Последняя точка судьбы

– Игорь, здесь такое…Они…. мимо….

– Успокойся! Ничего не говори, потом расскажешь. Выпей. Ну и напугал ты меня!

Белов  бережно накрыл Костика байковым одеялом и добавил:

– Поспи.

– Вижу – ты лежишь! Так ведь зима же!

Выспавшийся Ершов сидел на топчане, всё ещё кутаясь в одеяло:

– Игорь, я здесь такое видел!

– Чудак ты! А если б я не вернулся вовремя? Ведь замёрз бы! Ну, рассказывай!

Костик с содроганием рассказывал Белову об ужасном мёртвом отряде, который, как приведение проплыл рядом со станцией, о своих переживаниях, о своих онемевших ногах. Дрожа от нахлынувших воспоминаний, он по нескольку раз повторял свои фразы, заглядывая Игорю в глаза: понял ли?

Потом они долго молчали. Ходики продолжали свой бег. По-прежнему трещала рация, и, вспомнив, что эфира так и не дождался, Костик вопросительно посмотрел на Белова.

– Была связь, всё нормально! – Игорь понял его взгляд, – Знаешь, расскажу-ка я тебе одну историю. По-моему, она непосредственно касается этого отряда.

Костик удивлённо уставился на Белова.

– Ты же знаешь, что в тридцатые годы здесь проходила комплексная разведка месторождений? Так вот, в эти края был послан очередной отряд геологов. Небольшой отряд, всего девять человек.

– А этих было пятеро… – пытался вставить Костик.

– Начальником отряда был назначен Эдуард Холмогоров,– продолжал Белов,– в те годы известный геолог среди сибиряков. С ним ещё восемь человек, среди которых была его дочь Настя. По-моему, студентка одного из иркутских заведений. Связи, как у нас сейчас, тогда не было. Депеши отправляли с оказией, кому как повезёт. Так что на долгое отсутствие сообщений смотрели, как на само собой разумеющееся.

Только через два месяца поняли, что с отрядом что-то случилось. Последний раз его видели эвенки как раз в этих местах, где мы с тобой находимся. Он двигался на Аншук. Понимаешь?

С тех пор его видели несколько раз. Только ниже, поближе к долине… Думаю, что ты его здесь и застал.

– Игорь, так они же ведь умерли давно!

– Умерли. Даже если и не погибли тогда…

– Ужас.… Как живые, только холодные. Может, привиделось всё? – неуверенно спросил Костик.

– Может, и привиделось! – Белов попытался успокоить напарника. Он посмотрел на Костика, подумал и внезапно улыбнулся, – Конечно, привиделось! Кстати, по прогнозам погода настраивается, послезавтра вертолёт. Ты теперь там, на базе будешь. Рано тебе ещё в горы.

С каждым словом Белова Костику казалось, что прав, наверно, Игорь. Чего только не привидится от долго одиночества! Мало ли какие небылицы сочинят по прошествии десятков лет!

Вот только устойчивый запах гниющей одежды да бессмысленный взгляд той молоденькой девушки почему-то казались реальными, мало похожими на вымыслы и фантазии.

Кто знает…

Лешак

Возле ручья Василий остановился, перевёл дух, вытер со лба пот.

Изнывающий зной расползался по всей тайге. Стрёкот насекомых то пропадал, то нарастал с новой  силой. Даже кедровка как-то нехотя покрикивала вдали и замолкала. Солнце палило нещадно. Благо, под кронами деревьев можно было отсидеться и отдохнуть.

Из «однодневки» Василий возвращался с рюкзаком, набитым образцами. Ушёл утром, пораньше. Не стал будить студента Сашку. Умаялся пацан, пусть отдохнёт. На «камералке» посидит. Да и до Саранки-речки  не так далеко, один быстро обернулся.

Василий сбросил рюкзак и сел, устало прислонившись к дереву. «Немного отдохну и пойду!»– уже  успел подумать как-то издалека и провалился в сон. Снилась всякая ерунда. То двери автобуса захлопнулись перед самым носом, то пробирался по бурелому на экспедиционном вездеходе, лихорадочно дёргая фрикционы.

Хруст ветки молниеносно прогнал сон. Ещё не открыв глаза, Василий почувствовал рядом постороннего. Сквозь прищуренные веки увидел рядом мужичка. Сразу спросил:

– Что, дед, заблудился?

Тот по-детски хихикнул:

– А чего плутать дома-то?

Василий вконец проснулся, открыв глаза, увидел, подтянул к себе рюкзак. Стараясь быть спокойным, достал из ножен  охотничий нож. Зачем-то воткнул в землю возле своих ног.

Мужичок небольшого роста. Сильно обросший. «Что ж ты, дед, так давно не постригался?»– про себя подумал Василий. В такую жару одет в телогрейку, подпоясан сыромятным ремешком. На ногах ичиги, тоже затянутые в сыромятину. Карабин на плече. Глаза хитрые, но уверенные. Нос с горбинкой.  Давно не чёсанная седая борода. И шрам от рваной раны на левой щеке. «Эко тебя!»– пожалел старика  Василий.

– Так, говоришь, от самой Саранки топаешь? – старик снова улыбнулся.

– Я тебе ничего не говорю, дед! И откуда ты здесь взялся  такой весёлый? Далеко забрёл! До Васенок полсотни километров. Назад-то дойдёшь?

– Дойду, а как же!– старик настороженно хмыкнул, – И не один раз… А ты, как я понял, до Колдуньей горы путь ищешь?

Василий вздрогнул:

– Откуда тебе знать, дед?

– А я здесь многое знаю, – старик, стоявший до этого возле геолога, опустился рядом, – Как пойдёшь вон на тот кедр, возьми чуть правее. Дальше ручей будет. Переправишься, уткнёшься в гору. Это и есть Колдунья.

– Да… – удивился Василий, – На карте она в другой стороне!

– Это ты плутаешь, хоть и геолог. Бывает!

– Сам-то кто будешь? – Василий размял уставшую спину.

– Живу я здесь, – хитро прищурил глаза незнакомец, – Давно живу.

– Охотник?

– Можно и так сказать.

Старик вдруг резко поднялся, уставился взглядом на Василия. Подтянул на телогрейке ремешок, поправил карабин.

– Бывай, геолог! Да, пустые твои надежды, нет в Колдуньей того, что ты ищешь! Пустые жилы! – дед развернулся и быстро зашагал вглубь черёмуховых зарослей. И уже издалека Василий услышал слабый смешок.

«Вот лешак!» – мелькнуло в голове.