Гитлеровская машина шпионажа. Военная и политическая разведка Третьего рейха. 1933-1945

Германская колонна входит в захваченную Варшаву после короткой Польской кампании в 1939 г. Польская служба разведки продолжала борьбу в эмиграции

Глава 4

Легкие победы

Я приготовлю им блюдо, которым они подавятся!

    Адольф Гитлер (31 марта 1939 г.) по поводу гарантий Чемберлена Польше и Румынии

При рассмотрении скоротечных кампаний Германии 1939 и 1940 гг. обычно остается в тени роль абвера и СД, выразившаяся в их помощи вооруженным силам, одержавшим быстрые победы при относительно низком уровне потерь. Особенно отчетливо эта роль проявилась в Нидерландах, стране с построенной на призыве армией, несколькими линиями оборонительных укреплений и многочисленными водными препятствиями, сдерживавшими агрессора. Голландию завоевали всего лишь за четыре дня (Нидерланды капитулировали 14 мая, на пятый день военных действий. – Ред.), и во многом этот успех объясняется работой разведывательных служб.

До 1939 г. главной целью немецкой разведки была Польша, но решение Гитлера начать завоевательную войну изменило ситуацию, предъявив СД и абверу совершенно новые требования. В августе 1939 г. секретные подразделения коммандос абвера, отряды «Бранденбург», завершили подготовку диверсионной кампании. Именно им, переодетым в форму немецких и польских военнослужащих, надлежало начать операцию «Вайсс» вблизи границы восточного соседа. Цель операции заключалась в том, чтобы облегчить прохождение пехоты и танков вермахта через оборонительные линии поляков. Первоначальной датой вторжения было 25 августа 1939 г., но затем Гитлер, по причинам политической целесообразности – он вел тогда «переговоры» с западными союзниками и Польшей, – решил перенести ее на чуть более поздний срок. К тому времени отряды СД и коммандос уже вышли на позиции вдоль протяженной польской границы и соблюдали полное радиомолчание. Поддерживать связь с ними было трудно, а в некоторых случаях и невозможно. Приказ Гитлера остановить вторжение пришел с опозданием. Коммандос перешли к действиям и в районе стратегических железной и шоссейной дорог на Яблунковском перевале, на польско-словацкой границе, на протяжении нескольких часов вели бой с польскими пограничниками. В то же самое время спецгруппа Гейдриха, переодетая в польскую военную форму, совершила нападение на немецкий таможенный пост в Хохлиндене.

Пограничные инциденты требовались Гитлеру, чтобы возложить вину за них на поляков и тем самым оправдать агрессию против мирного соседа. С этой целью он попросил Канариса, используя переодетых в польскую форму коммандос, устроить провокационное нападение на приграничную немецкую радиостанцию в Глейвице. Канарис пришел в ужас и отказался предоставить своих людей для участия в бесчестной провокации, которая дала бы Гитлеру оправдание для вторжения.

Получив от Канариса отказ, фюрер обратился к СС и Гейдриху, которые выразили полное согласие. Тем не менее даже в СД некоторые выражали сомнение в возможности практического осуществления и законности такой операции. Вальтер Шелленберг советовал своему коллеге Мельхорну не ввязываться в эту затею. Мельхорн внял совету и в результате потерял должность. Взять на себя неприятную обязанность согласился Альфред Науйокс. 10 августа 1939 г. его вызвали в кабинет Гейдриха.

Неприятное предприятие

Не согласившись на участие абвера в провокационном нападении на немецкую радиостанцию, Канарис 17 августа разрешил предоставить в распоряжение СД «150 комплектов польского обмундирования и аксессуары для Верхней Силезии», как написал в дневнике начальник Генерального штаба генерал Франц Гальдер. Разрешение на выдачу формы Канарис дал с большой неохотой и только после прямого приказа своего непосредственного начальника фельдмаршала Кейтеля. Науйокс прибыл в Глейвиц за две недели до нападения. Генрих Мюллер, шеф гестапо, встретился с Науйоксом в Оппельне и рассказал, что для придания достоверности акции в его распоряжение поступят «консервы» (12–13 говорящих по-польски заключенных). Согласно полученной инструкции, Науйокс должен был удерживать радиостанцию ровно столько времени, чтобы один из заключенных или кто-то из назначенных офицеров СС произнес по-польски антигерманскую речь. 31 августа в 12:00 Гейдрих позвонил Науйоксу и отдал приказ начать операцию вечером того же дня, в 22:00. Нападение прошло по плану, с участием переодетых в польскую форму эсэсовцев, один из которых выступил в эфире с трехминутной речью. Заключенных расстреляли, оставив в живых лишь одного как живого свидетеля «нападения». Эсэсовцы выпустили несколько очередей и ушли, предположительно в сторону польской границы. Операция «Консервы» прошла идеально. Представители министерства иностранных дел Риббентроп и статс-секретарь (второе должностное лицо после министра в министерстве иностранных дел. – Ред.) Эрнст фон Вайцзеккер использовали инцидент для оправдания вторжения в Польшу. Гитлер, выступая 2 сентября 1939 г. в рейхстаге, приводил этот же аргумент в защиту агрессии. Разумеется, неуклюжая постановка не обманула никого, кроме самих немцев. Иностранные наблюдатели незамедлительно объявили случившееся германской провокацией, устроенной к выгоде Гитлера. 1 сентября в 4:30 немецкие танки, пехота и артиллерия на конной тяге пересекли польскую границу. Часом позже немецкое радио, желая убедить без энтузиазма встретившее новость население в справедливом и оборонительном характере войны, сообщило о четырнадцати схожих пограничных инцидентах.

Во время своих частых разъездов по Европе Канарис принимал порой весьма экзотическое обличье. На снимке он в фуражке старшего офицера итальянских ВВС

Канарис и его консервативно настроенные союзники встретили известие о вторжении в Польшу со скрытой радостью: они считали, что война означает для нацистов начало конца. Однако интервенция западных держав могла представлять для Германии настоящую, серьезную опасность. Канарис знал, что Гитлер надеется на невмешательство Британии, и, когда Ганс Гизевиус, антинацистски настроенный вице-консул в Цюрихе, встретил в одном из полутемных коридоров Тирпицуфер главного помощника адмирала, тот негромко пробурчал, что объявление Британией войны (3 сентября) означает конец Германии. О вступлении англичан в войну в абвере узнали раньше всех, поскольку отдел перехвата уже уловил сигнал из британского министерства иностранных дел послу в Берлине сэру Невиллу Гендерсону.

Собрав у себя в кабинете старших сотрудников, Канарис уведомил их о новой угрозе с запада. Назвав СИС опаснейшим противником, адмирал добавил, что у этой службы есть свои слабости: работа агентов плохо оплачивается, их самих часто предают и бросают в беде, их шифры и коды легко взломать. Канарис подчеркнул, что поражение Германии будет катастрофой, но и победа Гитлера не будет лучшим вариантом. Он объяснил позицию абвера: ведя войну против внешних противников Германии, служба будет также пытаться удержать Гитлера и его приспешников от крайностей.

Германские войска в ходе Польской кампании

Действия СС во время Польской кампании встревожили и глубоко возмутили Канариса, и он приказал абверу отслеживать их преступления для послевоенного преследования виновных. 12 сентября адмирал рассказал Кейтелю о варварских операциях в Польше айнзацкоманды СС. Рано или поздно, предупредил он фельдмаршала, отвечать за эти преступления придется Германии, поскольку остановить их вермахт не в состоянии. Ни сочувствия, ни поддержки своих взглядов Канарис не встретил. Когда генерал Йоханнес Бласковиц, командующий действовавшей в Центральной Польше 14-й армией (Бласковиц командовал 8-й армией, позже, в 1939 г., всеми войсками на Востоке. – Ред.), выступил с протестами против расстрельных команд СС, Гитлер незамедлительно отправил его в отставку. (Ничего подобного. Бласковиц в мае 1940 г. командовал 9-й армией на границе с Францией, с октября 1940 г. 1-й армией во Франции, в конце войны командовал группой армий «Г» (в 1944-м) и «Х» (в 1945 г. в Нидерландах). – Ред.) Тем не менее одну маленькую победу адмирал все же одержал: ему удалось отстранить айнзацкоманду фон Войрша от операций в зоне оперативной ответственности 14-й армии.

Польская сеть выживает

Если немцы полагали, что вторжение поможет им сокрушить Польскую службу разведки (ПСР), то они серьезно просчитались. Бюро Цихона было благополучно эвакуировано в Париж вместе со всем накопленным им опытом, взломанными кодами и копией германской шифровальной машины «Энигма». И все же в одном немцам повезло. Некий офицер разведки, обнаружив в предместьях Варшавы подземный бункер, решил его осмотреть. Любопытство оказалось нелишним: в грудах хлама он нашел часть архивов ПСР. Самая важная информация отсутствовала, но личность некоторых агентов была раскрыта. Утеря архива стала одной из очень немногих ошибок, допущенных этой высокопрофессиональной спецслужбой. Изучение найденных документов показало, насколько велики возможности и влияние ПСР внутри самой Германии.

В скором времени СД получила доказательство того, что ПСР по-прежнему остается грозным противником. В районе Дортмунда, в промышленном Руре, с населением в три с половиной миллиона человек и при наличии четырехсот промышленных предприятий, отделение СД располагало всего лишь пятью агентами, горсткой помощников и несколькими секретарями. Для ведения контрразведывательной работы этих сил было явно недостаточно, учитывая, что здесь трудилось более двухсот тысяч польских рабочих. Из Берлина в Вестфалию направили Вальтера Шелленберга – добавить энергии местному отделению СД. Он незамедлительно взялся за дело и обнаружил подозрительное лицо на заводе, производящем противотанковое оружие. Подозреваемый оказался родом из Польши – человек образованный, занимающий высокую должность директора, женатый, с тремя детьми, он прожил в Германии восемнадцать лет и ни в чем противозаконном замечен не был. Теперь он попал в категорию «враждебный иностранец» и, соответственно, стал подозреваемым. Шелленберг установил за ним наблюдение. После исчезновения семи светокопий сотрудники СД окружили дом и перекрыли все пути отхода. Когда в дом вошли двое гостей, агенты с оружием наготове ворвались в квартиру, где застали трех мужчин за изучением пропавших копий. Выяснилось, что директор работает на ПСР с 1928 г. Один из гостей был его братом, другой – офицером ПСР, прикрытием которому служила фиктивная фирма по торговле маслом и жиром. За годы существования шпионская ячейка переправила в Польшу буквально тонны материалов. Трех главных подсудимых приговорили к смертной казни. Мужество и хладнокровие арестованных вызвали у Шелленберга уважение и восхищение. Перед казнью директор сказал ему: «Сегодня Германия побеждает, но кто знает, чем все кончится?»

Абвер в Скандинавии в 1933–1940 гг.

Скандинавские страны (Дания, Норвегия, Швеция, Исландия и Финляндия) в Первой мировой войне не участвовали (до декабря 1917 г. Финляндия была частью воевавшей России – империи, после Февральской революции буржуазной республики, после Октябрьского переворота страны большевистской диктатуры) и значительных потерь сумели избежать; лишь Финляндию в 1918 г. поразила кровавая гражданская война между социалистами и коммунистами («красными» и «белыми»). Для Германии эта часть Европы по нескольким причинам представляла огромный интерес. Шведская руда, добывавшаяся в районе городов Елливаре и Кируна, почти полностью обеспечивала потребности Германии в железной руде, и без этого источника сырья Третий рейх просто не смог бы производить вооружение. Кроме того, Швеция оставалась главным поставщиком меди и шарикоподшипников. В летние месяцы руду привозили прямиком из шведских портов на Балтике, а вот зимой маршруты доставки жизненно важного сырья проходили через норвежские воды с использованием незамерзающего порта Нарвик, откуда ее отправляли в Гамбург и Бремен. Таким образом, Норвегия играла важнейшую роль в круглогодичном обеспечении Германии рудой. Вдобавок протяженную береговую линию с многочисленными островками и фьордами могли с выгодой использовать немецкие подлодки. Учитывая будущую войну с Британией – морскую или воздушную, – Норвегия представлялась потенциальной базой Третьего рейха. Для операций против Норвегии требовалось получить разрешение Дании на свободный выход в Балтику и размещение на ее территории войск и техники. Важным союзником, в случае обострения отношений со Сталиным, могла стать и Финляндия, которая отвлекла бы на себя советские войска. Все эти причины, но в первую очередь шведская руда и норвежские порты, и объясняли острый интерес Германии к северному региону Европы. И не только к названным странам, но и к Исландии.

В 1938 г., когда Питер Теннант, британский пресс-атташе в Стокгольме и будущий представитель Управления специальных операций в Швеции, находился в отпуске в Исландии, он с удивлением обнаружил в стране, находящейся в непосредственной близости от Шотландии и океанских маршрутов, две германские экспедиции. Одна из них якобы знакомилась, по поручению главного идеолога нацистской партии Альфреда Розенберга, с нордической культурой этой «чистой» германской расы, тогда как другая обследовала остров под предлогом изучения вулканических пород. Теннант не сомневался, что обе прибыли со шпионской миссией и их интересует расположение аэродромов, военно-морских баз и других военных объектов, в частности крытый док для стоянки подводных лодок.

Погрузка железной руды на одном из рудников Кируны в Северной Швеции в 1940 г. Эти рудники имели огромное значение для обеспечения военных потребностей Германии