World of Warcraft: Джайна Праудмур. Приливы войны

Даже крепость Громмаш, со времен Тралла и основания города стоявшую на Аллее Мудрости, Гаррош перенес на Аллею Силы. «Вот решение, отражающее характер обоих вождей, будто зеркало», – подумал Бейн.

По пути к крепости к тауренам присоединился отряд эльфов крови в малиновых с золотом одеждах. Встретившись взглядом с Бейном, Лор’темар Терон – длинные светлые волосы собраны в узел на макушке, от нижней губы тянется вниз узенькая бородка – сухо кивнул, и Бейн ответил ему тем же.

– Дружище Бейн! – с льстивой, преувеличенной радостью воскликнули справа.

Бейн обернулся и опустил взгляд. С мостовой ему оживленно махал рукой разжиревший, жуликоватого вида гоблин в слегка потрепанном цилиндре и с толстенной сигарой в зубах.

– Должно быть, ты – торговый принц Джастор Галливикс, – сказал Бейн.

– Да-да, так и есть, это я, – с энтузиазмом подтвердил гоблин, расплывшись в зубастой, несколько хищной улыбке. – И несказанно – как, не сомневаюсь, и ты – рад быть сегодня здесь! Мой первый официальный визит ко двору вождя Гарроша!

– Не знаю, подходит ли тут слово «двор», – заметил Бейн.

– Почему нет? Сойдет, вполне сойдет! Такая радость! Ну, как делишки в Мулгоре?

Бейн смерил гоблина холодным взглядом. Нет, он не питал неприязни ко всем гоблинам вообще, как некоторые. Наоборот, он был многим обязан Газлоу, главе гоблинов портового города Кабестан. Когда к Громовому Утесу подступили силы Магаты, именно Газлоу оказал Бейну неоценимую помощь – дирижаблями, вооружением и какими-никакими, а воинами, и все – за ничтожную (по гоблинским меркам) плату. Бейн просто не испытывал никакой любви именно к этому гоблину. Как, согласно его сведениям, и все остальные, даже собственный народ Галливикса.

– Мы восстанавливаем столицу и отражаем набеги свинобразов, покушающихся на наши земли. Недавно Альянс уничтожил Лагерь Таурахо. Но мы закрыли проход в Мулгор Великими вратами, так что дальше им не пройти, – сказал Бейн.

– О-о, ну что ж, мои соболезнования… и поздравления! – расхохотался Галливикс. – Удачи в делах!

– Э-э… благодарю тебя, – отвечал Бейн.

Несмотря на незначительную величину, гоблины как-то ухитрились протолкаться сквозь поток прочих рас Орды и войти в крепость Громмаш первыми. Бейн дернул ухом, вздохнул, спешился, отдал поводья ожидавшему его орку и вошел в крепость сам.

Как и весь «новый» Оргриммар, новое воплощение крепости – вплоть до трона вождя Орды – оказалось куда более воинственным и обезличенным, чем прежнее. Во времена правления Тралла латы и череп демона Маннорота, чья кровь некогда осквернила орков, после чего демон пал, поверженный доблестным Громмашем Адским Криком, висели у всех на виду, на стволе огромного дерева при входе в крепость. Гаррош предпочел украсить символами величайшей победы отца собственный трон, превратив памятник, воздвигнутый Траллом во славу всей Орды, в нечто вроде личного трофея. Даже велел пустить часть клыков Маннорота на свои наплечники. Видя это, Бейн всякий раз слегка прижимал уши от обиды.

– Бейн, – грубовато, с хрипотцой окликнули его сзади.

Оглянувшись, Бейн в первый раз с той минуты, как покинул Громовой Утес, почувствовал искреннюю радость.

– Эйтригг, – приветливо сказал он, обнимая старого орка.

Похоже, из прежних, первых советников Тралла, при вожде остался только он – только этот почтенный, заслуженный ветеран. Эйтригг служил Траллу верой и правдой и по его просьбе стал советником Гарроша. Значит, Гаррош не измыслил причины отставить Эйтригга от дел… Это слегка обнадеживало. Ведь это Эйтригг первым заметил следы яда на лезвии Кровавого Воя, именно он сказал юному вождю, что тот обманом вовлечен в бесчестное убийство. Бейн всегда относился к Эйтриггу с немалым уважением, но этот поступок окончательно сделал его преданным другом старого орка.

Оценив выражение его лица, Бейн сузил огромные карие глаза и как можно тише (нелегкая задача для таурена!) спросил:

– Как я понимаю, предмет сегодняшнего разговора тебе не по нраву?

– Мягко сказано, – скривившись, подтвердил Эйтригг. – И не мне одному.

С этими словами он хлопнул юного правителя тауренов по плечу и отступил назад, указывая, что Бейну надлежит проследовать к традиционному месту своего народа, слева от трона вождя. Что ж, по крайней мере, Гаррош не пытается отодвинуть тауренов на задний план… На ходу Бейн подметил, что справа от вождя на сей раз расположился Лор’темар, а сразу же за толпой эльфов крови в малиновом и золотом зеленеют физиономии гоблинов. Сильвана с Отрекшимися сидела напротив орка, а Вол’джин и его тролли уселись рядом с Бейном. Выпала честь присутствовать на совете и оркам – по большей части Кор’кронской страже, личной охране вождя. Эти стояли навытяжку, окружив собравшихся плотным кольцом.

Бейн вспомнил, что рассказывал о таких вот собраниях в Оргриммаре отец. На тех собраниях не только беседовали да спорили о делах: было там место и пиршествам, и смеху, и шумному веселью. Сегодня на стол никаких угощений не подали. «Хорошо, – подумал Бейн, глотнув тепловатой воды из бурдюка на поясе, – что мы догадались запастись питьем». В самом деле: иначе в этом пустынном, насквозь пропеченном солнцем городе, в раскаленных железных стенах, таурены уже изнемогли бы от жажды.

Шло время. Мало-помалу собравшимся правителям и их спутникам наскучило ждать. В рядах Отрекшихся поднялся тихий ропот. Да, сколько бы неупокоенные ни повторяли свое извечное, назидательное «терпение, терпение», похоже, поголовным терпением они вовсе не отличаются… Но вот острое ухо таурена уловило резкий, шипящий шепот Сильваны, и ропот стих.

Вперед выступил орк в мундире кор’кронской стражи. На одной из его рук не хватало двух пальцев, через всю морду тянулся к горлу длинный рваный шрам, мертвенно-бледный на более темном фоне. Щеки и мускулистые руки украшала боевая раскраска, алая, будто потеки крови, однако сощуриться на новоприбывшего Бейна заставило иное, а именно – цвет кожи меж алых мазков.

Темно-серый.

Это означало две вещи. Во-первых, орк принадлежал к клану Черной Горы, многие члены которого снискали крайне дурную славу. Во-вторых, он многие годы не видел дневного света, а стало быть, обитал в недрах Черной Горы и служил врагу Тралла.

В памяти Бейна тут же всплыли те имена, что с ужасом в голосе перечислял отец, Кэрн. Чернорук Разрушитель, вождь Орды, тайный член Совета Теней, предложивший шаманам отказаться от духов предков и стать первыми чернокнижниками среди своего народа… Сын его, Дал’ренд по прозвищу Ренд, долгое время скрывавшийся в глубинах Черной Горы, не признавая правления Тралла… Тех, о ком Тралл отзывался с уважением, среди орков клана Черной Горы насчитывалась лишь жалкая горстка – жалкая горстка среди многих и многих. И тот факт, что этому опытному, закаленному в битвах ветерану доверили честь открыть церемонию, отдав ему предпочтение перед всеми другими кор’кронскими стражами, внушал Бейну нешуточную тревогу. Что-то последует дальше?

Ветеран величественно простер руку. Повинуясь его жесту, вперед выступили несколько зеленокожих орков с длинными, изысканно украшенными рогами химеры в руках. Слаженно поднеся инструменты к губам, они наполнили легкие воздухом и дунули, что было сил. Долгий, протяжный, заунывный рев наполнил зал, эхом отразился от стен, и Бейн, несмотря на все тревоги, неожиданно для самого себя, всем сердцем откликнулся на призыв к порядку.

Едва рев рогов стих, трубачи вновь отступили в тень, а орк из клана Черной Горы заговорил. Сиплый, но громкий голос ветерана разнесся по всему залу:

– Ваш предводитель, всесильный Гаррош Адский Крик, приближается! Воздайте ему надлежащие почести!

С этими словами орк повернулся к входу в крепость Громмаш лицом и гулко ударил уцелевшей рукой в широкую грудь.

Смугло-коричневая кожа Гарроша была сплошь покрыта татуировками. Черный узор окаймлял даже нижнюю челюсть. На могучих плечах красовались наплечники из исполинских клыков Маннорота, усеянные острыми шипами. Талию перетягивал пояс с резным изображением черепа, очень напоминавшим череп великого демона, что украшал трон вождя. В высоко поднятой руке он сжимал Кровавый Вой, легендарный топор отца. Огромный зал зазвенел от приветственных воплей и криков «ура». На миг Гаррош замер, упиваясь всеобщим ликованием, а затем опустил топор и заговорил.

– Добро пожаловать, – сказал он, широко, словно в попытке обнять всех разом, раскинув руки. – Вы – верные слуги Орды. Ваш вождь призвал вас, и вот вы здесь.

«Будто ученые волки», – подумал Бейн, старательно, но безуспешно пряча недовольство. Вот Тралл – тот никогда не говорил так со своим народом…

– Многое произошло с тех пор, как я надел мантию вождя, – продолжал Гаррош. – Немало выпало на нашу долю тягот и лишений, немало угроз всему миру и нашему образу жизни. Однако мы устояли. Мы – Орда. Ничто на свете не сломит наш дух!

Тут он вновь вскинул вверх Кровавый Вой. Собравшиеся орки ответили громогласным воинственным кличем. К их хору присоединились и прочие, включая Бейна: ведь это – в поддержку непобедимой Орды, к которой принадлежат они все. Тут Гаррош говорил верно: дух тех, кто зовется Ордой, не сломить ничему на всем свете – ни Катаклизму, ни безумству бывшего Аспекта, ничему.

Ни даже убийству отца.

Обнажив клыки в широкой улыбке, Гаррош одобрительно закивал, подошел к трону и вновь поднял руки, призывая к тишине.

– Вы меня не разочаровываете, – сказал он. – Вы – лучшие представители своих рас, правители и военачальники. Вот потому я и созвал вас сюда.

Усевшись на трон, он махнул рукой в знак того, что и собравшиеся гости могут сесть.

– Угроза нависает над нашими головами невесть сколько лет. Настало время искоренить ее без пощады. Многие годы, до самых недавних времен, смотрели мы на нее сквозь пальцы, ошибочно полагая, будто малая толика позора могучей Орде нипочем. Но я говорил и скажу снова: любая рана – серьезная рана! Любой позор – великий позор! И больше мы его не потерпим!

Бейн разом вспомнил, как отреагировал Эйтригг на его вопрос, и спину словно бы обдало холодом. Да, он подозревал, что хочет сказать Гаррош, когда тот велел предводителям Орды собраться в Оргриммаре. Подозревал… но надеялся, что ошибается.

– Нам надлежит выполнить предначертанное, – продолжал орк. – Но путь к этой цели преграждает препятствие – преграда, которую мы должны раздавить сапогом, точно жалкую, ничтожную букашку. Слишком уж долго – хотя нет, такого нельзя терпеть ни минуты! – язва Альянса, не довольствуясь господством над Восточными Королевствами, крадется, проникает сквозь наши границы в наши земли. В Калимдор.

Бейн на секунду прикрыл глаза. Сердце его защемило от боли.

– Растаскивая наши ресурсы, оскверняя своим присутствием саму землю, они душат нас, не дают нам расти, мешают достичь тех высот, которых мы – в этом я убежден – способны достичь без труда! Я всем своим сердцем верю: наша судьба – не в том, чтоб унижаться, чтоб пресмыкаться перед Альянсом с просьбами о мире. Власть в Калимдоре по праву принадлежит нам. Калимдор наш и останется нашим!

Орки Гарроша одобрительно заревели. Если и не все, то большинство – те, кто стоял рядом с Кор’кронской стражей и орком из клана Черной Горы. Некоторые что-то забормотали себе под нос. Многие члены Орды последовали примеру кор’кронцев и завопили с тем же энтузиазмом, но прочие, как отметил Бейн, вовсе не разделяли их пыла. Сам Бейн остался сидеть на месте, а что до его тауренов – лишь несколько захлопали в ладоши и застучали копытами оземь. Разумеется, недавние перемены коснулись и их. Купившись на ложные сведения, будто таурены замышляют нападение, силы Альянса выдвинулись из крепости Северной Стражи и уничтожили Лагерь Таурахо. Теперь среди руин городка обитали лишь мародеры. Немало тауренов погибло в той битве, другие же перебрались в Лагерь Вендетты, откуда время от времени нападали на разведчиков из крепости Северной Стражи, либо в Лагерь Уна’фе – то есть, в Лагерь Беженцев.

В ответ на агрессию Бейн сделал то, что счел лучшим для безопасности своего народа. Некогда дорога в Мулгор была открыта, теперь же массовым вторжениям со стороны Альянса преграждала путь стена и ворота, окрещенные Великими вратами. Большинство тауренов этим вполне удовлетворились и мести не жаждали, но находились и те, кто до сих пор вспоминал о нападении с болью в сердце. Что ж, упрекнуть их было не в чем. Бейн правил народом мягко, отнюдь не «железной рукой», а таурены любили его и охотно ему повиновались – возможно, по большей части из уважения к отцу, однако с открытым сердцем. Те, кто, подобно многим Зловещим Тотемам либо тауренам, продолжавшим набеги на Альянс из Лагеря Вендетты, не соглашался с решениями Бейна, были изгнаны из Громового Утеса, но других наказаний не понесли.

Мало-помалу одобрительные вопли стихли, и Бейн вернулся мыслями к настоящему.

– Для этого я решил повести Орду в битву, которая вернет нас на правильный путь, – продолжал Гаррош, неторопливо обводя взглядом лица собравшихся и оценивая положение. – Целью первой атаки станет крепость Северной Стражи. Ее мы сровняем с землей. А как только вернем эти земли себе, двинемся дальше. Следующий шаг – Терамор!