33 этаж

– За воротами.

– И что там?

– То же самое.

У неё перехватило дыхание. Всё даже хуже, чем она себе представляла. Что же им делать?

Мэйв взглянула на Лу, которая всё это время тихо стояла рядом, растеряно глядя по сторонам, словно ждала увидеть кого-то, и у неё сжалось сердце.

Вновь обернувшись к Чаду, она спросила:

– А вы не поранились?

Тот помотал головой, и Мэйв заметила, какое бледное, почти прозрачное, у него лицо. Привычки разглядывать людей она не имела, да и в желтом слепящем свете кабины, заметить такое непросто. Зато сейчас от неё не укрылись ни белая кожа, ни тонкие вены на висках и под глазами… а потом его лицо вдруг стало розоветь.

Мэйв уставилась вверх.

– Это ещё что?! – крикнул Акли.

Значит они все это видели.

Небо, ещё недавно лазурное и чистое, зардело, на их глазах превращая безбрежную гладь в тысячи багряных всполохов. Они резали небо, рвали его в клочья, и следом за грохотом, напоминающим далекий взрыв, на землю обрушились тяжелые янтарные капли.

Мэйв дернулась, когда одна из них упала ей на лоб; ахнула, прикладывая холодную ладонь к обожжённой коже. Следующей закричала Лу.

– Горячо!

– Внутрь, быстро! – закрывая голову руками, Чад бросился к дому. Остальные побежали следом.

Вестибюль встретил их тишиной.

– Это ещё что такое? – Акли, как и остальные, пытался стереть с себя липкие маслянистые капли, успевшие попасть на кожу и волосы, но бумажных салфеток оказалось недостаточно.

– Печёт!.. – Лу, не прекращая, тёрла голову. – Оно печёт.

Капли, напоминающие раскалённое масло, нужно было смыть. И срочно.

«…водой. Нужна вода!»

Мэйв вспомнила, что бросила пакеты в лифте. На тридцать третьем этаже. Там осталось почти два литра воды, и этого вполне хватило бы, чтобы умыться, а вот пить… Пить им уже будет нечего.

Мэйв нажала на кнопку вызова, и лифт, вопреки её ожиданиям, загудел, спускаясь вниз.

– Ну что там? Едет? – Акли в нетерпении уставился на двери.

Мэйв кивнула:

– Где мы по-вашему?

– Спустились в преисподнюю.

– Технически, – поправил Чад, – мы поднялись в неё.

6

Сумку Мэйв заметила сразу. Как только двери открылись.

Ей казалось, что Акли тоже обратил на неё внимание, потому и зашёл в лифт первым. Однако же он сразу бросился к пакетам, достал оттуда бутылку и стал поливать себя водой – лицо, голову, руки, – а на сумку даже не взглянул. Вместо этого неуклюже замер у прохода, слегка наклонившись вперёд, пока брызги летели в разные стороны, а Лу хныкала под тускло мерцающей лампой вестибюля.

– Что это? – Мэйв коснулась его плеча.

Акли отвлекся, прищурился, непонимающе глядя в угол, где стояла черная спортивная сумка. И ещё до того, как он ответил, Мэйв поняла: Акли тоже видел её впервые. Раньше сумки там не было.

– Не знаю, это не моё.

Жадно глотая воду, он не сводил взгляд с внезапной находки, а осушив бутылку до конца, смял её и присел рядом с сумкой. Но не открыл. Отчего-то замешкался.

Мэйв достала со дна пакета последнюю запечатанную бутылку и вернулась к Лу. Промыла её длинные, завязанные в две тугие косички, черные волосы, умыла лицо, руки и дала немного попить.

Самой Мэйв остались считанные капли.

Смочив язык, она закрутила пустую бутылку и поставила её на пол. Шум дождя – если его можно было назвать дождём – усилился, но она без труда различила голос Акли. И Чада. Оба были в кабине.

– Что там?

Мэйв остановилась перед лифтом и увидела у них в руках по пачке купюр.

– Похожи на настоящие, – сделав это открытие, Акли засиял, зашуршал новенькой, словно только со станка, банкнотой, поднёс её к потолку, на просвет, и они с Чадом внимательно уставились вверх, будто это их билет домой – не меньше.