Проклятие неудачного четверга

Финрик подтолкнул меня, и я полностью скрылся в расщелине. Меня так сдавило со всех сторон, что не я мог дышать полной грудью и хватал воздух короткими глотками, стараясь не поддаться панике.

И тут мне пришло в голову, а какого чёрта я позволил парню по имени Финрик Груффопыт зажать меня между двумя сплошными стенами? Я кретин или где?

– Ну же, не останавливайся, – сказал Финрик. Он протиснулся следом, по-прежнему подталкивая меня вперёд. Я двигался короткими семенящими шагами, неестественно, как балерина, вывернув голову и ступни.

Стены сужались, и через пару шагов я просто не смог двигаться дальше.

– Я застрял, – сказал я. – Нам нужно вернуться.

Молчание.

Смятение переполняло меня. Кое-как я смог повернуть голову, оцарапав нос и лоб о шершавые кирпичи.

Финрик исчез. Как будто его и не было.

Я решил вернуться на аллею, но казалось, что проход стал ещё уже, и обратного пути не было. Но так не бывает. Кирпичные стены – это вам не живые создания, они не могут просто так сужаться и расширяться.

Но так и было. Казалось, что проход стал ещё уже с того момента, как я застыл от страха.

Я живо представил, как спустя много десятилетий прораб в синей клетчатой рубашке и отчаянно седыми усами наткнётся на мой скелет под завалами.

– Надо же, – скажет он с безупречным чикагским акцентом, проводя пальцем по усам. – Ну и широкая кость была у этого парня.

Я молил только о том, чтобы крысам не вздумалось попробовать мои лодыжки на вкус, и тут услышал Финрика. Голос был приглушённым, и казалось, доносился откуда-то из-за моей спины.

– Не останавливайся.

Мне казалось, что это невозможно, потому что мои руки и ноги сплющило между стенами, как сельдей в бочке. Но я всё равно решил попытаться и сделал неуверенный шаг вперёд и рухнул в пустоту, как будто рыхлая земля под ногами просто расступилась. В отчаянии я пытался схватиться за стены, но было поздно. Я провалился вперёд (ну вернее набок).

По идее, я должен был, свернувшись калачиком, шлёпнуться на землю, но вместо этого я просто падал вниз. Стены исчезли, а я летел сквозь какой-то туннель или пещеру. Я не мог крикнуть или даже пискнуть от страха. Радовало лишь то, что никто не увидит, как я расшибусь в лепёшку, когда грохнусь о землю.

Но падение было мягче, чем я думал. Я шлёпнулся на отсыревшую и склизкую деревянную плиту, охнув от столкновения. Через пару мгновений плита подалась вниз, и я, с громким – ПЛЮХ – свалившись на влажный бетон, оказался в ловушке.

Я лежал на холодном полу в полумраке и смотрел на каменный потолок. Через распахнутую дверь ловушки я различал тусклый свет уличных фонарей Чикаго, но где-то очень высоко надо мной. Дверь медленно захлопнулась, и стало так темно, что хоть глаз выколи. Единственное, что я мог различить, – это звёздочки от саднящей боли в голове, спине и того, что ниже. Но вскоре рядом вспыхнул огонёк.

Это Финрик чиркнул зажигалкой. Он улыбнулся, но в свете мерцающего пламени его лицо казалось диким.

– По-моему, всё обошлось, – сказал он. – Согласен?

– Шутите?

Он помог мне подняться на ноги. Вообще-то, после такого падения я просто обязан был сломать себе что-нибудь, но нет. Пара синяков и ссадин, а так – целёхонький.

Финрик, похоже, даже и не начинал беспокоиться, как будто был уверен, что ничего со мной не случится.

Мы стояли в бетонном зале, из которого в разные стороны расходились туннели. Пол и стены были явно созданы человеком – либо из бетона, либо из отшлифованных шлакоблоков.

Недалеко журчала и капала вода, а в остальном тишина была полная.

– Где это мы?

– Глубоко под городом, – ответил Финрик.

– Что-то вроде запретных туннелей? – спросил я.

Все дети, выросшие в окрестностях Чикаго, знали, что где-то под городом есть множество туннелей, сохранившихся ещё со времен сухого закона, когда через них проносили контрабанду.

– Не совсем, – рассмеялся Финрик. – Хотя, конечно, мы помогали Аль Капоне их строить.

– Вы были знакомы с Аль Капоне?

– Ну не я лично, – ответил он. – Мой дедушка. В конце концов, он был одним из нас.

– Вы о чём?

Финрик не ответил. Только криво улыбнулся и продолжил отвечать на первый вопрос:

– Мы сейчас гораздо глубже этих старых запретных туннелей, – сказал он. – Мы называем это Подземельем. Идём, нам нужно идти дальше.

– Да как это вообще возможно? – спросил я, уверенный, что сплю. Так хотелось проснуться и обнаружить, что магазин не разгромили в хлам, а папа жив и здоров. – Мы же просто протиснулись… В смысле в ту щель в переулке… да одно падение убило бы нас обоих…

Финрик по-прежнему не отвечал на мои вопросы.

– Сюда, – сказал он, показывая мне путь.

Финрик провёл меня через сплетение узких бетонных коридоров с бесконечными дверями.

Маленькие тусклые лампочки свисали со стен и, казалось, уходили в бесконечность. Иногда они моргали и потрескивали, как будто их коротило время от времени.

– Как вы узнали? – спросил я, когда мы ушли довольно далеко.

– Узнал что?

– Что на МЕДИПО напали.

Финрик наконец остановился перед громадной деревянной дверью справа от нас. Он обернулся ко мне, нахмурился, как будто подыскивал слова, чтобы лучше мне объяснить то, что я всё равно не пойму.

– Твой отец всегда подозревал, что такое возможно, – ответил он. – Особенно если удалось найти… доказать, что это правда. Мне самому не верится, что у него получилось, у этого придурочного гения… Но мы не ожидали, что нападение произойдёт так стремительно… да и сам способ…

Финирик прервал своё почти неразборчивое бормотание и печально покачал головой.

– Данмор объяснит лучше, чем я.

Он больше не произнёс ни слова и жестом указал мне, чтобы я прошёл внутрь.

В комнате за большим деревянным столом сидел пожилой мужчина. Кабинет оказался не больше класса в ПУКах. Стены были выстроены из громадных булыжников, как будто мы оказались в старинном замке.

У мужчины была рыжая борода, лохматые брови, а из ушей торчали густые волосы. Он был высоким и плотным. Не толстым, а именно… плотным. Как будто его вытесали из единого куска дерева.