Подражатель

– И как эксперт…

– История искусств это очень обширный предмет, – перебил его Коутс.

– В таком случае по сравнению с нами, – поправился Винтер, а Коутс кивнул, одобряя его логику. – Вы знаете, какая может быть связь между этими произведениями искусства?

– Связь?

Коутс выглядел растерянным:

– Я думал, мы будем говорить об убийстве Альфонса…

– Просветите меня.

Лектор, казалось, завис на несколько секунд, задумчиво покусывая ноготь, затем не спеша начал:

– Насколько мне известно, «Мыслитель» изначально был лишь частью намного более амбициозного произведения под названием «Врата Ада»… – Немного обескураженный, Винтер сделал пометку в блокноте. – Многие считают, что на ней изображен Данте, но есть и те, кто подозревает, что это сам Роден. Между тем «Пьета» отображает Марию, держащую на руках своего сына, – вслух раздумывал он. – Один жил в Париже, другой – в Риме. Они были созданы с перерывом в столетия. Одна бронзовая, другая – мраморная… Если честно, я не могу представить ни единого аспекта, который бы их объединял.

– Нам нужен будет образец вашей крови, – выпалил Чеймберс, застав врасплох и Коутса, и Винтера.

– Моей… крови?

– Чтобы исключить вас из расследования.

– Конечно. Я поспособствую, как только смогу.

– Мы это ценим. Можно воспользоваться уборной?

Коутс снова ответил не сразу, как будто исчезая у себя в голове, чтобы просчитать ответ.

– Наверху. Первая дверь слева. Вам придется извинить меня за беспорядок.

Чеймберс кивнул и встал, оставляя Винтера заканчивать. По пути он заглянул на ветхую кухню, не заметил ничего необычного и поднялся по лестнице на пролет, где ковер был устлан собачьей шерстью разных цветов. Он подозревал, что весь дом обычно выглядел так же и только нижний этаж был наспех подготовлен к их визиту. К его разочарованию, обе двери в спальни были закрыты, и он не рискнул попробовать их открыть, так как весь дом скрипел и стонал, докладывая своему владельцу о каждом движении в нем.

Войдя в ванную, он запер дверь и поспешил прямо к шкафчику с медикаментами. Там обнаружился впечатляющий ассортимент таблеток, большинство выписанных миссис М. Коутс, но ничего важного. Расстроенный, он оглядел скудно обставленную комнату, выискивая еще какие-то детали, приоткрывающие жизнь этого странного человека. За неимением идей получше он залез в ванну, чтобы добраться до покрытого изморозью окна, c силой открывая проржавевшую защелку, чтобы выглянуть на задний двор. В сравнении с ухоженным гном-фестом спереди задняя часть владения была тем еще зрелищем – запущенная и дикая, если не считать участок перекопанной земли в дальнем конце.

Зная, что он уже потратил слишком много времени, Чеймберс закрыл окно, дернул цепочку бачка и вдобавок помыл руки. Он потянулся к дверной ручке, но остановился, увидев самодельную декорацию, висящую на ней. Он перевернул ее и прочитал вырезанные на дереве слова:

Хоть грехи ваши подобны багрянцу,
Пусть удут они белы, как снег.

    Исайя 1:18

Хмурясь, он поверннул ручку и направился обратно вниз, где Винтер уже был на ногах, готовый уходить.

– Я еще не видел ваших собак, – сказал Чеймберс, забирая свою куртку. Коутс с осторожностью взглянул на него. Бенджамин объяснил: – Заметил шерсть на ковре.

– Собаку. Всего одну, – сказал Коутс. – К сожалению, он почил. Совсем недавно, кстати говоря. Я думаю, это стало последней каплей для моей матери.

– Мои соболезнования, – сказал Чеймберс. – Какой породы была собака?

– Дворняга. Мы всегда подбирали бродячих собак.

– «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», – изрек Чеймберс, игнорируя вопрошающий взгляд, брошенный ему Винтером.

Коутс на мгновение выглядел растерянным, но потом улыбнулся впервые со времени их прибытия.

– Теперь вы говорите практически так же, как моя мать, – сказал он, провожая их до двери.

Забравшись в машину, Винтер выжидательно посмотрел на своего коллегу:

– Ну… что вы думаете?

– Ладно. Я был неправ, – признал Чеймберс, заводя двигатель. – Я понимаю, почему он вас заинтересовал.

Глава 9

C издевательской усмешкой на лице миссис Чеймберс ковыряла основное блюдо вилкой, видимо наевшись одной ложкой закуски.

– Что это такое, еще раз? – спросила она, изучающе засовывая палец в соус.

– Курица, – коротко ответила Ева. – Нелетающая птица, которая водится у нас дома. Один из рецептов моей мамы.

– И где находится дом, еще раз?

– Контент, Ямайка.

– Хммм, – ответила старшая женщина, обращая свой неодобрительный взгяд на явно неудовлетворяющую ее обстановку. – Так, значит, это они называют «лофтом»? – спросила она, отодвигая тарелку.

– Да.

– Это просто модное название квартиры, не так ли?

– Полагаю, да.

– Такой, что стоит не меньше, чем дом.

– Зависит от дома.

Еще раз фыркнув, выражая недовольство всем сразу, миссис Чеймберс улучила момент оглядеть хозяйку, сидящую напротив нее, пока Ева в ожидании сжимала руку своего мужа.

– Ты вполне хорошенькая…

– Спасибо. Как вполне мило, что вы заметили.

– …как для одной из них.

– Ауч! Господи! – вырвалось у Чеймберса, когда ногти Евы наконец-то пронзили его кожу. Он поглядел на двоих женщин, ни одна из которых не выглядела особо довольной, и у него закралось подозрение, что он что-то упустил.

– Вы закончили, Люсиль? – спросила Ева, вставая из-за стола.