Учитель драмы

– Да, – засмеялась я. – И это тоже, конечно.

«Селестинские пророчества» торчали из встроенного между нашими креслами подстаканника. Самодовольно заметила, что закладка почти в начале. То, что она бросила ее – по всей видимости, вместе с попытками подружиться с прожженными жителями Вудстока, – означало, что она делала большую ставку на нашу новую дружбу.

– Правда? – сказала Мелани. – У тебя нет прав?

– Еще нет. Американские дороги… – Я убедительно содрогнулась.

– Они тебя пугают? Правда?

Я кивнула и рассказала о том, как меня пугает отсутствие кругового движения: «Боюсь, что привычка возьмет верх и я поверну налево».

– Это дурацкое оправдание, да? – сказала я самоуничижительным тоном. – Звучит так по-детски.

– Да ладно тебе, – Мелани махнула рукой.

– Рэнди всегда так говорил.

Вспомнила тогда его лицемерие: говорил, что я «слишком сильно от него завишу», с самодовольным видом листая спортивные каналы и посматривая, как я складываю его трусы.

Не обращая внимания на писк индикатора, Мелани спросила:

– Как вы с ним встретились?

Через лобовое стекло я увидела изящный бронзовый почтовый ящик с надписью «Эшворт» большими буквами под адресом. За ним виднелся результат тяжелой работы ландшафтного дизайнера – превращенная в вельветовый лоскут следами от газонокосилки лужайка. Мы проехали через ворота – вся территория была огорожена высоким забором – и завернули на подъездную дорогу, с которой открывался вид на горы – за такое обычно приходится серьезно переплатить. Сквозь зеленые насаждения проглядывал большой и невыразительный дом.

Она думала, что Рэнди британец, поэтому я не могла сказать ей правду: что мы познакомились на сайте для интернациональных знакомств.

– Вообще мы познакомились на побережье Испании.

– О-о-о, а ты видела этот сериал с Гвинет Пелтроу и Марио Батали?

Я задумалась, поладили бы мы с Рэнди так же быстро, если бы встретились в реальной жизни. Почему-то я в этом сомневалась. Интернет – место, где мужчины остаются мужчинами, женщины становятся мужчинами, а маленькие девочки оказываются агентами ФБР – был идеальной площадкой для нашей легкомысленной игры в правду.

Меня раздражало, что каждые «отношения» в интернете воспринимались как транзакция: большинство мужчин не искали что-то длительное, вне зависимости от их описаний в профиле. По иронии судьбы я зашла на тот сайт, чтобы удалить аккаунт, когда увидела сообщение от Рэнди. В отличие от остальных онлайн-ухажеров, он не пользовался идиотским сленгом и тем более не присылал фотографии своего одноглазого дружка. Более того, у его фирмы по недвижимости было отделение на Манхэттене, а это место манило меня с самого детства.

В качестве дополнительного бонуса Рэнди был по-своему милый с этим его аляповатым стилем: при выборе рубашки он каждый раз шел на авантюру. Его подержанный «Ягуар» намекал на свободу и приключения. Плюс довольно несложно было понять, что я действительно произвела на него впечатление: «Я был на яхте миллионера из Форбс прошлым вечером и без конца всем рассказывал о бесподобной женщине, которую встретил онлайн…» Его американская откровенность хорошо сочеталась с моей британской загадочностью.

– Удивительно, но мы с Фитцем тем вечером должны были улетать из Испании, но у него начался насморк, и я решила отложить вылет. Интересно, что бы случилось, если бы мы тогда не изменили наши планы? Теперь мы уже никогда этого не узнаем. Женщины еще не научились путешествовать во времени – только в книжках про наглых шотландцев.

– О-о-о, если бы ты улетела, ты бы не влюбилась!

– Да, но еще я никогда бы не получила вот это.

Я потянулась за сумкой и вытащила оттуда письмо о конфискации имущества. Это было рискованно, но зато неожиданно. Правильный градус радикальности, который должен был удержать Мелани на крючке. Как будто бы пряча от нее текст письма, я начала читать глухим шепотом: «БАНК АМЕРИКИ, Истец, дает РЭНДАЛЛУ МЮЛЛЕРУ, Ответчику, двадцать календарных дней на то, чтобы прислать письменный ответ на жалобу, изложенную в тексте приложения…»

– О, Трейси, – произнесла она срывающимся голосом. – Дай мне взглянуть.

Я обернулась на Фитца и запихнула письмо обратно в сумку.

– Извини. Я не должна была доставать его при сама-знаешь-ком.

– Что доставать? – спросил, как по команде, Фитц.

На девственно-белой кухне Мелани наблюдала, как их домохозяйка, Джаниса, подает детям безглютеновые равиоли и пюре из капусты кейл, гордо названное смузи. Китти и Фитц, давно пристрастившиеся к магазинным полуфабрикатам, смотрели с немым вопросом: это нужно съесть или можно кинуть обратно в компостную кучу?

Я сыграла роль благодарной гостьи, вымыв детские тарелки. Проверяя поочередно все ящики, чтобы куда-то поставить посуду, нашла десяток штопоров, а потом Джаниса выгнала меня с кухни.

Несколько пристыженная, я вошла в идеально обставленную гостиную, где Мелани вставляла в видеопроигрыватель диск с китайским детским фильмом под названием «Мэй Мэй».

– Звучит как психоз, знаю, – сказала она, – но я даю Габи смотреть телевизор только на китайском или испанском.

На восьмидесятидюймовом экране появилась панда в комбинезоне и начала заразительно хлопать в ладоши.

– Хочешь экскурсию? – спросила Мелани, когда дети расселись.

– Безусловно.

Следующую четверть часа я восхищалась мебелью из искусственной кожи и истертыми конопляными коврами. Стиль был не выдержан, а некоторые комнаты смотрелись просто ужасно. Ее дом – дикая мешанина из классической американской мечты и позолоченного индийского ширпотреба, обожаемого местными хиппи. Но я была искренне впечатлена абсолютной новизной всего, что было вокруг. У Габи в комнате была плюшевая лошадь размером с настоящую и массивная фреска на стене с цитатой Майи Энджелоу[28 - Майя Энджелоу – американская писательница и поэтесса, удостоенная Пулитцеровской премии. (Прим. ред.)]: «Будь радугой среди туч». Спальня Мелани была заставлена коробками из онлайн-магазинов, а под потолком висел гамак для йоги, который наверняка выполнял и функцию секс-качелей.

– Ты была в Индии? – спросила я, увидев секретер – этнический акцент в эклектичном стиле Мелани. Прекрасная старинная вещь, расписанная изображениями Кришны и Радхи.

– Нет, – она явно не понимала, с чего я решила спросить.

– О, тебе нужно съездить. Тебе понравится.

– А ты была?

– Да, лет в восемнадцать-девятнадцать. С рюкзаком и томиком «Сиддхартхи». Очередная юношеская попытка отыскать истину.

Эта книга до сих пор была для меня важной и значительной – особенно момент про ненадежность языка: то, что произнесено вслух, неизбежно становится ложью.

Вернувшись в гостиную, я осмотрела южную стену. Медленно ходила взад и вперед, делая вид, что не замечаю, как Мелани наблюдает за мной, крепко сжав губы. Со знающим видом покачала головой, постучала по стенке костяшками пальцев.

В конце концов, когда Мелани, казалось, готова была силой вытряхивать из меня хоть какие-то комментарии, я объявила, что стена не несущая. И сказала – да, конечно, с моей профессиональной точки зрения, стену можно «выносить» и расширить дом в сторону сада.

Она чуть ли не скакала на месте с девичьим задором.

– Ты уже думала о том, куда будут падать прямые солнечные лучи? – спросила я. – Нужно какое-то место для накапливания тепла, откуда вечером оно будет распространяться по всему дому.

– Что-то типа террасы? Да уж, стоило бы знать, как это называется…

– Мне не кажется, что нужно делать отдельное помещение. Представляются какие-нибудь большие окна со специальными стеклами, – я вставила несколько терминов, вроде «теплопотеря» и «зимнее время», которые вселяли ужас в сердца даже прожженных домовладельцев.

– Да. Конечно. Гармония с природой, – пробормотала она, но, кажется, ее голова уже была занята выбором «того самого» оттенка краски для стен.

* * *

– Пошли, – сказала мне Мелани, когда мы с детьми снова пришли в гости, – ребята с Эйр-би-эн-би[29 - Эйр-би-эн-би (англ. Airbnb) – онлайн-платформа для размещения и поиска объявлений о краткосрочной аренде частного жилья по всему миру. (Прим. пер.)] только уехали. Хочу показать тебе гостевой домик.