Учитель драмы

Она провела нас по засаженному деревьями склону. Дорожка была тенистой от лапистых елей и синеватой чемерицы.

– Здесь как в Понивилле![30 - Понивилль (англ. Ponyville) – вымышленный город из вселенной сериала «Дружба – это чудо». (Прим. ред.)] – восторженно воскликнула Китти, когда мы подошли к домику.

Открыв дверь толчком, Мелани провела нас внутрь. Интерьер времен Маргарет Тэтчер немного выбил меня из колеи. Тот же цветочный узор на стенах был и у Маргейд дома. Зеленые лампы были один в один.

– Та-да!

Я почувствовала аромат «Шалимар» – но не от Мелани – и подумала, не пользовалась ли таким парфюмом ее покойная мать.

– Это была одна из причин, почему мы купили дом, – проговорила Мелани, когда дети вскарабкались по деревянной лестнице на чердак. – Моя мама в то время была уже совсем плоха. Нам не везло с домами престарелых. Теперь ее уже нет.

– Мне очень жаль.

– Совсем плоха, – повторила Мелани, как будто это в корне меняло дело. – Здесь все еще полно ее вещей. Тут только одна спальня. Но на втором этаже есть диван.

– Ты и здесь хочешь сделать пристройку?

Мелани покачала головой. Она взяла кухонный стул, и ножка неприятно скрипнула по половой плитке.

– Нет, здесь не надо ничего делать. Он не очень современный, я знаю… Но зато удобный. И я подумала, вы с детьми могли бы пожить здесь, пока Рэнди ищет подходящее место в Англии, – и она начала тараторить со страшной скоростью, фонтанируя планами и идеями. Она сказала, что мы могли бы помогать друг другу с детьми, если бы я осталась (хотя без проблем могла позволить себе няню, но не доверяла местным). Плюс я могла бы присматривать за домом в Катскилле, и мне не пришлось бы переживать, что, вернувшись однажды, дети наткнутся на уведомление о выселении.

И все-таки одно дело – представиться человеку другим именем, но совсем другое – переезжать к нему в дом, прикинувшись безработным архитектором с мужем за океаном.

– О, Мелани. Ты такой замечательный друг. И твое предложение очень щедрое. Я же понимаю, что все это тебе далось не просто так.

– Ерунда! Все уже было устроено за меня.

Дети скатились по перилам вниз.

– А можно мы сегодня пойдем поплаваем? – спросил Фитц.

– Конечно! – сказала Мелани, оставив свой стул и сев на корточки перед моим сыном. – На самом деле сейчас я уговариваю вашу маму остаться жить в этом домике. И тогда вы сможете ходить купаться на реку каждый день! Было бы здорово, правда?

Фитц просиял.

– Да! Мама, можно? Пожалуйста!

– Я подумаю об этом. Но сейчас нам надо возвращаться домой и готовить ужин. Почему бы вам не сходить по своим делам, пока мы не ушли? Туалет прямо здесь, за вами.

Когда он закрыл дверь, Мелани задержала на мне свой взгляд.

– Трейси, просто подумай, разве так не проще будет подготовить детей к переезду из Катскилла в Лондон? Чтобы перемена была не такой резкой?

В ее идеально прорисованных острых бровях читалась настойчивость.

– Я бы с удовольствием приняла твое предложение, – сказала я. – Но мы становимся уж совсем как нахлебники. Плюс я никак не смогу тебе за это отплатить.

– Но ты отплатишь!

Кажется, я ее слишком очаровала.

– Не представляю, как.

– Пойдем за мной, – она отвела меня наверх, где под витражным окном стоял огромный рабочий стол. – Ну? Что думаешь?

– Это для меня?

Массивный дубовый стол так и кричал мне: «не упускай возможность!» Совершенно точно Мелани купила его после того, как мы с ней познакомились, вероятно в одном из антикварных магазинов в Хадсоне, где ценники заставляют надеяться, что оплату принимают в иенах.

– О, Мелани, – звонко воскликнула я, подыгрывая ей, – я как будто снова в университете! Все эти дурацкие конфликты в общежитиях… А если станет похоже на приживальничество? Ведь тебе может надоесть – почувствуешь, что я тебя использую, и сразу захочешь меня вышвырнуть.

– Не захочу, – сказала она с наивной убежденностью и острым страхом одиночества. – Кроме того, это будет ваше личное пространство. Джаниса будет здесь убираться, но в остальном можете делать все, что угодно. Ты можешь оставаться совершенно бесплатно и работать над чертежами пристройки.

Об этом действительно стоило подумать. Последние пару недель я прикидывалась архитектором в надежде заработать хотя бы пару тысяч на жизнь после расставания с Рэнди. Но переезд к Мелани позволил бы бросить его даже раньше. Чувствовала я себя так, словно все это время копала тоннель для побега пластиковой ложкой, а Мелани протянула мне кирку.

– А что насчет школы? Фитц должен был пойти в детский сад этой осенью.

– А что? Мы можем устроить его в общеобразовательную школу Вудстока. Я была бы рада, если бы он ходил туда с Габриэллой. Но, скорее всего, я пока оставлю ее в частной школе.

– Нет, – сказала я. – Категорическое нет. Ты слишком спокойна по поводу всего. Приглашать людей жить в собственный дом – это серьезно!

Она расправила плечи и откинула волосы, явно наслаждаясь восхищением в моем взгляде и новоприобретенным статусом «Богини-матери».

– Не вижу в этом ничего такого. Если у меня что-то есть – я это отдаю, вот и все.

– Ты обещаешь, что мы сразу проговорим все вопросы? Конфликты будем обсуждать открыто.

– Обещаю, – быстро сказала она, пожав плечами. – Абсолютная честность. Если что-то неприятное всплывет, будем разбираться.

Я выдержала театральную паузу, а потом радостно воскликнула:

– Ладно! Давай сделаем это! Будем соседями!

– Ура! – Она захлопала в ладоши. – Хочешь сегодня съездить к себе, захватить какие-то коробки?

– Нам нужно всего несколько мелочей, – сказала я. – Ночные рубашки. Зубные щетки. Ты оставайся дома с Габи. Я возьму такси.

– Можешь взять машину Виктора, – сказала она на автомате. Она действовала импульсивно, без размышлений. Только через пару секунд сообразила: – Ой, извини, пожалуйста… У меня совершенно вылетело из головы… у тебя же нет прав.

– Тут недалеко. Глупо, конечно, что мне смелости не хватает.

– Но тебя же так это пугает…

Не уверена, что она сама осознавала, что качает головой, соглашаясь со мной.

Я пообещала, что все получится. Если буду слишком волноваться, то приторможу.

Неловко сжав мои руки, почти обняв их своими, она смотрела на меня, как на перепуганного птенчика.