Смерть нельзя отменить

– Первый раз в родильном отделении? – без лишних слов поняла девушка. – Меня зовут Мэри, я несколько лет назад приехала в МПК из Уэльса. – Нравится вам ваша работа?

– В целом очень, хотя я пока что в ординатуре. Вообще-то я будущий гематолог, а меня сюда направили. Ничего не понимаю.

– О-о, не мы в МПК лично выбираем понравившуюся специализацию, а МПК в конечном итоге выберет эту специализацию для нас. Мне повезло, я хотела стать реаниматологом-анестезиологом, и я им стала. Удачи, Токамото-сан. Держите, – Мэри хитро прищурилась и протянула сбитому с толку Исихару свою визитку. – В медблоке очень важно иметь связи.

Исихару не нашёлся, что ответить Мэри, но визитку на всякий случай убрал в карман халата. Сотрудники медицинского отделения имели специфическое чувство юмора, эмпатией не отличались и часто общались друг с другом сквозь зубы. В такие моменты Исихару отсчитывал минуты, чтобы поскорее сдать смену и отправиться на КПП, откуда служебный автобус отвёз бы его и друзей домой в Сибирь-1.

Общаться с коллегами-медиками Исихару нравилось куда меньше, чем с друзьями. Даже выслушивать в свой адрес шуточки от Макса и Феликса было вполне нормально.

– А я, кстати, общаюсь с айтишниками. Когда я заговорил с ними на их родном китайском, они очень удивились, – засмеялся Макс. Обеденный перерыв близился к концу, и друзья не спеша возвращались в лаборатории.

– Разве в МПК не запрещено говорить на других языках, кроме русского? – была сбита с толку Эсти.

– Нет, если об этом не знает руководство. Правда, узнать оно всё-таки может, ведь в нашей в кавычках дружной семье стукачей хватает. Не, айтишники вполне себе нормальные ребята. Благодаря им я в курсе всех технических новинок. Вот, к примеру. У вас есть суперспособность открывать все двери? – Макс подошёл к дверям, ведущим в медотдел, вместо пропуска приложил ладонь, и двери разъехались в стороны.

Феликс присвистнул.

– А дело вот в чём, – захихикал Макс, показав ладонь, где друзья не сразу рассмотрели приклеенный крошечный прямоугольник – как будто от экрана телефона отрезали кусочек. – Это ещё не всё. Мы с ребятами перепрограммировали двери лабораторий по всему левому крылу.

– Так это вы специально сделали?! – всплеснула руками Лия. – Хм, я как-то упустила момент, что ты увлекаешься программированием.

– Давно. Я поступал не только в медицинский. Но на программирование я не прошёл по конкурсу, не хватило каких-то двух баллов. Ладно, дело прошлое. Короче, мы с ребятами сменили коды везде, а потом по камерам наблюдения посмотрели за спектаклем.

– Мне показались забавными эти танцующие человечки вместо слов «допуск разрешен», – улыбнулся Имон. – А вот мои коллеги очень сильно ругались. Как жаль, что я не успел записать за ними.

– Дурацкая шутка! Из-за пропущенного часа утром, я, например, сегодня не укладываюсь в сроки по работе, – сжала кулаки Эсти. Лия и Рита поддержали подругу. – Невероятно тупая шутка!

Исихару расстроился сильнее всех.

– У нас в медотделе заклинило все двери. Кроме потраченного часа впустую в начале смены, я ещё полчаса пытался зайти в ординаторскую и вместо «допуск разрешен» я слышал только «занято, зайдите попозже».

Феликс, Макс и Имон не смогли сдержать смех.

– И сегодня мне предстоит дополнительное дежурство, – пробурчал Исихару.

– О-о, прости. Я этого не хотел, – Макс тут же перестал смеяться. – Мы подумали, что шутка выйдет отличная.

– Ладно, это ничего. Перерыв заканчивается,– сказал Исихару и пропал за дверями медотдела.

Время от времени в главный корпус приносили герметично закрытые ёмкости с сыворотками и питательными средами из спецблока. Куратор не распространялся, чем именно там занимались – считалось, что тем же, что и в главной лаборатории комплекса, но костюмы работников особого блока имели более сильную степень защиты.

Вот и сегодня из спецблока принесли контейнер. В этот раз с заданием справился один работник. Рита слышала, как Исихару украдкой с ним говорил по-японски. А потом этот человек обернулся, и сотрудники лаборатории открыли рты в немом крике. Совсем молодой мужчина, едва ли сильно старше Исихару, на одну половину лица нанёс невероятный грим, будто на хэллоуинскую вечеринку собрался. Выяснилось, что в спецблоке произошёл инцидент, на лицо потерпевшему попали болезнетворные бактерии. Пришлось вырезать с половины лица кожу, захватив частично мышцы, чтобы он выжил.

– … и хватит уши развешивать, – громко высказал кому-то Имон, выходя из закрытой секции в общий зал. А потом обернулся на незнакомца и выпалил, хватаясь за сердце: – О-о-ох, божечки-кошечки, так и кирпичей можно отложить.

– Это Юити Уэно, – представил загадочного гостя Исихару.

– В следующий раз, пожалуй, надену маску, – поклонился Уэно.

Иногда в лаборатории появлялось руководство спецблока. На ребят эти недружелюбные и бескомпромиссные на вид люди всегда нагоняли ужас. Военврач Петров был двухметровым рано поседевшим качком с рукавами-татуировками. София Викторовна Озерецкая, заведующая отделом молекулярной генетики, тоже вызывала активный интерес. Её, совсем не старую, но вечно нервную и уставшую от этой жизни женщину, за глаза прозвали Сонькой Кровавой Ручкой. Рукава её белоснежного халата неизменно были в пятнах крови, а из-за глаз и вороньего гнезда на голове друзьям казалось, что Сонька не в себе.

– А что такого происходит у вас в спецблоке, если у неё халат в пятнах крови? – спросила Эсти у Юити Уэно.

– М-м-м… Она заведует отделом генетики. Люди, которые там трудятся, на жизнь не жалуются, и Сонька им нравится. А вообще, как-то раз мой знакомый, работающий в её отделе, признался, что Сонька не дружит с автоматикой и роботами. И с головой тоже не дружит, – криво улыбнулся Уэно.

– Если бы я работал в генотделе, я бы шарохался от этой Соньки по всем углам, – вздрогнул Имон. – Наверное её сотрудники сидят на супер забористой кислоте, раз им нравится работать с Сонькой. Ну серьёзно, у неё такой тяжёлый взгляд, что кажется она вот-вот из тебя душу высосет.

Среди руководства спецблока значились также вирусолог и врач-инфекционист из Соединённого Королевства, бактериолог из Штатов и эпидемиолог из Японии. Самой загадочной фигурой являлся молодой высокий джентльмен в шляпе и с тростью, который периодически приезжал в блок для особо важных дел. Его до блеска начищенные ботинки странно сочетались с выбранным им же транспортом – подержанной Нивой. Никто в лаборатории не знал, какой национальности этот загадочный джентльмен. Решили называть его Мистер Англичанин.

Руководство спецблока, кроме Мистера Англичанина, вело практические занятия и читало лекции наряду с преподавателями главного корпуса. Однажды Исихару из чистого любопытства сунул нос в записи на преподавательском столе, пока Петров громко отчитывал Феликса и Макса за болтовню на последних рядах лектория. Прямо поверх курсовых лежало его досье. Увидев на документах своё имя, Исихару скользнул по ним взглядом и зацепился за свою специализацию по окончании учёбы. «Военврач. Гематолог. Научный руководитель – Петров Н. С.»

– Вы прошли отбор и заступили на службу как самые лучшие и ценные кадры, но по последнему тесту я что-то этого не увидел, – недобрым взглядом обвёл аудиторию Петров. – Этот семестр покажет, сможете ли вы продолжать учёбу и работу в нашем престижном международном комплексе. С отметками «удовлетворительно» и ниже вы тут же отправляетесь домой. Это относится и к вам, Ковалёв. То, что вы год работали и учились в ординатуре в китайском подразделении, не даёт вам никаких поблажек.

Исихару никак не мог взять в толк, почему его без его же ведома записали в военврачи, если он приехал сюда трудиться в мирных целях?

– Очень интересно? – прогремел голос за спиной Исихару. – Возвращайтесь к заданию, Токамото.

Исихару вздохнул и повернулся к доске. Он запутался в химической формуле и, сгорая от стыда и волнения, пытался найти правильное решение. За подсказки от Риты он получил наказание в виде мытья полов лектория и конференц-зала. Девушка наказания не понесла, но вызвалась помочь Исихару после лекции.

– А нам никто не сказал, что сессии тут будут каждые два месяца, – пробурчал Феликс, которого вместе с Имоном и Максом за нарушение дисциплины во время семинара оставили мыть пробирки.

– Мы должны справиться. Это ведь очень ответственная работа, – рассеяно произнесла Рита, вытирая пыль со столов.

– У меня в дипломе самые высокие оценки, но, оказывается, толку в них нет, – досадовал Исихару, ползая с тряпкой по полу. Он прекрасно разбирался и в химии, и в биологии – везде, где только можно. Но когда видел некоторых работников спецблока, терялся и путался даже в простых формулах.

Алекс с появления в МПК твердил, что видит привидений и прочую нечисть. В последние дни он и сам стал похож на призрака. Петров и его оставил на отработку за то, что вечно рассеянный и витавший в облаках Алекс вместо ответа на вопрос смотрел в окно. Он вообще редко разговаривал, потому что изучение русского давалось ему с трудом. Прежде чем ответить, Алекс тщательно продумывал в голове, что скажет, но всё равно предпочитал молчать. И эта молчаливая загадочность не прибавляла ему баллов у преподавательского состава. Поэтому сегодня за молчание на семинаре он тоже был оставлен мыть лабораторную посуду.

– Рита, у тебя за спиной кто-то стоит.

– Кто же это, Алекс? – Рита точно знала, что кроме неё и ребят посторонних в аудитории не было.

– У него тюремная серая роба с номером 2549, колодки на ногах, а на лице и руках чёрные мокнущие язвы. За ним стоит женщина. Она тоже в тюремной одежде.

– Заканчивал бы ты со своими астральными проекциями, Ал, – сказал Имон, сортируя чистые чашки Петри. – Какие ещё тюремные робы? У нас тут лаборатория.

– Слушайте, а ведь у нас неделя экзаменов закончится как раз к Хэллоуину. Имон уже развлекательную программу составил, – повеселел Феликс и начал энергичнее промывать лабораторную посуду. – А ещё он хочет развесить украшения по главной лаборатории.

– С такой просьбой надо идти к руководству спецблока. К ним на кривой козе не подъедешь, – ухмыльнулся Макс.

– Какая интересная фраза, надо записать! – задумался Имон.

Рита сильно махнула рукой, пытаясь дотянуться до верхней полки и вытереть там пыль, да так, что чуть не разбила чашки Петри.

– Марго, полегче! – улыбнулся Имон и тут же сам задел и уронил её сумку, спокойно висевшую на стуле. Из сумки с громким стуком выпали те самые злосчастные золотые часы. Рита думала, что если вдруг где-то в городе или на работе увидит соседа, то непременно вернёт ему пропажу.

Макс присвистнул.

– Это не моё. То есть, я не украла, не подумайте, – тут же принялась оправдываться Рита.