Эротикон

Растроганный Зевс, обняв на прощание сына, отбыл восвояси. Проводив его взглядом, Гермес почесал затылок. «Приятно давать красивые обещания, – пробормотал он вполголоса, – вся беда в том, что их надобно потом исполнять! Вот будет штука, если я не справлюсь с подобной чепуховиной!» Хитрец устремил взор в звёздное небо и крепко задумался. «Вздор! – воскликнул он вдруг со смехом. – Чтоб я да не выпутался из этой переделки! Прежде всего, следует разделить задачу. Итак, тётушку Деметру мы оставим на потом, а прежде подумаем, как нам ублажить тётушку Геру. Обмануть её, пожалуй, не удастся, но подкупить, думаю, можно! Вот только что ей посулить?»

Гермес принялся мерить шагами берег, что-то бормоча себе под нос. «Ха! – крикнул он спустя полчаса и звонко хлопнул себя по лбу. – Право, я не узнаю себя! Как это мне сразу не пришло на ум? Чем легче всего купить ревнивую гордячку? Надобно предоставить ей минуточку торжества! О, ради этого она готова на всё. Что ж, подарим тётушке это удовольствие. Пусть почувствует себя верхом на коне. Только дело это очень тонкое и опасное. Если случится осечка, не сносить мне головы!»

Гермес замолчал, обдумывая свою затею. «Но, с другой стороны, – продолжал он с воодушевлением, – зачем мне всё делать самому? Разве мало на свете дурачков, готовых голой пятернёй таскать из огня каштаны? Да что там пятернёй! Они всю руку готовы сжечь, лишь бы прославиться! И я даже знаю одного из них. Прометей! – вот кто мне нужен. Отдадим должное его хитрости – плут он порядочный и сумел-таки отмочить за свою жизнь парочку недурных фокусов. Чего стоит хотя бы проделка с божественным огнём, который он умудрился стащить прямо из-под носа у братца Гефеста! Да только я буду похитрее и заставлю его плясать под свою дудку. Решено! немедленно лечу к Прометею. Пусть похлебает каши, которую я заварю!»

Теперь мы оставим на некоторое время пределы Греции и отправимся следом за Гермесом на запад, туда, где небосвод сходится с землёй, где шумит, обтекая сушу, великий Океан и где открываются взору печальные долины страны мёртвых. Ведь именно здесь располагались жилища тех немногих титанов, которые уцелели в великой войне с олимпийцами (остальные, как известно, мыкали свой век глубоко под землёй в бездонной пропасти Тартара).

Величественный замок Прометея, сложенный из больших, тщательно обтёсанных гранитных плит, располагался здесь же, на берегу. Любому из нас, для того, чтобы добраться до него, потребовалось бы много времени и сил. Но Гермес оказался под его высокими стенами прежде, чем мы успели бы сосчитать до трёх. Ему ведь не впервой было облетать землю на своих волшебных крылатых сандалиях!

Сын Зевса постучался в запертые ворота и без промедления был допущен в чертоги Прометея.

– Приветствую вас, дядюшка, – промолвил он, – вот, оказался в ваших краях и зашёл проведать по-родственному, без церемоний.

– Браво, браво, племянничек! – откликнулся Прометей, пытливо всматриваясь в безусое лицо своего гостя. – Наслышан, наслышан о твоих последних проделках!

– Оставь, дядя, – потупился Гермес, – нам до тебя далеко.

– Только не надо рядиться в скромника! – усмехнулся Прометей. Он щёлкнул пальцами и тотчас две красивые служанки подвинули Гермесу мягкое кресло, а третья подкатила столик, на котором стоял кубок с прохладным нектаром. – Хоть мы живём на краю света, новости до нас иногда всё-таки доходят.

– Я всего лишь отдаю тебе должное, – осторожно заметил сын Майи. – А что до новостей, то хочешь самую свежую? Мой разлюбезный батюшка поссорился со своей женой!

Прометей расхохотался.

– Мой юный друг! – заметил он. – Этой новости в обед сто лет! Назовите мне хоть один такой день, когда бы Зевс и Гера не грызлись между собой, словно кошка с собакой. Вечно одна и та же история: он не может пропустить ни одной смазливой девчонки, а она бесится от злости и бессилия!

– Ты прав, дядюшка! – с загадочной улыбкой откликнулся Гермес. – Но вот, что я тебе скажу: если новая история началась также, как начинались прежние, ещё не факт, что она будет иметь тот же конец!

Титан изобразил на лице гримасу удивления. Гермес наклонился к нему и заговорил вполголоса:

– Случилось так, что Гера завладела одним существом, чьей жизнью Зевс очень дорожит. Речь идёт о прекрасной белой тёлке, которую мне поручено добыть, во что бы то ни стало!

– И кто она? – поинтересовался Прометей.

– Я знаю, что ты всё равно всё выведаешь, – широко улыбнулся Гермес, – поэтому говорю без всяких недомолвок: под видом коровы страдает Ио, дочь аргосского царя Инаха. Бедняжка попала в такой переплёт, что слёзы на глаза наворачиваются, как подумаю о ней. Надеюсь, ты поможешь её вызволить?

Прометей промолчал. Тогда Гермес, подвинувшись поближе, изложил титану свой план действий. Он был настолько дерзким и необычным, что хозяин поначалу лишился дара речи. Но потом он схватился за бока и принялся хохотать как сумасшедший.

– Нет, воскликнул он, с трудом переводя дыхание, – это просто ни на что не похоже! Такого мне не приходилось слышать никогда! Неужели ты сам это придумал?

– Так ты согласен?

– Полностью и абсолютно! Ради такой шутки я готов рискнуть чем угодно. Пускай меня прикуют за это к скале и низвергнут в Тартар, и пусть воронье склюёт мою печень. Игра стоит свеч!

– Ну, тогда по рукам, дядюшка! – воскликнул довольный Гермес, – а теперь давай всё хорошенько обсудим, чтобы нам, не дай бог, не опростоволоситься.

4

Но возвратимся к Гере. Ей, несчастной, тоже пришлось провести бессонную ночь. Как уже говорилось, волоокая дочь Крона, обратившись в огромного ядовитого овода, преследовала корову, в образе которой скрывались сразу две ненавистные ей разлучницы. Гера с таким усердием жалила их обоих, что даже немного запарилась. Пленницы вопили дурными голосами, но, конечно, не добились никакого снисхождения.

В прежние времена торжество над соперницами всегда доставляло Гере мрачное наслаждение, но сегодня она напрасно искала в своём ожесточённом сердце, хоть какого-то удовлетворения. «Ах, какая тоска! – воскликнула богиня про себя, – какая тоска и какая мерзость то, чем я сейчас занимаюсь! Разве можно было вообразить ещё недавно, что я, царица богов, опущусь до такого ничтожества? Как это мелко – кусать за задницу какую-то глупую девчонку, переспавшую по глупости с твоим глупым мужем!»

Мысль о Зевсе всколыхнула в душе Геры новую волну ревности. «Вот кто виноват во всех моих несчастьях! Вот кто довёл меня до такого унижения! – закричала она в бешенстве. – Как я мучаюсь и как я страдаю из-за этого неблагодарного обманщика! Как он посмел предпочесть мне какую-то корову, от которой несёт навозом и кислым молоком? Неблагодарный, грубый мужлан! Но почему я не могу отплатить ему тем же? Ах, с каким бы наслаждением я наставила ему рога! Но не втайне от всех, нет! А также как это делает он сам – с наглой разнузданностью, на виду у всего мира! Чтобы он бесился от ревности и бессилия, видя меня в объятиях другого!»

Так говорила Гера, предполагая, что ведёт беседу сама с собой. Однако она ошибалась

– Есть о чём сокрушаться! – послышался чей-то голос за её спиной. – Уж что-что, а этот спектакль ты всегда можешь устроить! Было бы только желание.

Богиня быстро огляделась и увидела большого чёрного филина, который бесшумно парил в ночном небе.

– Кто ты? – с тревогой спросила она.

– Не буду притворяться твоим искренним другом, – произнёс незнакомец, – но зато могу смело отрекомендоваться твоим единомышленником.

– Не темни! Говори яснее, если ждёшь от меня доверия, – потребовала Гера.

– Скажем так, – усмехнулся неведомый попутчик, – я осторожный противник Зевса. Бросить ему вызов всерьёз я, пожалуй, поостерегся бы, но если речь идёт о мелких каверзах, о ловких проделках, о розыгрышах и плутовстве, то тут я всегда готов к твоим услугам. Лучшего помощника тебе не сыскать во всей вселенной.

– Имя! Назови своё имя!

– Уговоримся так, – предложил филин. – Видишь, вдали вздымается берег? Это остров Эгилия. Поклянись, что ты не донёсешь о моём предложении мужу, а после усядемся где-нибудь в горном ущелье, примем наше обычное обличие и обсудим все детали.

– Пусть будет по-твоему, – согласилась дочь Крона. – Клянусь водами Стикса, что не желаю тебе зла. Можешь спокойно открыть своё лицо!

В то же мгновение они достигли суши. Гера вновь приняла облик величественной женщины, а филин, коснувшись прибрежных камней, обратился в невысокого коренастого мужчину.

– Прометей, – пробормотала богиня с видимым облегчением. – Ну, конечно! Кто ещё согласился бы с такой охотой взяться за ремесло сводни!

– Кузина, – промолвил титан, – прежде, чем я изложу тебе свой план, позволь рассказать одну историю. Она кажется мне весьма поучительной!

Гера кивнула.

– Ты ведь конечно знаешь фессалийского царя Флегия? – продолжал Прометей. – Говоря откровенно, он большой пройдоха, однако пользуется любовью Зевса, и это нам на руку. У Флегия есть сын по имени Иксион и дочка, которую зовут Коронида.

– Уж не та ли это Коронида, что свела с ума нашего Аполлона? – спросила богиня. – Та, из-за которой он забросил Олимп и сделался завзятым греком?

– Она самая! – подтвердил титан. – Твой пасынок весьма напористо взялся за дело и прямо-таки навязался Флегию в зятья. Хочешь – не хочешь, царю пришлось принять его ухаживания, ведь ссориться с богами ему совсем не резон. Надо признать, что личико и фигурка у принцессы очень даже недурны, но если судить о женщине по её добродетели, то тут Корониде нечем похвастаться. Вот и выходит, что Аполлон, ей совсем не пара.

– Что ты говоришь! – удивилась Гера.

– Ну, о чём здесь много толковать? Ты же знаешь, кузина, нашего Феба! Разве он когда-нибудь шёл к цели прямым путём? Явившись на свидание к возлюбленной, он поначалу битый час тренькает на своей кифаре. А когда бедняжку одолевает сон и она начинает основательно клевать носом, он ударяется в поэзию и забивает ей голову своими стихами. Несчастная с ума сходит от скуки и теряется в догадках: когда же он додумается повернуть оглобли в нужную сторону? Вот, кажется, всё – дело доходит до поцелуев. Ещё шаг – и он у цели. Однако шалишь! Тут на небе появляется луна. Начинаются вздохи и ахи, выражения восторга и рассуждения о вечном. А там не за горами восход солнца – новый повод разразиться поэмой! После чего наш кифаред поспешно ретируется, сославшись на дела, а Коронида готова просто рыдать от досады. И в самом деле – какая нелёгкая угораздила её спутаться с богом-эстетом? Будь на его месте смертный попроще, она бы по три раза за ночь вкушала внеземное блаженство, не покидая пределов своей спальни.

– Всё это очень забавно, – усмехнулась Гера, – но какое мне до этого дело?

– Самое что ни на есть прямое! Братец её Иксион (к слову сказать, тоже паренёк не промах) постоянно потешался над Коронидой, отпуская в её адрес разные ядовитые шуточки. Наша принцесса долго крепилась, но, в конце концов, не выдержала – ведь даже ангельскому терпению приходит конец! Так вот, как-то раз, после очередной бессонной ночи, во время которой Аполлон без конца кормил её пустыми баснями, но так и не нашёл времени для самого главного, Коронида пришла в ярость. По уходу возлюбленного она вызывает к себе Иксиона и говорит ему:

– Признайся, негодник, ты, наверняка, почитаешь меня за круглую дурочку?

– Как тебе сказать? – отвечает Иксион. – За будущее не поручусь, но пока что круглей тебя я ещё никого не видывал.