Сталин. Портрет на фоне войны

Поскольку все принципиальные вопросы национальной политики решались в рамках Политбюро, на Наркомат по делам национальностей ложилось главным образом выполнение уже принятых постановлений. Соответственно поначалу у нового наркомата не было и своего помещения. По воспоминаниям ближайшего помощника Сталина Станислава Пестковского сотрудники народного комиссариата располагали лишь столом и двумя стульями в одном из помещений Смольного. Штат наркомата ограничивался Надеждой Аллилуевой, будущей женой Сталина, состоявшей машинисткой. Но по прошествии некоторого времени, после переезда правительства в Москву, Наркомнац владел уже несколькими особняками, а Сталин и его заместитель имели свои кабинеты в Кремле. Наркомат состоял из различных комиссариатов (Польского, Литовского, Мусульманского, Еврейского, Армянского и др.) и отделов (Киргизского, Марийского, Украинского, Эстонского и др.), издавал специальный журнал «Жизнь национальностей», публиковал литературу на различных языках, участвовал в формировании национальных частей Красной Армии. Численность наркомата к 1921 г. возросла до 875 сотрудников. По утверждению Троцкого, коллегия Наркомнаца в этот период состояла из русифицированных «инородцев», которые свой абстрактный интернационализм противопоставляли развитию угнетенных национальностей. Несколько иначе этот вопрос трактует Пестковский. Согласно его воспоминаниям, большинство коллег приравнивали национальный гнет к проявлениям классового гнета. Поэтому они не видели никакой необходимости в организации в России национальных республик и автономных областей, считая, что территориальное деление должно было идти исключительно по экономическому признаку, а не национальному, как того хотел Сталин. «Организация республик и областей по национальному признаку является при советской власти компромиссом с мелкобуржуазным национализмом». По словам Пестковского, «все члены коллегии состояли в оппозиции к своему председателю, нередко оставляя его в меньшинстве». Руководить таким ведомством было нелегко. Когда в результате бесконечных дискуссий на совещаниях терпение Сталина истощалось, он вдруг исчезал. И делал это, утверждает Пестковский, чрезвычайно ловко. «Сказав: «Я на минутку», он исчезал из комнаты и прятался в одном из закоулков Смольного и Кремля. Найти его было почти невозможно. Сначала мы его ждали, а потом расходились…» Когда Ленин срочно требовал наркома к себе, Пестковский находил его в самых неожиданных местах. «Пару раз, – утверждает мемуарист, – я застал его на квартире матроса т. Воронцова, на кухне, где Сталин лежал на диване, курил трубку и обдумывал свои тезисы…»

До 1917 г. большевики были сторонниками сохранения крупного централизованного унитарного государства, допускающего в его рамках национально-территориальную автономию отдельных народов. Лишь под напором национально-освободительного движения в Польше, Финляндии и других национальных окраинах империи большевики обращают внимание на возможность федеративного устройства социалистического государства. Однако и после Октябрьского переворота федерация по-прежнему рассматривалась большевистскими лидерами лишь как переходный от капитализма к социализму тип государственности. В «Декларации прав народов России», принятой через неделю после Октябрьского переворота, были провозглашены лишь общие принципы национальной политики. Не был четко определен характер федеративного устройства России и в первой советской Конституции.

Она закрепила принцип унитарности нового государства, при этом народы получили право на создание автономных областных союзов. Центральные власти, таким образом, пытались расколоть национальное движение, нейтрализовать сторонников полного самоопределения. И.В. Сталин, возглавив Комиссариат по делам национальностей, объявил гражданскую войну тем местным правительствам, которые отстаивали самоопределение своих народов (на Украине, в Закавказье).

Сразу после Февральской революции, 28 марта 1917 г., Сталин опубликовал в «Правде» статью с «говорящим названием»: «Против федерализма», в которой воинственно заявлял, «что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение». Еще раньше, на заре большевизма, Ленин, полемизируя с эсерами, писал, что «Безусловное признание борьбы за свободу самоопределения вовсе не обязывает нас поддерживать всякое требование национального самоопределения. Социал-демократы как партия пролетариата ставят своей положительной и главной задачей содействие самоопределению не народов и наций, а пролетариата в каждой нацинальности». Чтобы выйти из очевидного противоречия в этом вопросе, Ленин советовал русским большевикам проповедовать «право нерусских народов на самоопределение», а большевикам нерусской национальности, наоборот, настаивать на праве нерусских народов присоединиться к России».

Правда, сугубо по тактическим соображениям с учетом роста центробежных сил на окраинах и нарастания революционной ситуации, Ленин предпочитает делать все больший акцент на гарантии права на отделение от России для всех наций и народностей, «насильственно присоединенных или насильственно удерживаемых». Именно этот тезис должен был обосновать Сталин, выступая в конце апреля 1917 г. на партийной конференции с докладом по национальному вопросу.

Существо окончательно сформулированной национальной политики Ленина отразилось в опубликованной сразу же после Октябрьского переворота 1917 г. за подписью Ленина и Сталина «Декларации прав народов России»: признание равенства всех народов России; право (не на словах, а на деле) на отделение и образование самостоятельных государств; добровольный военно-хозяйственный союз нерусских национальностей с Центральной Россией. Сталин в 1924 г., объясняя эту эволюцию взглядов большевиков по этому вопросу и свою в том числе, упор делал на то, что удельный вес национального движения оказался более серьезным, а путь объединения гораздо более сложным, чем это представлялось ранее.

Сложившийся в годы Гражданской войны военный союз различных республик, сохранившиеся еще со времен царской России структура экономических связей, единая транспортная сеть, всероссийский рынок, а затем единая форма власти (Советы), единая правящая партия (большевиков), единые вооруженные силы (Красная Армия) объективно позволяли большевикам решить вопрос о создании единого государства. Однако пути решения этого вопроса вызвали серьезные разногласия между В.И. Лениным и И.В. Сталиным. Сталин выдвинул идею так называемой «автономизации», сущность которой заключалась в том, что все независимые советские республики (речь шла об Украине, Белоруссии и Закавказских республиках) входят в состав РСФСР на правах автономий, (опыт их создания внутри РСФСР уже был). Однако такое решение вызывало протест у руководства этих республик, особенно в Грузии и на Украине.

Ленин выступил с критикой сталинского проекта и предложил создание союза государств на федеративной основе заключения договоров между суверенными республиками и образования ряда общих органов власти и управления. Им же было предложено название страны – Союз Советских Социалистических Республик.

Борьба двух концепций (ленинской и сталинской) в решении национального вопроса во многом носила тактический характер. Ленин после Октября 1917 г. в принципе допускал создание и единого унитарного государства, и соединение в федерацию на правах автономии, и организацию союза самостоятельных социалистических республик. Выдвинутый Лениным принцип федерализма был удобен в период неустойчивого состояния советской власти. Сталинский принцип в большей степени соответствовал марксистской установке на денационализацию и создание в перспективе унитарного государства. Формально принимая ленинский принцип федеративного устройства, большевики реально проводили курс на создание унитарного государства и последовательное сворачивание прав республик до уровня автономий, как и планировал Сталин. В 1918 г. были созданы первые национально-областные объединения – Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика (ТАССР), Трудовая коммуна немцев Поволжья, Советская Социалистическая Республика Тавриды (Крым). В период Гражданской войны отдельные образования были ликвидированы (Северо-Кавказская Советская Республика, Донская Республика), другие создавались заново. В марте 1919 г. была провозглашена Башкирская Автономная Советская Республика, в 1920 г. Татарская и Киргизская Автономные Республики, образовались Чувашская, Калмыцкая, Марийская, Вотская, Карачаево-Черкесская автономные области. В 1921–1922 г. провозглашаются Казахская, Горская, Дагестанская, Якутская, Крымская автономные республики.

Создание национальных автономий шло под контролем Совнаркома, Наркомнаца и лично Сталина. Нередко принимаемые ими решения ставили в невыгодное положение одни регионы в сравнении с другими, запрещали создание новых автономий. Так, казачество, проживавшее компактно (войсками), было повсеместно лишено права на автономию. Наделение горцев (ингушей, чеченцев) землей сопровождалось принудительным переселением в другие районы целых станиц с казачьим населением, «провинившимся, по словам Сталина, перед Советской властью». Казачьи округа были ликвидированы сначала на Северном Кавказе, затем в других районах России.

Смирившись с потерей западных областей, большевики не допускали возможности независимости Украины, Белоруссии и Закавказских республик. В Азербайджане в апреле 1920 г. после ухода англичан местный Военный революционный комитет при поддержке Красной Армии взял власть в свои руки. Такая же модель была использована в Армении и Грузии.

В 1921 г. Сталин в качестве особого порученца Ленина занимался закреплением вновь приобретенных национальных территорий к Москве, исполняя роль наместника Политбюро на Кавказе. Принцип самоопределения и образования автономий был в целом принят национальными массами России и сыграл важную роль в победе красных в Гражданской войне.

В 1922 г. начинается практическая работа по объединению советских республик в единый союз. Встал вопрос об упорядочении экономических, а затем и политических связей. В августе 1922 г. для выработки планов сближения советских республик ЦК РКП(б) была создана специальная комиссия под председательством Сталина. Но его в тот период в первую очередь интересовал не столько национальный вопрос, сколько выбор стратегического направления.

Сталин и Гражданская война. Вопреки тому, что говорилось в официальных биографиях, написанных при жизни вождя, в первые годы Гражданской войны Сталин все еще находился на вторых ролях. Как свидетельствуют документальные источники, он действительно был активным ее участником, но не был «непосредственным вдохновителем и организатором важнейших побед Красной Армии» и, тем более, ее создателем. Вклад Сталина в победу гораздо скромнее вклада Л. Троцкого, С.И. Гусева, А.С. Бубнова и других известных членов большевистского руководства. Всю Гражданскую войну Сталин находился при Ленине. Практически он не имел в этот период отношения к «большой «политике», какой она была представлена на съездах партии и конгрессах Коминтерна. Он выполнял, насколько это было возможно в тех условиях, обязанности народного комиссара – по делам национальностей и рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Не без иронии Ленин в одном письме А.А. Иоффе подчеркивал, что «судьба» не дала Сталину ни разу за три с половиной года быть ни наркомом РКИ, ни наркомом национальностей…»

Личное участие Сталина в Гражданской войне замечено скорее в политическом и пропагандистском плане, нежели в военном. Не случайно ни в одном из достаточно многочисленных документальных сборников о Гражданской войне, вышедших до начала 1930-х гг. имя Сталина фактически не упоминается. Лишь в1929 г. в «Правде» появилась статья Ворошилова «Сталин и Красная Армия», в которой ближайший соратник Кобы сделал робкую попытку переписать историю Гражданской войны, укрупнить фигуру И. Джуга-швили. В 1933 г. «Правда» уже прямо писала о Сталине как об «организаторе побед Красной Армии». Историки сегодня не обладают какими-либо достоверными данными о проявлениях полководческого таланта Сталина. Фактически за три года войны Сталин провел на фронтах всего лишь несколько месяцев, выполняя различные поручения Ленина. Обычно Сталин действовал в составе группы и строго реализовывал данные ему Ильичом установки, что главным образом и определяло успех миссии. К этому времени у вождя революции сложилось вполне определенное представление о Сталине как весьма надежном исполнителе, которому можно доверять сложные и ответственные поручения. Ленин использовал наркома Сталина главным образом как чрезвычайного уполномоченного ЦК, направляемого для инспекции или получения достоверной информации, расследования причин поражений на отдельных участках.

Одно из первых подобных поручений, данных Лениным, – организация в конце октября 1917 г. вместе с Дзержинским, Орджоникидзе, Подвойским, Свердловым и Урицким обороны Петрограда во время мятежа генерала Краснова. Сталин принимал участие в разработке оперативного плана разгрома мятежных войск, создании отрядов Красной гвардии на заводах и фабриках. Но наибольшую известность, благодаря усилиям самого Сталина получило другое поручение вождя.

В мае 1918 г. в Поволжье вспыхнул мятеж Чехословацкого легиона. Отказавшись разоружиться, чешские легионеры пошли на захват всей Транссибирской железной дороги от Пензы до самого Владивостока. Это позволило различным антибольшевистским группировкам в городах, расположенных вдоль дороги от Волги до Тихого океана, поднять флаг восстания. Мятеж чехословаков произошел в весьма критический период для Советской республики: она оказалась отрезанной от украинского и сибирского хлеба. Оставался только один район, откуда можно было добыть хлеб – юго-восток, Поволжье и Северный Кавказ, путь к которым проходил через Царицын.

В конце мая 1918 г. Сталин был командирован на юг России в качестве чрезвычайного уполномоченного ЦК по продовольственному снабжению. Вместе с народным комиссаром труда А.Г. Шляпниковым он получает чрезвычайные полномочия. О военных задачах еще не было и речи. Но Сталину сразу же пришлось ими вплотную заниматься. Прибыв 6 июня 1918 г. во главе отряда в 400 человек в Царицын, главный транспортный узел, откуда шло с перебоями продовольствие в Центральную Россию с Северного Кавказа, за сутки Сталин отменил свободную продажу хлеба, которая была в городе, ввел карточную систему и твердые цены. Обнаружил паровозы, на отсутствие которых ссылались местные власти, и наладил поставку продовольствия на север из Царицына.

В это время Царицын со стороны суши блокировали восставшие казачьи части. В критический момент город оказался к обороне не готов. Защищала город 10-я армия, сформированная на базе 5-й Украинской Красной Армии, выведенной сюда из Донбасса, командовать которой было поручено Ворошилову. Ее численность достигала 50 тыс. человек, значительно превосходя казачьи войска белых. Не обладая специальными военными познаниями, Сталин, оказавшись в зоне военных действий, упор делал на силовые методы, часто грозил «революционной карой», трибуналом, о чем он незамедлительно сообщил в своей записке в Центр: «Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя ни других, а хлеб все же дадим». Сталин потребовал у Центра необходимых военных полномочий, и такие полномочия были ему даны, несмотря на протесты Троцкого. 19 июля был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа во главе со Сталиным. Не доверяя военспецам, из которых Троцкий формировал Красную Армию, Сталин настраивал против них местных красных командиров. Несмотря на протесты Троцкого, они с Ворошиловым арестовали, обвинив в измене, старшего военного специалиста А.Е. Снесарева и несколько штабных работников, поместив их в плавучую тюрьму, созданную на барже.

В августе 1918 г., несмотря на то, что еще в ходе боев на дальних подступах к Царицыну вся конница армии оказалась отрезана белыми и окружена в 100 км от города в районе Котельникова, тем не менее в результате жестких мер, принятых Сталиным, оборону Царицына удалось укрепить, было сформировано несколько новых дивизий, созданы отряды рабочего ополчения. Системе обороны немало способствовала и окружная железная дорога, по которой были пущены бронепоезда и «бронелетучки». По инициативе Сталина сотни «нетрудовых элементов» были согнаны на рытье окопов. Не доверяя стойкости войск, Сталин приказал отогнать вниз по Волге все пароходы и лодки, лишая обороняющихся самой возможности отступления. Царицын в августе выстоял благодаря жестким мерам чрезвычайного уполномоченного Сталина, а также помощи 40-тысячной Стальной дивизии Жлобы, самовольно уведенной им с Северного Кавказа. В самый разгар очередного штурма эта дивизия обрушилась с тыла на южную колонну белых. По подсчетам специалистов, за время царицынской обороны потери красных составили не менее 60 тыс. человек.

17 сентября Сталин назначается председателем вновь образованного Военно-революционного совета Южного фронта. Реввоенсовет Южного фронта в составе Сталина, Ворошилова, председателя Царицынского совета С.К. Минина и командующего фронтом П.П. Сытина работал крайне неэффективно, постоянно ухитрялись распылять свои силы и подкрепления, собираемые правдами и неправдами. Троцкий категорически требовал у Ленина отозвания Сталина из Царицина, а Ворошилова грозил отдать под суд. 19 октября Сталина отозвали из Царицына.

30 ноября 1918 г. Сталин был введен как представитель от ВЦИК в созданный Лениным для руководства всей работой по обороне на фронте и в тылу Совет рабоче-крестьянской обороны. В конце 1918 г., когда для Красной Армии создалось катастрофическое положение на Восточном фронте, Сталин вместе с Дзержинским выезжают в Вятку, чтобы расследовать причины поражения Красной Армии под Пермью и сдачи 25 декабря города силам адмирала Колчака. Комиссия Сталина – Дзержинского проработала почти месяц. В рекомендациях комиссии особое внимание было обращено на то, что чрезвычайный налог на крестьян провоцировал их враждебность по отношению к Советам. Работа комиссии, безусловно, способствовала реорганизации и восстановлению боеспособности разбитой 3-й армии. Однако, как считают военные историки, в целом положение на пермском фронте было выправлено тем, что Красной Армией была взята Уфа, и Колчак в начале января 1918 г. отдал приказ о сосредоточении сил на уфимском направлении и переходе к обороне под Пермью.

17 мая 1919 г. по решению Совета обороны Сталин был направлен на Петроградский фронт, чтобы организовать силы против генерала Н.Н. Юденича, прорвавшего фронт 7-й армии и начавшего наступление на Нарву. Сталин и здесь действовал в своем излюбленном ключе. С присущей ему энергией Сталин сразу взялся за работу. Уже 19 мая по его распоряжению в Петрограде была проведена мобилизация граждан в возрасте от 18 до 40 лет, которая позволила поставить под ружье более 10 тысяч человек. Довольно ясное представление о методах работы наркома дает его письмо, направленное Ленину уже после подавления силами красных мятежа в фортах Красная Горка и Серая Лошадь: «Быстрое вмешательство со стороны моей и вообще штатских в оперативные, доходившее до отмены приказов по морю и суше, и навязывание своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед (военной) наукой». За «твердость решений», приведших к поражению Юденича, Сталин был награжден орденом Красного Знамени.

Летом – осенью 1919 г. Сталину пришлось сначала инспектировать Западный фронт, где сложилась опасная ситуация в связи с наступлением польской армии на Вильнюс и Минск, а затем Южный. В конце июня войска А. Деникина заняли уже всю Донскую область и двигались в направлении Москвы. В ходе своего наступления белые широко использовали конницу. Одновременно в конце сентября возобновилось наступление армии Юденича, которая к середине октября вновь вышла к окраинам Петрограда. Сталин, прибыв на Южный фронт, тут же потребовал отменить уже недействительный план контрнаступления на деникинскую армию с флангов, заменив его планом основного удара из района Воронежа на Ростов. Сталин смог настоять на своем плане, и он принес успех. Уже 20 октября войска Красной Армии заняли Орел, 24 октября – Воронеж, а к марту 1920 г. войска Деникина были окончательно разбиты.

Последняя миссия Сталина в Гражданской войне связана с советско-польской войной. 25 апреля 1920 г. вооруженные силы Польши совместно с войсками Петлюры начали наступление на Украину, а затем на Белоруссию. Польский лидер Юзеф Пилсудский, вынашивавший планы создания «Великой Польши от моря до моря», начал свой поход «На советы». Польская армия к весне 1920 г. имела численность свыше 700 тыс. человек. Кроме того, в соответствии с секретным военным договором Пилсудский мог рассчитывать на поддержку Петлюры, который пытался захватить власть на Украине. Польша признавала Петлюру главой независимой Украины и обещала освободить ему Киев от большевиков. На первом этапе войны три польские армии при поддержке двух украинских дивизий разбили и оттеснили части Красной Армии. Были захвачены Житомир, Коростень. 7 мая поляки практически без сопротивления захватили Киев. За три года это была пятнадцатая смена власти на Украине.

Для Советской России война с Польшей стала, прежде всего, войной против внешней агрессии. Не случайно вторжение поляков вызвало в стране патриотический подъем. Генерал А.А. Брусилов призвал всех бывших офицеров записаться в Красную Армию. 5 июня 1-я Конная армия С. Буденного прорвала польский фронт и перешла в наступление. 12 июня поляки оставили Киев и начали отступать. Войска Западного и Юго-Западного фронтов Красной Армии под командованием М.Н. Тухачевского двинулись на Варшаву и 13 августа оказались в ее предместье. На волне эйфории, связанной с быстрым продвижением Красной Армии, советское руководство предприняло попытку превратить войну оборонительную в войну революционную. Вместе с лозунгом революции в Польше в повестку дня был поставлен вопрос о победе революции в Германии, а потом и во всей Европе. «Если бы Польша, – утверждал впоследствии Ленин, – стала советской, Версальский мир был бы разрушен, и вся международная система, которая завоевана победами над Германией, рушилась бы». Однако этот утопический сценарий не был осуществлен. 12 июля 1920 г. министр иностранных дел Великобритании лорд Д. Керзон отправил ноту советскому правительству с требованием приостановить наступление Красной Армии против Польши. Временная разделительная полоса должна была пройти по Бугу, в основном по границе этнической Польши.

Командование Западного фронта приняло решение о штурме Варшавы. Однако неожиданно для советского командования польская армия под командованием В. Сикорского нанесла успешный контрудар, и польские воска перешли в наступление. По некоторым оценкам, до двух третей советских войск было уничтожено. Главная причина столь трагического исхода польской кампании – серьезные политические просчеты большевистских вождей. Лозунг Польской Республики Советов не нашел поддержки у большинства поляков. Немалую роль в поражении сыграли, безусловно, и военные просчеты.

18 октября 1920 г. война с Польшей была прекращена, армии противников были истощены. В соответствии с условиями Мирного договора, подписанного в Риге в марте 1921 г. между Польшей и Советским государством, государственная граница теперь прошла восточнее «линии Керзона», при этом значительная часть Украины и Белоруссии оказалась отторгнутой от России.

Находясь на Юго-Западном фронте, Сталин вновь ссорится с военными. Камнем преткновения стал вопрос о правомерности наступлении на Варшаву. Вначале Сталин был солидарен с Троцким, который не поддерживал идею наступления. Но он быстро изменил точку зрения и присоединился к стороннику наступательных действий командующему Западным фронтом М.Н. Тухачевскому, поскольку главным инициатором похода на Варшаву был сам Ленин. 23 июля главком Юго-Западного фронта С.С. Каменев приказал овладеть Варшавой. Однако войска красных оторвались от линий снабжения, связь между Западным и Юго-Западным фронтом нарушилась. Сталин пытался перенести направление главного удара с Варшавы на Львов и отказался передать в распоряжение Тухачевского дополнительные силы, на чем настаивало Политбюро. Пилсудский, получив в результате мобилизации мощное подкрепление, вынудил Тухачевского отступить. Поскольку Сталин не выполнил распоряжение Политбюро, он был отозван в Москву. Для Сталина это не имело серьезных последствий, ибо в 1921 г. он был назначен членом Реввоенсовета Республики.

В целом многочисленные факты говорят о том, что именно Гражданская война способствовала выходу Иосифа Джугашвили из кулис на политическую авансцену. В эти годы Сталин из второстепенной фигуры превращается в политического деятеля общенационального масштаба. В 1919 г. Сталин входит в первое ленинское Политбюро ЦК РСДРП(б), а также в первое Оргбюро, возглавляет два народных комиссариата.

Все три года войны он старался продвинуться вперед в большевистской иерархии, занять более видное, может быть, даже первое место. Три года чрезвычайных условий сформировали и укрепили в Сталине качества, позволившие после окончания Гражданской войны претендовать на единоличную власть в стране, прежде всего привычку командовать и требовать беспрекословного подчинения. Как заметил Троцкий, «фронт привлекал Сталина потому, что здесь он впервые столкнулся с наиболее законченным из всех аппаратов, именно с военным… Он мог приказывать. Приказание получало почти автоматическое выполнение, не так, как в Комиссариате национальностей, где ему приходилось скрываться от оппонентов на кухне коменданта…» Сталин получил опыт решения крупных вопросов волевым, административным путем. И этот опыт вскоре был востребован. Опыт военных лет также во многом определил сталинское видение организации государственной власти и самого «пролетарского» государства.

Сталин и Ленин. Новый шаг к вершиннам власти Иосиф Сталин делает во время болезни Ленина, когда по его прямому указанию он в апреле 1922 г. на пленуме ЦК избирается генеральным секретарем РКП(б). Благодаря усилиям Ленина в том же году Сталин становится фактически вторым лицом в партийно-государственном руководстве, являясь одновременно членом Политбюро и Оргбюро вместо Крестинского.

Выдвижение «замечательного грузина» на пост генсека явилось крупным политическим маневром вождя революции в его стремлении остаться в изменившихся условиях безоговорочным лидером в партии и государстве. Дело в том, что идея чистки партии, созревшая у Ленина после обострения вопроса о «верхах и низах» и усиленная в период дискуссии о профсоюзах недоверием к новым партийным кадрам, трансформировалась у него в идею фикс о коренном перетряхивании и реформировании партии. В это время Оргбюро и секретариат ЦК были вынуждены заниматься всякого рода мелочевкой, «вермишельными делами».

Со второй половины 1921 г. у В.И. Ленина начинают проявляться и усиливаться признаки серьезной болезни. Зимой 1921–1922 гг. Ленин чувствовал себя плохо. В это время среди обывателей в Москве циркулировали слухи, что «Ленин или спятил, или пьет горькую». В этих условиях он начинает приближать к себе Сталина, которого, судя по некоторым косвенным данным, в глубине души недолюбливал и презирал, считая, что у Сталина не имеется самой элементарной человеческой честности (Троцкий, в частности, в своих дневниках отмечает, что будто бы это мнение Ленина ему в 1926 г. передала Крупская). Возможно, поэтому Ильич считал Сталина послушным орудием в своих руках, но, вероятнее всего, во время профдискуссии Сталин зарекомендовал себя непримиримым врагом Троцкого, в котором Ленин видел напористого и нежелательного претендента на власть. Всегда помня о стремлении Троцкого иметь самостоятельное значение, Ленин неусыпно держал его на контроле. Накануне и после Х съезда РКП(б), как впоследствии говорил Чуеву Молотов, Ленин считал, что Троцкий своим авторитетом разлагающе влиял на положение дел в партии и государстве и по этой причине был бы рад избавится от него, но не мог.

Ленин конструирует систему сдержек и противовесов, которая позволила бы ему держать ситуацию во властных структурах под контролем. У Ленина, несмотря на полное поражение Троцкого на Х съезде в марте 1921 г., сохранялись опасения, что Троцкий создаст свою собственную фракцию в партии. Именно против такого возможного сценария и была направлена знаменитая резолюция Х съезда о единстве партии. Этой же цели служил тщательный подбор кадров в высшем эшелоне руководства, а также проводимая зимой 1921 г. чистка рядов партии.

Болезнь Ленина сильно сблизила Сталина с вождем. Только в июле – сентябре 1922 г. генсек совершил одиннадцать поездок в Горки. Тогда как наиболее близкий в руководстве Ленину человек – Каменев – лишь четыре, Зиновьев – две. За три месяца тесного общения Сталин смог превратиться в главного советника и неофициального секретаря вождя. По справедливому мнению историка К.Н. Писаренко, это было связано с желанием Ленина иметь полное представление о том, что творится в партии и стране. Генсек в отличие от других членов Политбюро был менее всего склонен обходить стороной неудобные вопросы.

Сталин успешно играл на скрытом соперничестве Ленина и Троцкого. Оно явилось настоящим кладом для Сталина и полностью соответствовало его личным интересам. Сталин в меру своих возможностей «сочувствовал этому, используя все доступные ему средства, чтобы потеснить или унизить своего главного противника Троцкого». В частности, возглавляемый им Наркомат рабоче-крестьянской инспекции уже практически полностью переключился на шельмование военного ведомства. Он способствовал тому, что в отсутствие Троцкого Политбюро приняло постановление по переброске некоторых кавалерийских частей с Кавказа в Туркестан. Что в итоге вызвало гневную реакцию Троцкого и неудовольствие Ленина. Тем более что вождь был недоволен позицией Сталина в давно развернувшейся дискуссии о монополии внешней торговли, в которой тот вопреки Ленину отстаивал неизбежность «ослабления» монополии. Чтобы умерить пыл вновь испеченного генсека, весьма полезный наркомат РКИ был взят у Сталина и передан под начало Цюрупе, с которым Сталин был в неприязненных отношениях.

После удара 25 мая 1922 г. у Ленина между ними не исчезла внешняя доверительность отношений. Сталин под видом докладов три раза в июле – августе 1922 г. ездил в Горки, где во время долгих бесед обсуждаются архисекретные дела. Однако сразу после возвращения Ленина к политической жизни в августе его ориентация в личных отношениях становится прямо обратной. Ленин понял, что, сражаясь с потенциальной фракцией Троцкого, он оказался лицом к лицу с растущим аппаратом Сталина. Ленин вышел из первой изоляции разгневанным на Сталина, и вызвано это могло быть только одним – подозрением в попытках удалить его от дел, от власти.

Лозунг борьбы с бюрократизмом, служивший Ленину в кампании против Троцкого, теперь оказался как нельзя кстати и в замыслах против Сталина. Ленин не зря после возвращения в Кремль ужаснулся «чудовищному бюрократизму» царящему в Секретариате.

Сталин, будучи постоянным членом Оргбюро с момента его создания, прекрасно понимал, какие возможности открываются перед ним в качестве «технического» руководителя Секретариата и аппарата ЦК РКП(б). (В свое время Бухарин назвал Сталина «гениальным дозировщиком», имея в виду умение генсека реализовывать свои широкомасштабные планы по частям, незаметно втягивая в них окружение и общество.)

Став генсеком, он получил возможность до конца реализовать то, что в свое время пытались сделать Крестинский и Троцкий.

Заручившись поддержкой Каменева и Зиновьева, Сталин приступил к созданию, точнее, к завершению создания партийного аппарата, который бы обеспечил ему огромный перевес над потенциальными соперниками в грядущей борьбе за власть. Все предыдущие должности, которые он занимал, в том числе Наркомнац, Рабоче-крестьянская инспекция – всего этого не давали.

Сталин начал с перестройки Центрального аппарата ЦК. Весной и летом 1922 г. он был «перетряхнут». С периферии в Москву, на Воздвиженку, призывались энергичные, но по каким-то причинам угодившие в немилость при прежнем Секретариате работники: Молотов, Куйбышев, Каганович.

При распределении обязанностей между тремя секретарями 5 апреля 1922 г. Сталину досталось ведать вопросами, связанными с работой Политбюро и сношениями с областными организациями. Вскоре Секретариат позиционировал себя как наиболее оперативный и закрытый орган ЦК партии. Следующим шагом стало придание решениям авторитарного Секретариата статуса решений коллегиального Оргбюро. Секретариат провозгласил, что «единогласные постановления Секретариата, не опротестованные в течение 24 часов с момента вручения протокола Секретариата ни одним из членов Оргбюро, считать постановлениями Оргбюро и как таковые сообщать организациям, учреждениям и лицам». 24 апреля «демократическое» Оргбюро покорно приняло эту кабинетную революцию и утвердило узурпацию своих полномочий автократическим Секретариатом.

После того как Сталин возглавил Секретариат, характер его работы сразу меняется. Генсек сразу же отказывается от обсуждения разных «вермишельных дел» вроде покупки шести ломовых лошадей для хозяйственных нужд аппарата и занимается вопросами политическими.

В дни болезни Ленина Сталин продвинул свою аппаратную революцию на новый уровень. 6 июня 1922 г. по предложению Сталина работа Секретариата была вновь перестроена. Для разгрузки повестки дня Секретариата и Оргбюро от вопросов мелкого характера при Секретариате создавалось постоянное Совещание заведующих отделами ЦК под председательством секретаря ЦК Куйбышева. В результате чисто аппаратное заседание совещания начинает решать вопросы ни больше ни меньше, как о замене секретарей Пензенского, Вятского, Северодвинского, Архангельского губкомов, не «удовлетворяющих требованиям партстажа». Выборное коллегиальное Оргбюро тем самым превратилось, по существу, в формальный орган, регистрирующий и подписывающий решения Секретариата и аппарата ЦК. Владея полной информацией о положении дел в партии и стране, обладая возможностью назначать кадры, Сталин постепенно превращается в ключевую фигуру в большевистском руководстве.

Однако «дружба» вождя со Сталиным продолжалась недолго. Вечером 23 декабря 1922 г. В.И. Ленин продиктовал дежурному секретарю М. Володичевой первый отрывок своего политического завещания. «Я советовал бы очень принять на этом съезде (речь шла о предстоящем весной 1923 г. ХII съезде партии) ряд перемен в нашем политическом строе…» Далее речь шла о необходимости увеличения числа членов ЦК до 50–100 членов (по Уставу, принятому на VIII партконференции в декабре 1919 г. Центральный комитет избирался в составе 19 членов и 12 кандидатов). Накануне из-за сталинской выволочки Крупской «за самоуправство», которая прорвала режим «изоляции Ильича» (21 декабря Крупская разрешила Ленину надиктовать письмо для Троцкого), за который и отвечал по поручению Политбюро Сталин, Ленин приходит к выводу, что партию в ближайшем будущем ожидает поединок Сталина и Троцкого за власть. Современные исследователи считают, что Сталин нагрубил Крупской вовсе не из-за плохого характера и восточного темперамента. Сталин, по существу, выражал мнение остальных членов правящей группы: «Старик выдохся и не способен в силу болезненного состояния быстро решать вопросы управления страной». Чтобы избавиться от навязчивой опеки, члены Политбюро на Пленуме ЦК 18 декабря 1922 г. ввели режим изоляции вождя, поручив контроль Сталину. Фактически с этого числа главой государства стал самый авторитетный на тот момент член Политбюро – Лев Каменев. Реальная власть в партии и стране переходит к «тройке»: Каменев – Зиновьев – Сталин.

24 декабря Ленин продиктовал секретарю основной отрывок своего «завещания»: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающийся самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно». Ленин, отстаивая свое право по-прежнему диктовать свою волю соратникам, явно сгущал краски, когда говорил о якобы «необъятной власти генсека». Согласно партийному Уставу, его компетенция ограничивалась налаживанием эффективной деятельности аппарата ЦК, учетом партноменклатуры и т. п. Безусловно, влияние Секретариата ЦК на решение организационных и политических дел резко возросло после того, как секретарь ЦК и кандидат в члены Политбюро В.М. Молотов, возглавлявший ранее Секретариат, был заменен членом Политбюро Сталиным, имевшим в отличие от Молотова решающий голос. Однако и в этом случае Сталин мог игнорировать позицию Троцкого, Рыкова и Томского, лишь опираясь на дружескую поддержку Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева. (Не случайно Ленин в нарушение партийного Устава 3 апреля 1921 г. увеличил число постоянных членов Политбюро с пяти до семи.)

По мнению многих исследователей до 1929 другие члены Политбюро имели возможность противостоять попыткам Генсека захватить полноту власти. (Позже с 1929 г., Политбюро оказалось в таком сильном подчинении у Сталина, что ему не было никакой надобности пробовать править иначе, чем через политбюро).

Видимо, отдавая отчет в том, что членам ЦК его вывод «о необъятной власти генсека» покажется недостаточно убедительным для отставки, Ленин 4 января 1923 г. делает акцент уже на личные качества Кобы: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека, поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно более терпим, более лоялен, вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или такая мелочь, которая может получить решающее значение».