Скандальная мумия

Пэтч и Джинджер переглянулись, и глаза у них остекленели, пока шло представление.

– Мы, – заявил Голиаф Джонс и повел рукой, включая в это «мы» всех своих спутников, – клан Джонсов. Все мы прочли о Вознесении и приехали из Техаса. Мы жили там в Джонстауне. Когда мы услышали, что этот ваш Князь вознесся, мы продали все, что у нас было, купили подержанный школьный автобус и… вот мы здесь.

– Рад за вас. Вы готовы принять спасение?

– А мы уже его приняли. Много раз. Все мы. И дети тоже. Что нам нужно – это Вознесение. Мы останемся до тех пор, пока оно не случится.

– Я скажу миссис Бинкль, чтобы порекомендовала вам в городе мотели.

– Мы лучше здесь останемся, если можно.

Пэтч резко выпрямился:

– Здесь? В святилище?

– Мы думали – там, – Джонс показал кепкой, – возле здания. У нас с собой палатки и все, что нужно. Мы, мужчины, можем охотиться, а женщины – собирать растения. Детей мы держим в строгости, так что неприятностей от них не будет.

– Полагаю, – сказал Пэтч, – что это можно. Удобствами можете пользоваться внутри.

– Чем?

– Туалетами.

– А! – Джонс обернулся к своему клану. – Он говорит, что мы можем остаться, а в сортир ходить сюда.

Тут же над извивающимися телами поднялось с полдюжины детских рук, подтверждая, что предложение удобств было совсем не преждевременным. Джинджер показала в боковой коридор, и Джонс шуганул детишек туда.

– Когда? – спросил он у Пэтча.

– Простите?

– Когда Великое Вознесение?

– Гм, вскорости, – ответил Пэтч.

– А вскорости – это когда?

За посланца ответила Джинджер:

– Бог только недавно начал с ним говорить, и потому он еще не знает точно.

– Годится. Мы подождем.

После того как почти все представители клана Джонсов посетили удобства и ушли во двор ставить палатки, Посланец отправил Джинджер в город за продуктами, а сам пошел в прежний кабинет Князя и набрал номер музея капитана Крюка. Ответила какая-то женщина. Пэтч сказал, что ему нужна информация о мумии. Она перевела его на телефон главного научного сотрудника Платона Скоупса, который не дал ответа, а потом на директора музея Хорейса Дакхауза.

– Это говорит преподобный Крили Пэтч из Храма Света. – Пэтч пропустил мимо ушей «простите, но я вас не знаю» и продолжал: – Мистер Дакхауз, эта мумия представляет для меня интерес. Я хотел бы знать, можем ли мы с моей ассистенткой ее увидеть?

– Этот вопрос надо решать с нашим научным сотрудником Платоном Скоупсом. Он сейчас занят: готовит пресс-конференцию, которая состоится сегодня. Он, боюсь, наверняка вам откажет, но через некоторое время, не сомневаюсь, мумия будет выставлена в экспозиции, и тогда вы ее увидите без проблем. Вы не могли бы позвонить через неделю или две?

Пэтч нетерпеливо фыркнул:

– Боюсь, вы не расслышали мое имя – Крили Пэтч. Может быть, вы знаете меня как Посланца, с тех пор как Князь Света Шикльтон Дун был вознесен…

Дакхауз фыркнул в ответ:

– Никогда ни о ком из вас не слышал. Боюсь, это вы не расслышали меня. Наша мумия пока что на обозрение публики не выставляется.

Пэтч фыркнул громче:

– Послушайте… – Он прикрыл микрофон рукой и громко сказал в сторону: – Да, я знаю. Терпение, Как, Господи? А, как Давид с филистимлянами: стратегия побеждает. – И снова в телефон: – Директор Дакхауз, наверное, я недостаточно ясно высказался. Нашу церковь Бог благословил щедрой паствой. Когда я прочел о вашей мумии, я сказал себе: «Крили, это же такой маленький музей, наверняка ему нужна финансовая помощь. Уверен, что хороший фант пришелся бы кстати. Почему бы тебе не позвонить туда и не предложить…»

– Э-гм! – прокашлялся Дакхауз. – Преподобный Пэтч? Как же, конечно! Я ваш большой почитатель. Но нам так часто звонят психически нездоровые люди, поэтому, боюсь, и случилось это недоразумение. Конечно же, для вас можно будет организовать осмотр мумии…

– Мы можем быть у вас через двадцать минут.

– Без проблем. Скоупс еще не вернется к тому времени, но спросите у входа меня, и я лично вами займусь.

Через девятнадцать минут улыбающийся Хорейс Дакхауз провел Пэтча и Джинджер в лабораторию музея. Дакхауз открыл дверь и пригласил их войти.

– Вот она, на столе, в большом эмалированном лотке. Скоупс пока что не перенес ее в кафетерий на пресс-конференцию… Ой! – Он бросил смущенный взгляд на Джинджер. – Я забыл, что эта мумия голая…

– Отврати глаза! – приказал Пэтч и обратился к Дакхаузу: – Накройте чем-нибудь интимные места.

– Ничего страшного, – сказала Джинджер. – Я прошла курсы первой помощи и в школе еще была добровольной медсестрой.

– Ну, только туда не гляди, – велел Пэтч. – Не отводи глаза от лица.

Джинджер уже видела это лицо. Бородавки. И Джинджер решилась. Игнорируя предупреждение Пэтча, она опустила взгляд к интимным частям мумии, вспомнив, как Князь помахивал своим предметом в двенадцати дюймах от ее лица – в ту ночь, когда его вознесли. Да, тогда эта штука была существенно больше. Куда как больше. Джинджер потом мечтала о ней. И – да, не обрезанный. Сейчас он весь сморщился. Бедный маленький орешек, подумала Джинджер, и на глазах у нее выступили слезы. Она пыталась себе сказать, что Князь на небесах, возлежит с ангелами, а это только смертная его оболочка, но сердце все-таки болело. С Князем люди были счастливы: радостные гимны, ритмичные проповеди, ни тебе угроз дьяволом, ни выкриков. А как бы весело ей было стать женой Князя…

Она знала, что должна быть благодарна. В конце концов, сейчас она стала кем-то – Свидетелем, звездой, как хотела мамочка. Но сидеть рядом с Посланцем – это была хилая награда по сравнению с возможным счастьем быть Княгиней Света. Тыльной стороной ладони Джинджер вытерла слезы и произнесла безмолвную молитву по своему павшему – нет, вознесенному – Князю Света.

С дрожащими губами, со щемящей тоской смотрела она на безжизненную скорлупу. Неужто это действительно он? Она наклонилась поближе, шмыгая носом, принюхиваясь к следу знакомого стойкого запаха: «олд спайс» Дуна. Без вопросов: это и есть ее Князь.

– Что ты делаешь? – Пэтч увидел, как Джинджер низко наклонилась к лицу мумии. – Не смей его целовать, ради Бога! Ты же не знаешь, где он мог быть…

Джинджер повернулась к нему, решительно сжав челюсти.

– Я его не целовала. Я его нюхала.

У Пэтча губы скривились гримасой отвращения, Дакхауз зажал ладонью нос и рот. Джинджер с грустью посмотрела на Посланца:

– Это он, нет сомнения, – сказала она, вытирая катящуюся по носу слезу.

Пэтч придвинулся ближе, разглядывая лицо.

– Действительно, на него похоже, но…

– Кто такой этот «он»? – спросил Дакхауз. – Этой мумии уже тысячи лет!