Земля прифронтовая. Бологовская и Удомельская

21 октября 26-я и 182-я стрелковые дивизии наступали на фронте Борок, Сухая Нива. Две атаки на Сухую Ниву были безуспешны. Взвод танков КВ мало чем помог наступающим. Немцы из орудий стреляли по гусеницам и останавливали машины.

В 13.00 эсэсовцы перешли в контратаку силами трех батальонов пехоты и танковой роты. Новгородский полк предпринял встречную атаку. В жестокой рукопашной схватке эсэсовцев удалось остановить.

Кровопролитие продолжалось. 24 октября удалось отбить у противника Сухую Ниву и Ерушково, в котором был разгромлен штаб 3-го полка эсэсовцев. Но через несколько дней немцы смогли вернуть себе эти деревни….

Пренебрежительное отношение немцев к нашей пехоте быстро изменилось. Вот что пишет эсэсовец в начале октября 1941 г.: «А противник дрался с небывалым ожесточением. Если мы во время контратак натыкались на солдат „Сталинской дивизии“, на поднятые руки рассчитывать не приходилось. Они оборонялись до последнего и предпочитали погибнуть в своей ячейке, чем сдаться. Один офицер, такой же молодой, как и его солдаты, выхватил гранату и лег на нее, чтобы погибнуть от взрыва. Эта гвардия – и она заслужила такого наименования – явно отличалась от того противника, которого мы встречали раньше. Ее выделяла не только храбрость, но и внешний вид. В каждом из этих молодых солдат угадывался будущий офицер».

У немцев, с их точностью и пунктуальностью, каждое участие в пехотной атаке, пусть и не решающего наступления, отмечалось особой медалью. Ленточка от медали нашивалась наискосок на борт кителя. Это были знаки геройства, фронтового опыта, предмет особого уважения. У иного нашего солдата таких ленточек хватило бы на все борта кителя, да вот и кителя-то не было, только вылинявшая гимнастерка, да и атаки не считал никто. У некоторых лейтенантов таких ленточек набрался бы не один десяток.

О настроении эсэсовцев перед наступлением 17 октября можно узнать из их воспоминаний: «Казалось, фронт на нашем участке замер. Но тихие дни остались позади. В середине октября под проливным дождем мы пошли в наступление. Теперь мы познали мощь пристрельного артиллерийского огня, убийственные минные и огнеметные заграждения и действие стрелкового оружия из искусно оборудованных дзотов.

Нам не удалось выполнить поставленную задачу. После трех дней боя у дзотов и в окопах мы вынуждены были перейти к обороне. Мы прочно сели на захваченной территории и снова окапывались. Обмундирование и снаряжение за несколько недель полностью пропиталось грязью. Теперь, когда внезапно ударил мороз, они замерзли и превратились в железные доспехи, а сапоги раза в два прибавили в весе…

Наше здоровье из-за того, что мы неделями не снимаем с себя промокшую одежду, сильно пошатнулось. У многих от простудных и кишечных заболеваний возникло недержание. Они так и ходили в полностью обгаженных штанах. Мы стали похожи на заросшую, грязную, вонючую, залитую дерьмом орду. Но это было лучше, чем вернуть противнику обратно завоеванное».

В направлении стыка 11-й и 34-й армий враг бросил крупные силы. На участке Кирилловщина – Хилково к 17 октября для усиления частей СС введен полк 290-й пехотной дивизии. На участке Хилково – Сухая Ветошь введен дополнительно 27-й полк 12-й пехотной дивизии. На участке Сухая Ветошь – РАИ оборону продолжали держать два батальона 4-го полка 32-й пехотной дивизии.

На участке РАИ – Григорьевщина оборонялись два батальона 96-го полка 32-й пехотной дивизии, один батальон из-за высоких потерь был расформирован.

Утром, 17 октября, два батальона 1-го пехотного полка дивизии СС повели наступление в направлении северо-восточнее Кирилловщины и к исходу дня смогли выйти в район Холмов.

В 7.00 до батальона 503-го пехотного полка из района Хилково наступали в направлении Злодари. К исходу дня с большими потерями противник отброшен. Свыше батальона 27-го полка 12-й пехотной дивизии при поддержке семи танков из района Крутихи наступали в направлении Малого Замошья. Контратакой наших частей противник был отброшен в исходное положение.

245-я стрелковая дивизия вела бои с целью окружения подразделений противника в районе озера Пестовское.

18 октября 163-я стрелковая дивизия овладела Холмами. Одновременно была отбита атака противника в районе Крутихов. Огнем артиллерии пехота рассеяна, один танк подбит, но уведен на буксире. Юго-западнее Крутихов осталось до 60 трупов противника.

На участке Лобаново – Исаковское немцы оказались окруженными подразделениями 245-й стрелковой дивизии. 20 октября части этой дивизии совместно со сводным танковым полком и подразделениями 188-й стрелковой дивизии перешли в наступление, но взять Лобаново не смогли, лишь овладели дорогой Лобаново – Исаково.

В деревне Исаково немцы захватили в плен раненых, больных и медперсонал 898-го стрелкового полка. На следующий день враг, прикрываясь военнопленными, пошел в атаку. Наши бойцы без выстрелов, с раскатистым «Ура!» бросились навстречу. Немцы были ошеломлены нашей контратакой и в панике, бросив пленных, побежали назад.

Противник упорно рвался вперед. 23 октября 245-я стрелковая дивизия оставила Пестово и отошла на восток. Два полка 188-й стрелковой дивизии, армейские курсы младших лейтенантов и истребительный отряд при поддержке 270-го противотанкового артиллерийского полка блокировали Лобаново с запада и юго-запада. 29 октября в 16.00 противник был выбит из поселка и отошел на юг.

245-я стрелковая дивизия силами разведроты и усиленной роты 901-го полка ночью взяла Исаково. Но из-за несогласованных действий командиров подразделений Исаково было потеряно.

Командование фронта было обеспокоено невысокой эффективностью боевых действий 34-й армии. В результате появилась директива штаба №098/ог от 30.10.41 г. В ней, в частности, говорилось:

«Военным советом СЗФ приказано:

1. Сократить все тыловые учреждения на 20% и отобранных направить в строевые части дивизий.

2. Организовать сбор всяких отставших от частей.

3. Немедленно устранить всякие перемешивания частей и поставить их под управление своих командиров и штабов.

4. Прибывшие семь маршевых рот направить в 34А.

Справка:

– За период с 20 по 30.10.41 г. потери составили 2 660 чел.

– По данным отдела укомплектования, за это время потери составили 5 901 чел.»

На левом крыле фронта в полосе 27-й армии было немало горячих схваток. Дивизия полковника И. Д. Черняховского переправилась через Селигер. Была освобождена от врага деревня Велье, велся упорный бой за Городилово.

30 октября противник снял часть сил с фронта 27-й армии и группировал до трех пехотных дивизий в районе Сухая Ветошь, Лужно в направлении Валдая.

В целом атаки частей 27-й армии в октябре-ноябре имели ограниченный успех, и в полосе 11-й армии обстановка оставалась неспокойной».

Немецким войскам не удалось прорваться к Бологое и с маловишерского направления. Город Малая Вишера 22 октября была оставлена войсками 52-й армии. 27 октября враг не мог преодолеть нашу оборону на р. Малая Вишера и там остановился.

С 29 октября немцами была предпринята неудачная попытка прорвать линию обороны 27 А в районе оз. Долосец и Семёново Село с целью войти в Осташков, в котором находился только один взвод красноармейцев. Октябрьское наступление немецких войск на рубежах СЗФ выдохлось и перешло в фазу боев местного значения.

8 ноября г. Тихвин оказался у немцев. В результате Ленинград лишился единственной железной дороги.

16 октября 1941 г. – день для истории Удомли трагический. поселок впервые подвергся массированному налету бомбардировочной авиации врага. Готовясь к наступательным действиям в направлении Бологое и Валдая, воздушной разведкой люфтваффе было проведено тщательное изучение прифронтовых районов. На ст. Удомля между ж/д путями и улицей Большой (ныне Пионерская) от переезда до водокачки располагался лесосклад. Ровные штабеля бревен, брусьев, досок, припорошенные снегом, немецкие летчики приняли за скопление танков, готовых к погрузке на платформы. Накануне наступления к вечеру 16 октября более десяти немецких бомбардировщиков, не смотря на пасмурную и ветреную погоду, сделали налет и сбросили свой смертоносный груз на указанный участок станции. Как пишет Н. А. Архангельский:

«…что в это время было, трудно представить: наша маленькая деревянная, Удомля, казалось, будет сметена с поверхности земли мощными многочисленными взрывами. Вся улица Большая между вокзалом и переездом превратилась во вспаханное пространство, засыпанное глыбами земли, изуродованное воронками, поваленными столбами, перепутанное проволокой телефоно-телеграфной связи и всем тем лесоматериалом, который был на складе. Бомбы сбрасывались сравнительно мелкие – 50—100 кг, но у переезда, где ул. Пионерская делает зигзаг в сторону вокзала, упали две 500-килограммовые бомбы, образовавшие огромные воронки, засыпать которые удалось только в послевоенные годы».

Это был страшный день еще и потому, что немецкие летчики бомбили не только Удомлю, но в поисках целей и ближайшие к поселку деревни.

«Страшным был день 16 октября 1941 г. для деревни Елманова Горка. Около трех часов дня налетели фашистские самолеты. Выбежав из избы на шум авиационного мотора, я увидел пролетающий на низкой высоте темно-зеленый двухмоторный самолет с желтыми концами крыльев. Самолет летел от Иевкова к Дягилеву по диагонали через нашу деревню, летел так низко, что можно было разглядеть пилота за плексигласовым колпаком. Он пролетел деревню, развернулся и точно по тому же маршруту вернулся к деревне. Раздались взрывы. Все померкло вокруг, стекла моментально вылетели из окон. Было страшно. Юнкерс-88 сбросил на деревню 16 бомб (8 осколочных и 8 фугасных) … А самолет сделал новый заход, полетел над колхозными гумнами, где молотили рожь… Люди бросились из гумна к выгону, где на вытоптанной скотом земле росли одинокие кустики вереска. А самолет пролетел на бреющем, слегка наклонившись на левое крыло. Пилот рассматривал бежавших в панике женщин, падавших около спасительных кустиков. Как потом уверяли женщины, с самолета по ним стреляли, но жертв, к счастью, не было».[37 - Воспоминания – А. В. Иванов, д. Елманова Горка.]

«Я учился в Дягилевской семилетней школе в 7 классе. 16 октября 1941 г. после занятий я и два моих друга стояли у одного гумна. Было пасмурно, шел дождь со снегом. Видим, из-за тучи вылетели 3 самолета. Один развернулся над нашей деревней и от него отделилась бомба. Два других самолет полетели к Удомле. Мы очень растерялись. Два товарища спрятались под гумно, а я побежал к скотному двору, к матери. Она ухаживала за телятами. Я пробежал метров 30, когда услышал страшный свист. Упал в одном сарае, и меня подбросило. Когда я выскочил из сарая, то увидел большой черный столб земли. Падали камни, бревна, земля. В это время слышно было, как рвались бомбы в Удомле… Немецкие самолеты на бреющем полете кружились над нашей деревней и стреляли из пулеметов. Мы залегли в канаву, и около нас прошла очередь пуль… Прибежал домой: все двери открыты, дома нет никого. Выбежал на улицу, в деревне паника, жители прячутся… Когда я добежал до середины деревни, одна женщина сообщила мне, что мою мать убило. Когда я бежал около воронки, которая была после взрыва бомбы, то увидел большую яму, которая сохранилась до сих пор. Мать я нашел в метрах 50 от воронки. Ее ударило бревном. В деревне это была единственная жертва».[38 - Воспоминания – Ф. И. Марков, д. Дягилево.]

Скоро в деревни и села Удомельского и Брусовского р-нов от властей поступили указания сделать светомаскировку на окна, а также было приказано вырыть за каждым домом «щели» (окопчики), прикрыв их досками и засыпав землей. Люди готовились к серьезным бомбежкам. В Вышнем Волочке и Бологое было объявлено осадное положение.

Близость фронта вводила удомельский край в сферу непосредственного участия во фронтовых мероприятиях, что и без того усложняло жизнь колхозников. Автотранспорт и лошади были мобилизованы, а потребность в сельхозпродуктах увеличилась. До 15 октября удомельские жители были обязаны сдать из оставшегося после эвакуации скота 260 коров и 200 овец для Красной Армии. Из эвакуированных были восстановлены рыболовецкие бригады Удомельского рыбзавода, продукция которого уходила также для нужд фронта.

К концу октября до удомельских мест дошли вести о захвате немцами Калинина. Появились панические настроения среди части колхозников, зашевелились «бывшие», т.е. все недовольные советской властью. По деревням пошли страшные слухи, что скоро придут фашисты и в их ожидании, якобы, составлен список коммунистов, комсомольцев, советских работников и активистов колхозов. Однако благодаря стойкости и организованности партийных работников и комсомольского актива основная масса местных жителей не поддалась страху и панике.

Приближение фронта увеличило и количество госпиталей в нашем крае. ППГ №733 развернут 15 октября. Он занял большую часть помещений центральной районной больницы, расположенной на берегу оз. Песьво, соседние жилые дома и контору рыбзавода. 17 октября открылся госпиталь-эвакоприемник №62 в Верескуново. Он расположился в Верескуново, Верляйском и в Храме Св. Николая Чудотворца (Верескуново). Легкораненые размещались в соседних деревнях. Санитарные поезда приходили с фронтов на ж/д рзд. Торфяное.

Во время октябрьского наступления немцев на СЗФ удомельские госпитали быстро наполняются ранеными из 11-й, 34-й, 27-й армий. Но стоит обратить внимание на прибывшие 23 и 27 октября партии тяжелораненых сибиряков из 421-го СП с только еще созданного КалФ. Это были кадровые красноармейцы из 119-й СД, сформированной еще до войны в г. Красноярск. Дивизия успешно участвовала в Финской войне. Первый бой 119-я СД приняла 13 июля 1941 года западнее пгт Оленино, к 24 июля находилась на рубеже р. Межа (западнее Ржева) в течение полутора месяцев. В сентябре дивизия отошла и закрепилась южнее пос. Нелидово; 30 октября отступала и закрепилась на левом берегу р. Волга от д. Путилово до устья р. Тьма.

О том, как сражался 421-й полк, можно прочитать в «Журнале боевых действий 119-й СД»:

«В ночь на 25 октября 1941 года части дивизии начали форсирование Волги. Из-за отсутствия переправочных средств форсирование реки проводилось двумя паромами и в рыбацких лодках. Первым переправились через реку 421 стрелковый полк под командованием энергичного, смелого подполковника Ипатова (пропал без вести 27.10.41 г.) и 2-й дивизион 349-го артполка.

Переправившиеся первые части с боем продвигаясь вперед выбили противника из деревни Талутино, уничтожив 4 танка, 3 самолета, 1 штабную и 1 легковую машины противника, разгромив полностью штаб 161 пд и захватив все его документы, 6 противотанковых пушек, 5 пулеметов и много другого вооружения и продовольствия.

В течении четырех суток дивизия вела непрерывные тяжелые бои с численно превосходящими силами противника, нанося ему колоссальный урон в живой силе и технике. Почти каждый день отбивалось по 5—6 яростных атак, поддерживаемых артиллерией и авиацией противника. Части дивизии неоднократно подвергались полному окружению, но всякий раз благодаря умелому руководству, отваги и мужеству личного состава, прорывая кольцо противника соединялись друг с другом нанося ему огромный урон.

Таким образом за четверо суток ожесточенных боев была полностью разгромлена 161 пехотная дивизия противника вместе со штабом, убито более 5000 солдат и офицеров. Уничтожено 10 танков, 15 минометов, 10 орудий, подавлен огонь 3-х минометных батарей, 2 автомашины. Также было захвачено 5 пулеметов, 1 крупнокалиберный пулемет, 6 противотанковых пушек, 20 повозок, 30 лошадей, 30 автомашин и много другого военного имущества и продовольствия. В частности 421 стрелковый полк в течении трех суток полностью довольствовался за счет захваченных у немцев продуктов.

В этих сложных операциях на правом берегу реки Волга дивизия не потеряла ни одного орудия, хотя в некоторых расчетах осталось по 1—2 человека… Зенитным дивизионом отражено свыше 20 налетов вражеских бомбардировщиков и уничтожено немалое количество самолетов противника.

За успешные боевые действия, за мужество и отвагу, проявленные в этих боях, дивизия получила высокую оценку и Военный Совет 29-й армии выступил с ходатайством о присвоении 119-й стрелковой дивизии звания «Гвардейской». От Военного Совета 31-й армии также получено поздравление и объявлена благодарность всему личному составу».