Дети Антарктиды. Лёд и волны

Ну да ладно, это я так, отвлекся. Что было потом? Ах да, люди выяснили, что от пришельцев можно спрятаться холодном климате, да только вот произошло это спустя месяц после Вторжения. Армии всех стран были почти разбиты, а половина населения Земли уничтожена. Уцелели лишь те, кто успел оказаться за чертой холодного фронта.

Тогда стоял декабрь и было очевидно, что холод совсем скоро отступит и пришельцы нагрянут в еще недавно бывшие безопасными зоны и перебьют всех. Сражаться с ними не имело смысла, да и чем? Палками и ножами? Огнестрельного оружия почти ни у кого не было. Да и будь оно, толку от него – ноль, и подтверждение тому десятки миллионов трупов солдат и сотни тысяч разрушенных единиц разной техники.

В итоге правительство уцелевших стран признало поражение и сообщило точки координат эвакуации, откуда всех выживших должны были доставить на огромных кораблях в туристические поселения и научные станции Антарктиды. Времени было до конца месяца.

Многие в Шпицбергене сочли неразумным покидать остров, сочтя его как безопасную зону. Уж не знаю, живы ли они до сих пор. В любом случае, от наших собирателей и моряков я не слышал ничего про судьбу Шпицбергена как и других поселений Гренландии.

Возвращаясь к моей истории. Среди нас были и те, кто хотел отправиться на шестой контент, в призрачной надежде отыскать там своих родственников, которым, возможно, посчастливилось спастись. В числе таких людей был и я, надеющийся отыскать свою жену и дочь, оставшиеся в Сиднее во время Вторжения. И хотя я понимал, что встретить их живыми мне скорее всего не суждено – на связь они не выходили с самого первого дня Вторжения, – я все же решился отправиться в это далекое приключение.

Нас было чуть меньше сотни человек. Мы нашли капитана, собрали небольшую команду и отплыли в середине декабря. Через две недели наше судно приплыло к берегам Антарктиды, но столкнулось с паковыми льдами, почти погубившее нас в самом финале пути. Если бы не связь со станцией Халли, вовремя приславшая небольшой ледокол на выручку, я сейчас вам все это не рассказывал. Лежал бы где-нибудь на дне этого холодного океана…

Спустя три месяца мне удалось добраться до австралийской «Кейси». Дорога была долгая и трудная, несмотря на все эти навороченные вездеходы, но хотите верьте, хотите нет, но добравшись до туда я встретился со своей дочерью и женой.

Чудо, не правда ли? Жаль, что только никто не верит, что это моя жена с дочерью, и ведь не докажешь никак! Но после этого я уверовал, что у нас, у человечества, еще есть шанс победить в этой войне. Почему? Да потому что только благодаря Богу я встретил свою семью, только он на это способен. А это значит, что он существует и обязательно поможет нам в борьбе с этими тварями.

Пролог

Меж снежных трещин иногда
Угрюмый свет блеснёт:
Ни человека, ни зверей, —
Повсюду только лёд.
Отсюда лёд, оттуда лёд,
Вверху и в глубине,
Трещит, ломается, гремит.
Как звуки в тяжком сне.


Сэмюэл Тейлор Кольридж «Сказание о старом мореходе»

18 января, 2093 год.

– Матвей, просыпайся! Там, кажется, склад горит!

Мерещилось будто звонкий голос Арины раздается во сне. Склад горит? Да ты с ума сошла, дуреха, быть такого не может, снаружи дубак.

Но вот над ним нависает ее молоденькое лицо: красные от мороза щеки, курносый носик и взъерошенные каштановые волосы; глаза девушки перепуганные, вот-вот из орбит вылезут.

Значит не врет, и впрямь горит.

Сон как рукой сняло.

– Долго горит? – спросил он, натягивая ботинки.

– Мне откуда знать? Я шла к тебе, а на подходе заметила огромный столб дыма с западной стороны, как раз там, где склад. – Она развела руками. – Я и бегом к тебе.

– Пошли.

Мигом он надел меховые унты, набросил кожаную парку из тюленьей шкуры и побежал к двери.

Выйдя наружу в лицо ему ударил жгучий мороз. Даже не верилось, что с таким морозом способно что-то гореть.

Небо было на редкость чистое, без единого облачка; и только едкий, черный дым, идущий с окраины станции застилал девственную синеву.

Матвей и Арина бежали по узеньким улочкам между жилых модулей. В эту секунду на станции раздался сигнал тревоги, заставив все восточников сначала с любопытством взглянуть в окна, а затем, спотыкаясь, выбегать наружу. С собой они хватали ведра, тарелки, кружки, одним словом все то, что могло бы помочь в борьбе с пожаром.

Пробежали рынок с плотным навесом из китовых и тюленьих шкур; на брошенных прилавках остались рыба, разные примочки с большой земли и так называемый «китовым набором» в виде ворвани* (жидкий жир, добываемый из сала морских млекопитающих. Используется при производстве сыромятной кожи и замши, также идёт на смазочные материалы и горючее, такие как масляная лампа), спермацета* (воскообразное вещество, содержащееся в голове кашалота, может использоваться для изготовления свечей, масляных ламп и смазочных материалов) и костей. Это по крайне мере то, за что успел зацепиться глаз Матвея.

После завернули к старинному зимовочном комплексу с рисунком триколора и через минуту оказались на месте происходившей трагедии.

Около половины склада успела сгореть полностью, а это означало, что рацион теперь сократится как минимум на половину, если не больше. И это накануне зимы.

Пожар совсем скоро грозил превратится в настоящее пожарище. Языки пламени напоминали когти взбесившегося зверя, желающего вырваться на волю. От сильного жара слезились глаза, заставляя то и дело тянуть руку к лицу.

Большинство людей стояли как в снегу завязшие и, словно смирившись с неизбежным, наблюдали за происходящей катастрофой. Наполненные полного непонимания взгляды бегали по сторонам, не зная как поступить. Оно и понятно, огонь на ледяном континенте в диковинку, а пожар так и вовсе явление крайне редкое.

Но все же среди толпы были и те, кто оказался храбрее. Они черпали принесенными ведрами снег и посыпали им огонь. Со стороны, правда, все это предприятие выглядело крайне бестолковым. Какие тут ведра со снегом против подобного пожара.

– Матвей! – окликнули его запыхавшийся голос. Это был Олег Викторович, староста станции. Судя по ведру в руке, видно он и сам только-только сюда прибыл. На Матвея он, однако, глядеть перестал сразу. Все его внимание переключилось на набиравший силу пожар.

– Как же мы эту заразу, да одним то снегом… – прошептал он в отчаянии.

Олег Викторович стоял как заледенелый не в силах и пальцем пошевелить. Матвей понял, что помощи от него не дождешься и самолично принял командование незанятой толпой на себя.

– Ну, чего встали?! – закричал Матвей на боящихся подойти к пожару. – Живее, живее, за снегом далеко идти не надо!

Желая пристыдить их нерешительность Матвей выхватил ведро у одного из стоящих столбом мужиков и храбро ринулся к огню.

– Разом! Вместе!

Арина последовала его примеру, а там подтянулись и все остальные. У кого емкости не имелось прямо руками пригоршню снега брали и сыпали в пламя.

Народ со станции постепенно подтягивался. Загромыхали ведра, зашипел кинутый в пламя сугроб, да только огонь и не думал отступать.

Вскоре Матвей понял, что так пожар им точно не победить, и следует сосредоточить все силы на спасении содержимого склада.

Так, подумав с полсекунды, он отправил тридцать человек южной части склада для сдерживания огня, а остальные двадцать мужиков вместе с ним побежали к заднему входу здания, вытаскивать всю собранную потом и кровью за последние четыре месяца провизию, пока его не сожрало пламя.

– Арина, ты куда?! – Матвей заметил как его подопечная дала деру от пожара.

– Я вездеход подгоню для погрузки, подальше от пожара отвезем!

– Верно мыслишь, давай скорее!

Девушка довольно улыбнулась – любила она, когда ее хвалили, – и побежала, уже от наполняющей ее гордости успев навернуться на первом же попавшемся сугробе.

Здесь к Матвею подоспел запыхавшийся староста.

– Матвей, ты зачем туда людей отправил? Тушить же надо!