подсказали – значит, все его мысли просто откровенный бред отравленного алкоголем мозга.

Ему нужно одно перестать ненавидеть собак, и тогда они сами от него отстанут, и вот тогда он и сможет… от одной мысли о том, что он сможет сделать тогда, у него зашевелились волосы на голове и руках… он им покажет.

Несколько недель потом Умник мучил себя попытками внушения – но происходили странные вещи. Когда он был трезвым, то не мог сосредоточиться, сознание занимала одна только мысль – купить водки и растворится в волнах мягкой тупости.

Ну а когда, не выдержав соблазна, Умник шел в магазин и покупал таки чекушку (его доза, с большего количества ему было плохо) то потом он не мог ни на чем сосредоточиться.

А уж наутро было ни до чего – колотила такая злость, что удавить хотелось не только собак, но не спеша передушить весь этот паршивый городишко…

Получался замкнутый круг – водка мешала его вознесению, но для чего возноситься, если потом нельзя выпить даже сто грамм после трудового дня?

Умник решил справиться с напастью сам и в течение нескольких дней не то что не пил, а запрещал даже думать себе об этом. Он не выходил на улицу даже за едой, питаясь спитым чаем и остатками хлеба – и одновременно вспоминал самые отвратительные сценки своей алкогольной биографии…ему было и стыдно, и горько – но вывод напрашивался сам собой. Такой жгучий стыд можно было залить только водкой… Умник вскакивал, толкал дрожащие руки в рукава, матерно шипя сквозь зубы, и замирал на пороге – все-таки воздержание разбудило в нем кого-то, кто пить не хотел и теперь все выше и выше поднимал голову…

Он возвращался и бросался на пропахший немытым телом диван – грызть подушку, мокрую от слез да выть от бессилия. Он не мог даже спать – хотя вот этого хотелось, пожалуй, больше всего – а на странной границе яви и сна кочевал из ночи в день.

Облегчение Умник почувствовал в начале второй недели – он смог выспаться, как провалившись в черный омут – без побудок и сновидений.

Проснулся, чувствуя странное умиротворение и долго лежал, изучая непривычные для него ощущение… у него не болела голова, не мутило, не дрожали руки не царапал небо высохший язык…он захотел есть – причем не подсохший и заплесневелый хлеб, а что – нибудь более питательное – и в нерешительности замер.

Холодильник был пуст – а выходить на улицу Умник боялся. Слишком свежи были воспоминания о бессонных ночах на грани кошмаров, не хотелось терять то, что было завоевано такой ценой…

Решив, что теперь его ничто не собьет с верного пути, Умник включил телефон и уже хотел выйти на улицу, как проклятый аппарат разразился наглой трелью.

– Слушаю – мрачно сказал Умник, догадываясь кто и по какому поводу ему звонит и оказался прав.

– Ты куда пропал? – заорал в трубку его вислоносый напарник – Ты что, хочешь работу бросить? Тут такое творится, что просто слов нет, одни, бляха муха, пузыри… ты что, хочешь уволиться? Так сам позвони старшему смены.

– А меня разве еще не уволили? – Вяло удивился Умник. Даже если его уволят – в чем он, кстати, не сомневался, слишком долгим был этот необъяснимый прогул – переживать по этому поводу он бы не стал.

– Да не уволили… – радостно закричал вислоносый – я начальнику наврал, что у тебя бабушка в Житомире померла, так ты поехал ее хоронить… так что возвращайся на работу… ты мне нужен.

– Ты что, по мне соскучился, что ли? – с нескрываемым ехидством ответил Умник. Как же, нужен – сколько проклятий излил вислоносый на голову своего партнера!! Ну и Умник, соответственно, тоже…

Да дело вовсе не в этом – не обращая внимания на ерничество, заорал товарищ– соскучился, не соскучился – это все пустяки… Вот что важно, так это то, что ты у нас самый удачливый охотник, а сейчас за собак стали неплохие деньги платить… понимаешь?

– Да что уж тут непонятного… – поморщился Умник… Паразит его товарищ, продажная торгашеская душонка… хоть бы ради приличия ответил – соскучился, мол, все таки не один килограмм соли вместе съели, а уж про спирт и говорить нечего… так нет же – просто за собак стали деньги платить!!

– А если я с тобой не захочу работать? – в лоб спросил Умник, ожидая растерянности на том конце провода… Не дождался.

– Захочешь… – ничуть не смутившись, ответил его напарник – кто тебя лучше, чем я знает? Да никто. Сколько мы с тобой выпили, сколько я от тебя всяких интересных вещей услышал!! И что, ты теперь будешь к новому напарнику привыкать?? С которым ни водки не выпить, ни щенка ногами затоптать?? Вдруг тебе на этот раз напарник попадется не пьющий и не говнистый, а просто высоко моральный? Что вот ты с ним будешь делать?

– Морду бить – мрачно отчеканил Умник и вислоносый на том конце провода залился дребезжащим смешком.

– Вот – вот… и выгонят тебя с золотого места..

– Другое найду – не желал признавать себя побежденным Умник.

– А вот и не найдешь… – с победоносными нотками в голосе ответил вислоносый… – только наша контора… э, да что с тобой говорить. Все равно ты ни хрена не понимаешь… ты хоть «мама» сказать можешь, или нет? Сколько ты пил? Две недели?

Умник вздохнул. Сколько теперь не бейся, подозрительный и недоверчивый его партнер ни за что не поверит, что прошедшие дни были посвящены не пьянству, а трезвости.

– Да… две недели я именно пил. Так что теперь не это дело даже смотреть не могу.

– Что ты сказал? – вислоносый встревожился – так… я немедленно еду к тебе…

– А – трепыхнулся было Умник, но эта его слабая попытка была в корне пресечена.

– Даже не пытайся сопротивляться. Я знаю, что происходит… жди. Ни о чем не думай. У тебя чай есть?

– Есть…

– Не вздумай его пить!!

– Почему?

– Только воду!! Пощади свое сердце!!

Умник ошарашено посмотрел не трубку, из которой раздавались писклявые гудки… ну и ну… бывает же такое… вот ругал своего похожего на Дуремара партнера, ругал, впрочем, как и он его – а вот посмотри, какая внимательность…

Вдруг Умника прошиб холодный пот – он понял, чем вызвана эта просто невероятная заботливость. Понял и бросился к телефону – но этот аппарат, сделав свое черное дело, отвечал только безнадежно длинными гудками.

На Умника напал какой-то необъяснимый ступор.

Он сел на стул и тупо смотрел на дверь, покуда звонок не вытащил его из этого состояния.

Вислоносый не вошел, а ворвался и сразу метнулся на кухню. Умник проводил безнадежным взглядом фигуру, которая сразу заметалась между холодильником, в который полетели какие-то свертки, плитой и столом. После чего включил какую-то идиотскую программу по телевизору и застыл. Он не мог отчего-то сопротивляться вислоносому – но вот отчего, это было непонятно…

Через двадцать минут перед опечаленным Умником образовалась тарелка с кусками неочищенной селедки, тарелка с солеными огурцами и скользкими грибочками – а в середине натюрморта, который порадовал бы любого способного радоваться алкаша, стояла литровая бутыль. Умник только взглянул на нее и застонал…

– Ничего – ничего – по своему растолковал стон вислоносый – сейчас я тебе здоровье подлечу…нельзя же так – херачить две недели, а потом сразу завязать… Так и белочку получить недолго…ну, давай…

– Погоди, я не пил, и зря ты меня пытаешься снова напоить… я не хочу пить, понимаешь или нет? Ну как тебе еще объяснить, я уже просто не знаю…

– Я тебя, брателло, прекрасно понимаю… конечно, ты не можешь…тебя вырвет, если ты выпьешь еще хоть грамм… но если ты выпьешь, то ты начнешь ловить инопланетян по всей квартире – и вот тут даже я тебе не смогу помочь… давай, зараза, пей, пока не удавили…

Последний довод так поразил Умника, который мог троих подобных спасителей придавить одним мизинцем и даже этого не заметить, что он принял поднесенную к носу рюмку и механически проглотил ее ледяное содержимое…