Гитлеровская машина шпионажа. Военная и политическая разведка Третьего рейха. 1933-1945

СД и гестапо: партнеры по преступлениям

Щупальца СД и гестапо проникли во все сферы частной и общественной жизни Германии, создавая гнетущую атмосферу страха и подозрительности. В 1936 г. СС, уже наделенная в 1933 г., после объявления Гитлером чрезвычайного положения, большими полномочиями, получила еще больше власти в вопросах государственной безопасности и стала, по сути, организацией над законом. Полицейские силы были поделены на гражданскую службу орпо и зипо, составными частями которой являлись крипо, СД и гестапо. После создания в 1939 г. РСХА (Reichs sicherheitshauptamt), Главного управления имперской безопасности, полиция уже не находилась более под контролем гражданского министерства внутренних дел, но подчинялась СС и РСХА. Эта реорганизация превратила Гиммлера в одного из самых влиятельных людей Германии.

Гестапо (IV управление РСХА) возглавил генерал СС Генрих Мюллер, более известный как «гестапо-Мюллер», человек, не принадлежавший к нацистской партии и даже симпатизировавший ранее коммунистам. После возвышения Гитлера он быстро переориентировался, но продолжал восхищаться коммунистами, ГУЛАГом, лично Сталиным и его секретной полицией – НКВД (с 1923 по 1934 г. – ОГПУ). Гестапо Мюллер пытался строить по образцу НКВД и в некотором смысле достиг цели, учредив камеры пыток, создав сети агентов и информаторов и широкую систему тюрем. В отличие от СД гестапо сосредоточило усилия на внутренних делах: контрразведке и уничтожении противников рейха. К 1944 г. в организации Мюллера состояло 40 тысяч агентов и штатных сотрудников, распределенных по шести группам, и оно было представлено во всех оккупированных и нейтральных странах Европы.

(А, В, С, Д, E, F, IVА: противники нацизма – марксисты, коммунисты, реакционеры, либералы. Меры против саботажа и меры общей безопасности. Группа IVA имела в своем составе до шести подгрупп.

IVB: политическая деятельность католической и протестантской церквей, религиозные секты, евреи, франкмасоны. Делилась на пять подгрупп.

IVC: защитительные интернирования, превентивные задержания. Печать. Дела партии. Составление досье. Картотека.

IVD: территории, оккупированные Германией. Иностранные рабочие в Германии. Подгруппа IVD4 ведала западными территориями – Нидерланды, Бельгия, Франция.

IVЕ: контрразведка. Шесть подгрупп:

IVЕ1 – общие вопросы контрразведки и контрразведка на заводах рейха;

IVЕ2 – общие экономические вопросы;

IVЕ3 – страны Запада;

IVЕ4 – северные страны;

IVЕ5 – страны Востока;

IVЕ6 – страны Юга.

IVЕF: приграничная полиция. Паспорта. Удостоверения личности. Полиция для надзора над иностранцами.

С 1943 г. шеф IV управления Генрих Мюллер имел в своем распоряжении дополнительную независимую группу «Реферат К», которая контролировала процесс централизации разведданных. – Ред.)

Ни СД, ни абвер не могли обойтись в контрразведывательной работе без помощи этого зловещего ведомства. В оккупированной Европе гестаповцев, этих подручных нацистского режима, боялись и ненавидели даже сильнее, чем эсэсовцев.

Красная угроза

Гитлер пришел к власти отчасти благодаря разглагольствованиям о коммунистической угрозе. После захвата нацистами власти первоочередной задачей гестапо, действовавшего в сотрудничестве с СД, стало уничтожение влиятельной Коммунистической партии Германии, руководителем которой был Эрнст Тельман. КПГ была крупнейшей компартией за пределами СССР, а Берлин являлся центром советского шпионажа в Европе. После февраля 1933 г. советские оперативники перебрались в Амстердам, Прагу и Париж. Между тем гестапо и СД занялись истреблением коммунистического подполья. Огромное число коммунистов было задержано и помещено в возникающие в большом количестве концентрационные лагеря, однако полностью истребить сеть коммунистических ячеек так и не удалось. КПГ продолжала оказывать режиму сопротивление, порой весьма активное. И все же большинство членов партии предпочли отказаться от марксистской версии социализма в пользу более националистической, гитлеровской. Среди тех, кто примкнул к нацистам после 1933 г., оказалось немало бывших бойцов «Рот Фронта» и старых коммунистов. Тех, кто демонстрировал должный уровень лояльности, о прошлом не расспрашивали, хотя в свете последующих событий гестапо и СД следовало бы пристальнее присмотреться к биографиям некоторых нацистов и все же постараться выяснить, на чьей стороне истинные симпатии таких «красных». Правда же в том, что гитлеровская Германия кишела (автор сильно преувеличивает. – Ред.) коммунистами и им сочувствующими. Эти сочувствующие с готовностью помогали Москве в ее разведывательной войне против Третьего рейха, войне, в которой советские спецслужбы оказались намного способнее и профессиональнее противостоявших им германских.

Неудобное партнерство

На протяжении 1920-х гг. европейские государства с опаской и подозрением присматривались и к Советскому Союзу, и к Веймарской республике, режимам, пришедшим на смену двум рухнувшим в ходе Первой мировой войны империям. В 1922 г. два этих государства подписали Рапалльский договор, по которому каждая из сторон отказывалась от территориальных и финансовых претензий к другой и высказывалась за тесное военное и техническое сотрудничество. Таким образом, Германия получила возможность развивать вооружения с помощью Советов, тогда как СССР, остро нуждавшийся в инвестициях и западных технологиях, получал то и другое из немецких источников. Вооруженные силы Советской России получили доступ к военному профессионализму немцев (что было особенно актуально после истребления своих профессионалов, русского офицерского корпуса, как в ходе Гражданской войны (воевали как за белых, так и за красных), так и по «классовому признаку». – Ред.), тогда как веймарское правительство, в котором в период недолгого существования республики доминировали социалисты, терпимо относилось к тому, что советские разведслужбы использовали территорию Германии для шпионажа против Польши, Франции и других прилегающих стран. Студенты, бизнесмены, советники, консультанты и дипломаты получили небывало открытый доступ в СССР и могли путешествовать по всей России, в чем было отказано другим иностранцам. Перед германскими властями открылся бесценный источник информации. Обе стороны терпимо относились к шпионской активности друг друга, но только до определенного предела, после нарушения которого следовало скорое и жесткое воздаяние. Советских агентов, которые помогали немецким коммунистам в попытках свергнуть германское правительство, задерживали и депортировали. Нечто похожее произошло и в 1932 г. в России, когда нескольких немецких «туристов» и «студентов» арестовали за чрезмерное любопытство.

Руины штаб-квартиры РСХА в Берлине. Снимок сделан в середине 1945 г. после разгрома Германии

Странное партнерство Германии и Советского Союза пережило, по крайней мере в области разведки, приход к власти Гитлера. В феврале 1933 г., менее чем через месяц после того, как Гитлер стал канцлером, в Рейхстаге случился загадочный пожар. Поджигателем-одиночкой оказался (по версии властей Германии) голландский коммунист Маринус ван дер Люббе, действовавший по собственной инициативе. Германская полиция арестовала трех болгар, официальных представителей Коминтерна, организации, призванной распространять коммунизм по всему миру. Среди них был Григорий Димитров, позднее глава Коминтерна, один из наиболее доверенных соратников Сталина. Болгары имели при себе фальшивые паспорта и даже не пытались скрыть факт своего нахождения в Берлине. На суде их обвинили в том, что они направляли Люббе и его предполагаемых сообщников, пытавшихся поджечь Рейхстаг. К удивлению всего мира, болгар оправдали, и за время процесса они не проявили ни малейшего страха за свою жизнь. Депортированных из Германии, их как героев встречали в СССР. Гитлера это вполне устроило – он не жаждал крови данных коммунистов, а хотел лишь повода для удара по КПГ и получения чрезвычайных полномочий. К марту 1933 г. политическая оппозиция НСДАП (Национал-социалистическая рабочая партия Германии) была запрещена, и срок жизни конституционной Веймарской республики истек. Сталин помог Гитлеру закрепить власть предоставлением субсидий. (Кредитование торговли между странами велось скорее Германией. А вот кредиты из США, способствовавшие подъему промышленности и военного потенциала нацистской Германии, отрицать невозможно. – Ред.) Делалось это в надежде на то, что нацистская Германия станет противником Британии и Франции. С этой же целью Сталин приказал Эрнсту Тельману и КПГ не сотрудничать с социал-демократами в борьбе с нацистами, ослабляя таким образом противостоявшие Гитлеру силы.

Эрнст Рем

На этом тайное сотрудничество отнюдь не закончилось. Одним из главных препятствий для Сталина, пытавшегося оживить Рапалльский договор между СССР и Германией, были сопротивлявшиеся правлению фюрера правые (скорее левые. – Ред.) элементы. Среди них оказался и один из старейших сторонников Гитлера Эрнст Рем, командир СА, или коричневорубашечников, организации, насчитывавшей миллион членов. Рем был настоящим нацистским радикалом, желавшим социальной революции в Германии. Стремясь заменить армию вооруженной и милитаризованной версией СА, он нажил врага в лице всего военного руководства. Поскольку Рем высказывался за национализацию германской индустрии и немалой доли частной экономики, его ненавидели многие промышленники и правые консерваторы, с неохотой (ну почему же? – Ред.) оказавшие поддержку Гитлеру. Мало того, некоторые нацистские лидеры (включая Геринга, Геббельса и Гиммлера) стремились устранить шефа СА как помеху собственной власти и влиянию. Устранение Рема, выступавшего за альянс с Францией и против союза с СССР, было на руку и Сталину.

«Ночь длинных ножей»

В Берлине многие верили имевшим широкое хождение слухам о подготовке Ремом переворота. Не исключено, что распространяли их агенты советской разведки. Так или иначе, Гитлер решил действовать, причем решительно и жестоко. 30 июня 1934 г. Рем, члены его штаба и сотни других противников режима были арестованы и ликвидированы СС и армией. Эти события вошли в историю как «ночь длинных ножей». Общая опасность и угроза была устранена навсегда. Устроенную режимом чистку приветствовали только в одном месте, в Кремле. Сталин счел подавление штурмовиков сигналом к тому, что отныне единственным «хозяином в доме» стал Гитлер и что создавшееся положение подтолкнет его к союзу с СССР.

В 1937 г. Гитлер отплатил за услугу, позволив СД принять участие в сталинском заговоре против Красной армии. В начале 1937 г. в руки Гейдриха попало донесение от некоего проживающего в Париже белоэмигранта по фамилии Скоблин, утверждавшего, что маршал Михаил Тухачевский готовится свергнуть кремлевское руководство. Гейдрих принял сообщение на веру и привлек к нему внимание Гитлера. Фюрер согласился с анализом Гейдриха и предпочел поддержать Сталина, а не Тухачевского. Полученная информация держалась в секрете от немецких генералов, которых Гитлер подозревал (и не без оснований. – Ред.) в продолжающихся контактах с высшим командованием Красной армии. По распоряжению Гейдриха два взвода СД ворвались в кабинеты на Тирпицуфер и Бендлерштрассе и собрали документы, обличающие красных военачальников в заговоре. В Праге штандартенфюрер СС Беме через посредников передал эти документы президенту Чехословакии Бенешу, который в свою очередь переправил их своему союзнику Сталину. В Прагу за ними 30 прибыл специальный курьер. К маю бумаги были в Москве. Тухачевского арестовали 4 июня, а уже 11 июня его и нескольких офицеров предали суду. Вскоре все они были расстреляны. Это событие стало первым звеном в долгой цепи, стоившей жизни 40 тысячам офицерам (автор не разобрался – эта цифра из выступления Ворошилова 29 ноября 1938 г. на заседании Военного совета Народного комиссариата обороны: «Мы вычистили [в 1917–1938 гг.] более сорока тысяч человек». Но большинство отправили в отставку, многих – в лагеря. На основе данных судебных органов РККА выявлена цифра 8624 человека, осужденные за политические преступления. Многих из «40 тысяч» позже восстановили в должности (порядка 13 тысяч). – Ред.), оставившей армию без командиров и в состоянии полной дезорганизации. Сам заговор был советским, но Гейдрих сыграл свою роль превосходно.

Генрих Мюллер, шеф гестапо. Поклонник НКВД, он построил свою полицию, взяв за модель грозную советскую организацию

Хотя Гитлер всегда оставлял открытыми варианты с выбором союзника, одним из его предпочтений неизменно оставалась Британия. Он просто не видел смысла в уничтожении Британской империи, которой искренне восхищался. Его территориальные амбиции простирались не в Западную, а в Центральную и Восточную Европу и включали также некоторые британские колонии. Долгое время фюрер надеялся, что Иоахим фон Риббентроп сумеет направить британцев и их будущего короля, прогермански настроенного Эдуарда, принца Уэльского (Эдуард VIII, английский король с 20 января по 11 декабря 1936 г. Отрекся от престола. – Ред.), к союзу с рейхом. Но Риббентроп, занимавший должность германского посла в Лондоне, с поставленной задачей не справился. Крикливый, грубоватый, обделенный чувством юмора и фанатичный в своих взглядах, он ничем не расположил к себе хозяев. В британском министерстве иностранных дел Риббентропа уже после первых его промахов и ошибок стали называть «фон Брикендорфом» за неотесанность и недипломатичное поведение. В результате Риббентроп вернулся в Берлин озлобленным англофобом.

Германские агенты в Британии

Посольство Германии в Лондоне, а также местное отделение «Организации аусланд» стали активными центрами шпионажа и даже знали – хотя это считалось секретом, – где расположено министерство информации. И это при том, что, когда требовалось узнать адрес британской организации, о которой никто и не слышал, звонили обычно в германское посольство!

Причина того, что германские разведслужбы столь уютно чувствовали себя в Британии до 1939 г., заключалась в том, что немецкие агенты работали в этой стране задолго до Гитлера. В 1932 г. отдел перехвата писем вскрыл подозрительное письмо, адресованное кадету Военно-морской академии в Сандхерсте, лейтенанту Норманну Бейли-Стюарту. В конверте обнаружились 50 фунтов стерлингов и записка от подруги в Германии. Письма с деньгами продолжали поступать, и в январе 1933 г. Бейли-Стюарт был вызван в МИ-5. Его обвинили в том, что, находясь в Нидерландах, он передал своим нанимателям из абвера информацию по британским танкам и вооружениям. Бейли-Стюарт отверг обвинения, но тем не менее был отдан под суд, признан виновным и получил пять лет заключения за шпионаж. Факт предательства родины молодым офицером шокировал британцев. Но за Бейли-Стюартом последовали другие. Германские агенты в Британии выдавали себя за журналистов или служащих полуправительственных организаций. Максу Найту, возглавившему специальный отдел МИ-5, оставалось только наблюдать за шпионами. В мае 1939 г. сэр Сэмюел Хор, министр внутренних дел королевства, выслал из страны шестерых видных немецких журналистов, заподозренных в шпионаже.

Ответственность за странный пожар Рейхстага в феврале 1933 г. возлагалась нацистами на коммунистов, а коммунистами – на поджигателей, действовавших по наущению СС

В 1935 г. хозяйка пансионата в Бродстэрсе, графство Кент, заявила о том, что проживавший у нее гость-иностранец уехал, не оплатив счет. Полиция предприняла расследование. Обнаруженные в комнате жильца бумаги показались полицейским подозрительными. Прибывшие на место представитель особого отдела и офицер МИ-5 Эдвард Хинчли-Кук нашли карты, диаграммы и всевозможные документы, имеющие отношение к британским ВВС и аэродромам в Южной Англии. Сам же «гость» оказался доктором Германом Герцем, сотрудником абвера с 1931 г., прибывшим в Британию с заданием собрать информацию по британским аэродромам. Сопровождавшая Герца «племянница» Марианна была его помощницей и секретаршей. 8 ноября 1935 г. Герц вернулся в Харидж, графство Эссекс, где был незамедлительно арестован и препровожден в Бродстэрс. Немец настаивал, что со счетом произошло досадное недоразумение, а собранные документы он собирался использовать при написании романа. Судья Центрального уголовного суда не поверил Герцу, и в марте 1936 г. немец получил три года тюремного заключения.

Недооцененный, но опасный враг

Немецкий шпион, никогда не оставлявший неоплаченных счетов, барон Роберт Трек прибыл в Британию в начале 1936 г. со своей любовницей, баронессой Виолеттой фон Шредерс. Богатый гость снял два загородных дома и один городской по адресу: Шейн-Уок, 12, в окружении лондонского политического истеблишмента. Одна из его загородных усадеб, Лакингтон-Мэнор, находилась по соседству с поместьем сэра Стюарта Мензиса. Знакомство с сэром Стюартом позволило барону присутствовать на охоте Бофорта, мероприятии, патронируемом его высочеством принцем Уэльским. Мензис полагал, что Трек является агентом абвера и послан в Британию для поддержания связи и оказания влияния на принца.

Риббентроп, посол Германии в Британии. На снимке 30 октября 1936 г. он в цилиндре и белых перчатках после аудиенции у короля Эдуарда VIII

20 января 1936 г. умер король Георг V. Одним из первых будущего короля Эдуарда поздравил личный эмиссар Гитлера, князь Кобург. Эдуард VIII оказал серьезную поддержку Германии во время мартовского 1936 г. Рейнландского кризиса, когда, поступившись традицией, оказал давление на правительство и тем самым удержал Британию от поддержки Франции. Он даже лично позвонил германскому послу Леопольду фон Хешу, заверив дипломата в своем твердом намерении противодействовать любым попыткам британцев вмешаться в германские дела. Когда Хеш неожиданно умер, миссис Уоллис Симпсон (1896–1986, урожденная Уорфилд, затем дважды была замужем (Спенсер и Симпсон, женой последнего числилась до 1937 г.), будущая жена Эдуарда VIII, попросила короля посодействовать возвращению своего друга Риббентропа, покинувшего Лондон в октябре 1936 г. Однако уже в декабре король отрекся 32 от престола, что стало серьезной потерей для сторонников умиротворения Гитлера. Тем не менее фюрер не оставил надежды использовать Эдуарда (после отречения – герцога Виндзорского) в своих интересах.

Как и Британия, Польша стала мишенью для нацистских спецслужб задолго до Второй мировой войны. Однако в этой области поляки не были пассивными жертвами. В том, что касается разведывательной работы, поляки – самый одаренный народ в мире. На что способна польская разведслужба, немцы поняли после взятия Варшавы.

Отношения между Германией и Польшей всегда складывались нелегко и непросто (начиная с возникновения польского государства в Х в., а особенно при Болеславе I Храбром (992-1025). – Ред.), в том числе и в ХХ в. Воссоздание Польши в качестве суверенного государства в 1918 г. стало для немцев шоком, а ее территориальные претензии к западному соседу раздражали их и озлобляли. Ограниченный в ресурсах, абвер Веймарской республики уделял первостепенное внимание именно этой, новой угрозе на восточной границе. Поскольку польская пресса почти не выдавала никакой важной для разведки информации, абвер использовал посещающих Польшу немцев, поляков, готовых шпионить за деньги, и просто добровольных агентов, предоставлявших сведения за символическую сумму.

Виндзоры посещают скачки на ипподроме Лонгчамп в пригороде Парижа в июне 1939 г. Они оставались близкими друзьями гитлеровской Германии даже несколько месяцев после начала войны. И находились под пристальным наблюдением МИ-5

Служба польской разведки (СПР), известная также как второй отдел польского Генерального штаба, была, пожалуй, самым талантливым и опасным противником абвера, если не считать советское ОГПУ при СНК. Возглавляли ее военные, вся карьера которых до и после независимости Польши прошла в тайных операциях и шпионской работе. В отличие от германских коллег они пропитались культурой секретности, потому что годами уходили от охотников из российских и германских спецслужб. Тот факт, что эти люди выжили, сам по себе свидетельствовал об их способностях и профессионализме в искусстве «тайной игры». И самым искусным из них был майор Цихон, возглавлявший отделение СПР в Быдгоще, городе у западной границы Польши. Перед бюро Цихона, как называлось это отделение, стояла задача: заниматься шпионажем против Германии. Эту задачу майор выполнял сам и с помощью 11 подотделов, расположенных вдоль германской границы. Цихон считался самым опасным противником Германии. Созданная им сеть проникла в самое сердце Германии. В Данциге (Гданьске) один из его агентов, мадам Шебинска, получала информацию об операциях абвера посредством обычных неофициальных контактов с работающими в этом международном порту офицерами абвера. Это позволяло СПР блокировать или саботировать едва ли не все направленные против Польши операции.

Граф Юрек Сосновский

На Цихона работал и один из самых блестящих шпионов довоенного времени. Граф Юрек Сосновский, красивый, отчаянно смелый польский аристократ, был богат и владел роскошной квартирой в центре Берлина. Выдавая себя за недовольного властью польского офицера, вынужденного покинуть родину, чтобы избежать преследований, он на самом деле выполнял задание СПР и лично Цихона. Совмещая бизнес с удовольствием, Сосновский заводил романы с женщинами высокого социального положения, что открыло ему доступ в самые влиятельные круги нацистской Германии к всевозможной информации, немалую часть которой он получал во время интимных встреч с любовницами. Принимая во внимание особый характер хранившихся в их головах сведений и сущность параноидального режима (весьма упрощенное понимание автором гитлеризма. – Ред.), которому они служили, остается только удивляться открытости и откровенности этих немок.

Сосновский быстро обзавелся целым гаремом женщин, снабжавших его важнейшей информацией, но, познакомившись с баронессой фон Берг, а до этого фрау фон Фалькенгайн (урожденной Цолленкопфен-Альбенклинген), он встретил не только страстную партнершу, но и сообщницу по шпионским делам, таланты которой не уступали его собственным. Их видели везде, где только ожидалось присутствие членов высшего берлинского общества: на конских скачках, балах, обедах, в ночных клубах. Проблемы ревнивого мужа не существовало – Фалькенгайн (Берг. – Ред.) была разведена (автор ошибается, до самой казни брак не был расторгнут. – Ред.). К сотрудничеству она привлекла фрау фон Нетцмер, работавшую секретаршей в отделе 1Н6 Генерального штаба, возглавляемого полковником Гейнцем Гудерианом (создававшим тогда новые танковые войска Германии). 1Н6 был самым секретным отделом Генштаба. Фалькенгайн быстро поняла истинные цели Сосновского и то, что он работает на СПР, но любовь к графу и соблазнительная возможность сыграть роль шпионки подвигли ее убедить Нетцмер добыть нужную информацию. Нетцмер передала ей план отдела, сведения об обязанностях Гудериана, расписание его рабочего дня, информацию о создаваемых танковых войсках и даже чертежи новых танков. Сосновский был очень доволен своей любовницей и ее агентом. В свою очередь Нетцмер привлекла к сотрудничеству фрейлейн фон Йену и трех других секретарш, которые помогали ей добывать секреты Генштаба. Агентурная цепочка протянулась по всему зданию на Бендлерштрассе. Пользуясь своими чарами, Сосновский между тем соблазнил супругу полковника Биденфура и подкупил лейтенанта Рутлоффа из военного ведомства Германии. К концу 1934 г. он получил более полутора сотен документов, ключ к сейфу Гудериана и даже наметки планов вторжения в Польшу.

Польский Джеймс Бонд, граф Юрек Сосновский (на снимке справа) в 1934 г. обедает в берлинском ресторане с любовницей, баронессой фон Берг

Но, как и многие другие шпионы, Сосновский допустил роковую – и типичную для него – ошибку: одна женщина в списке его побед оказалась лишней. В какой-то момент его любовницей стала венгерская танцовщица Рита Паси. Они даже ездили вместе в Венгрию. Паси отнюдь не обрадовалась, узнав, что ее обворожительный польский кавалер спит с целой армией берлинских дам, а потом еще и обнаружила, что он шпион. Терзаемая ревностью, танцовщица отправилась прямиком в штаб-квартиру абвера на Тирпицуфер, где рассказала о том, что Сосновский – шпион и что Нетцмер и Йена работают на него. Новость вызвала в ведомстве настоящий шок – там было известно, что женщины служат секретарями в отделе 1Н6, а значит, последствия утечек могут быть катастрофическими. Дело незамедлительно передали в гестапо Рихарду Протце, который нагрянул в берлинскую квартиру Сосновского во время праздничного обеда. Шпион, как говорится, собирал чемоданы. Протце громогласно объявил поляка подлым шпионом, но тот хладнокровно отверг обвинение.

Народный суд не выказал к подручным Сосновского ни малейшей жалости, приговорив Нетцмер и Фалькенгайн к смертной казни. В феврале 1935 г., после отказа фюрера даровать женщинам прощение, обеих обезглавили. Йена провела остаток жизни в германской тюрьме. А вот самого Сосновского в последнюю минуту, совсем в духе Джеймса Бонда, спас Канарис. В Берлине шеф абвера встретился с польским послом Йозефом Липским и предложил обменять Сосновского на агента (агентку. – Ред.), работавшего на абвер в Варшаве. Липский, не зная, что разговаривает с главой разведслужбы, согласился на сделку. Когда Сосновский появился в польской столице, ему, как и его истории, а также добытым им документам, никто не поверил – уж слишком хорошо все выглядело. Графа сочли двойным агентом и отправили за решетку. Пока он прохлаждался в тюрьме, польский Генеральный штаб и служба разведки проверяли его документы на подлинность. Проверка дала положительный результат, и поляки смогли в полной мере оценить масштабы военной экспансии западного соседа. В 1939 г., после нацистского вторжения, Канарис поручил Лахоузену, начальнику отдела 2 абвера, отыскать Сосновского, но неуловимый граф успел бежать и в конце концов попал в руки русских (по некоторым данным, графа в 1943 г. освободили, он вступил в ряды Войска польского и погиб в начале 1945 г., освобождая Варшаву. – Ред.)

Польские агенты на содержании у немцев