World of Warcraft: Раскол. Прелюдия Катаклизма

Он повернул обратно. Таурен то плыл, то брел в сторону берега, к раненым. Он намеревался сделать все возможное, чтобы количество погибших членов Орды не возросло.

Шесть раз он подплывал к кораблю и шесть раз возвращался, неся на руках тех, кто не мог перебраться в безопасное место сам. У воинов Гарроша закончились гранаты, и на берегу кровь смешалась с песком. Жуткая, вязкая смесь хлюпала под копытами Кэрна, когда он бежал. Сквозь звуки битвы он слышал боевой клич Гарроша, поднимавший дух и его воинов, и даже самого Кэрна. Наконец все, кого можно было спасти, оказались в безопасности.

– Гаррош! – прокричал Кэрн. Из полудюжины ран на его теле сочилась кровь, и таурен тяжело дышал, озираясь по сторонам в поисках орка. Тот стоял поодаль, весь в крови, размахивая своими топорами, крича что-то нечленораздельное и кроша врагов на куски. Он был настолько одурманен боем, что совсем не обращал внимания на призывы Кэрна. Таурен поспешил к нему и схватил Гарроша за руку. От неожиданности орк резко обернулся, взметнув топоры в воздух, но вовремя остановился и не нанес удар.

– Нужно отступать! Раненые у нас! Битва теперь идет на корабле! – кричал ему Кэрн, тряся за руку.

Гаррош кивнул.

– Отступаем! – крикнул он, заглушая звуки боя. – Отступаем на корабль! Там мы продолжим бой и перебьем наших врагов на воде!

Те немногие, кто все еще сражался, повернулись и побежали к воде, на ходу запрыгивая в отчаливавшие к «Скелету Маннорота» лодки. Квалдиры стащили одну незадачливую троллиху со шлюпки, вытащили на берег и стали отрывать конечности одну за другой. Кэрн заставил себя не прислушиваться к ее крикам. Изо всех сил он оттолкнул последнюю лодку от берега и запрыгнул в нее.

Несколько огромных человекоподобных существ уже забрались на корабль. Капитан Тула выкрикнула приказ отчаливать, и ее команда торопливо подчинилась. Якорь был поднят, и корабль начал двигаться в открытое море. Судна квалдиров, окутанные холодной липкой мглой, погнались за ними. Теперь, когда все понимали, что дерутся с живым противником, квалдиры уже не казались такими страшными, но все еще оставались по-настоящему опасными. Пока остатки отряда Песни Войны забирались на корабль, экипаж держал оборону, но теперь они могли вернуться к своим постам, уступив сражение воинам. Корабли квалдиров подошли вплотную к их судну – настолько близко, что Кэрн мог разглядеть зловещие ухмылки на лицах кровожадных врагов.

– Не дайте им забраться на борт! – проорал Гаррош. Он разрубил одного противника, перепрыгнул через все еще подергивающееся тело и отсек руки лезущего через борт квалдира. Враг с криком рухнул в ледяную воду. – Тула! Уходим в море! Мы должны оторваться от них!

Экипаж лихорадочно бросился выполнять приказ. Кэрн, Гаррош и остальные сражались, как демоны. Лучники и мушкетеры стреляли по вражескому судну. Несколько лучников подожгли стрелы, целясь в паруса, и когда один из них наконец занялся, раздались радостные крики. Яркие языки оранжевого пламени пронзили холодную серую мглу – огонь распространился, и парус начал потрескивать. «Скелет Маннорота» устремился в открытое море. Кэрн ожидал, что квалдиры попытаются их преследовать, но этого не произошло. Таурен слышал, как твари что-то прокричали друг другу на своем уродливом наречии, и часть их команды поспешила тушить пожиравший корабль огонь, пока остальные столпились на носу, изрыгая проклятия в сторону быстро удалявшегося судна Орды.

Кэрн вдруг почувствовал боль от ран и поморщился. Он позволил себе лечь на дно шлюпки и на минуту прикрыл глаза. Пусть лжепризраки неистовствуют. Сегодня они отняли меньше жизней, чем хотели.

Кэрн устало подумал, что пока достаточно и этого.

Глава третья

– Мне жаль покидать это место, – произнес Гаррош несколько часов спустя, когда они стояли на палубе «Скелета Маннорота».

Кэрн уставился на него.

– Жаль? Я думал, Нордскол символизирует кровопролитие и утраты. Лучшие из лучших сложили там свои головы. Никогда в жизни я не жалел о том, что должен покинуть поле брани.

Гаррош усмехнулся:

– Ты уже давным-давно не был на поле брани… старик.

Кэрн нахмурил брови и выпрямился во весь рост, возвышаясь даже над Гаррошем.

– Для старика моя память, похоже, острее твоей, юнец. Где же мы, по-твоему, были несколько часов назад? Или ты совсем не ценишь жертвы своих воинов? Или ты насмехаешься над полученными всеми нами ранами?

Гаррош буркнул что-то под нос и не ответил, но таурен видел, что для орка совершенный ими прорыв не шел ни в какое сравнение со славной битвой в поле. Возможно, он считал постыдным, что их вообще окружили. Кэрн повидал слишком много, чтобы думать о таких глупостях, но в жилах молодого орка кровь так и кипела. Когда-нибудь Гаррош поймет, что слава заключается не в том, где сражался воин, а в том, как он сражался. И с этой точки зрения Орде было чем похвастаться.

Впрочем, как и Гаррошу – это тоже следовало признать. Его опрометчивая готовность ввязаться в бой оправдала себя. В этот раз. Хотя многие, с кем Кэрн разговаривал, включая явно недолюбливавшего молодого орка Саурфанга, говорили, что это качество Гарроша неоднократно оправдывало себя и раньше. Где же пролегала граница между отвагой и безрассудством? Или между интуицией и жаждой крови? С арктических морей подул холодный, пронизывающий ветер, и Кэрн, несмотря на свою плотную шерсть, вздрогнул от холода. Его тело ныло от ран и усталости. Таурену пришлось признать, что он действительно стал драться намного реже, хотя все еще мог постоять за себя, когда нужно.

– Вопреки всему, Орда одержала победу над ужасным противником в Нордсколе, – проговорил Гаррош, возвращаясь к изначальной теме разговора. – Каждая отданная жизнь была нужна для этой победы. Для чести и славы Орды. Саурфанг потерял родного сына. В его честь и в честь всех павших сложат и будут петь лок’вадноды. Однажды, если будет на то воля предков, и про меня что-нибудь споют. Поэтому мне жаль уходить, Кэрн Кровавое Копыто.

Кэрн кивнул седой головой.

– И все же, я думаю, с твоим лок’ваднодом мы пока повременим, хм?

Сын Грома Адского Крика с готовностью рассмеялся над его попыткой поднять настроение.

– Когда придет смерть, я встречу ее с гордостью. Сражаясь за мой народ, с оружием в руках и боевым кличем на устах.

– Хм-м, – пророкотал Кэрн. – Славный способ уйти из жизни. С честью и славой. Хорошо бы нам всем удостоиться такого конца. Но перед этим мне еще нужно посмотреть на звезды, послушать бой там-тамов. Многому научить молодых, увидеть, как они становятся взрослыми. И лишь затем я буду готов пуститься со смертью в последний путь.

Гаррош открыл рот, чтобы ответить, но порыв ветра выбил слова из его клыкастого рта. Даже Кэрна, громадного и могучего, отбросило на шаг силой неведомо откуда взявшегося урагана. Корабль накренился под ними, завалившись на один борт, и внезапно вся палуба оказалась залита водой.

– Что происходит?! – проревел Гаррош. Даже его громкий возглас был едва различим из-за воя порывистого ветра. Кэрн не знал, как моряки называли такой шторм, и считал, что сейчас не лучшее время это узнавать. Капитан Тула с выпученными глазами выбежала на палубу. Ее голубая кожа побледнела, а рабочая одежда – черные портянки, штаны и простая белая рубаха – намокла и прилипла к телу. Черные волосы капитана вырвались из пучка на голове и теперь были похожи на мочалку.

– Чем я могу помочь? – тут же спросил Кэрн, обескураженный ее очевидным беспокойством больше, чем буквально из ниоткуда налетевшим ураганом.

– Бегом вниз, салаги, чтоб мне о вас не думать! – прокричала троллиха, слишком сосредоточенная на проблеме, чтобы вспомнить о субординации и вежливости. Не будь их положение таким плачевным, Кэрн бы усмехнулся. Вместо этого он бесцеремонно схватил Гарроша за шиворот громадной ручищей и потащил протестующего орка к середине корабля. В этот момент их всех накрыла волна.

Кэрна словно огромной рукой вдавило в палубу, вышибив из него дух. А когда таурен попытался вдохнуть, в его легкие вместо воздуха попала вода. Так же быстро, как появилась, волна отступила, едва не утащив Кэрна и Гарроша столь же легко, будто они были прутиками, плывущими по течению Кель’Таласа. Как один, орк и таурен схватились друг за друга, до боли сжав руки. Они врезались в изогнутый фальшборт, на мгновение притормозивший их. Кэрн поднялся, пытаясь как-то удержаться и оставляя своими копытами глубокие борозды в скользкой деревянной палубе. Фыркая и ревя от натуги, он упрямо шел вперед, таща за собой Гарроша, пока орк сам не смог подняться. Внезапно слишком, слишком близко блеснула молния, и почти сразу же за ней послышался оглушительный раскат грома.

Но Кэрн продолжал двигаться вперед. Одной рукой он держал Гарроша, а другой тянулся к дверному проему, пока наконец не ухватился за скользкую, но крепкую раму, и они вместе не то скатились, не то соскользнули вниз, в трюм.

Гарроша вырвало водой, а затем он упрямо ухватился за что-то своей коричневой рукой и попытался подняться.

– Только трусы и дети сидят в трюме, пока остальные рискуют жизнями, – выдохнул орк.

Кэрн неласково положил руку на закованное в броню плечо Гарроша.

– И лишь честолюбивые дети путаются под ногами у тех, кто пытается спасти жизни, – прорычал он. – Не будь дураком, Гаррош Адский Крик. Капитан Тула должна следить, чтобы корабль не раскололся надвое, а не тратить свое драгоценное время и энергию на то, чтобы нас не смыло за борт!

Гаррош уставился на него, затем запрокинул голову и взвыл от досады. Но, к его чести, орк не попытался вернуться наверх.

Кэрн приготовился, в лучшем случае, к долгому и тяжелому ожиданию, а в худшем – к холодной и мокрой смерти. Вместо этого шторм прекратился так же внезапно, как и начался. Они даже не успели отдышаться, когда бешеная качка корабля стихла. Несколько мгновений воители смотрели друг на друга, а затем повернулись и заспешили по лестнице наверх.

Невероятно, но солнце уже выглядывало из-за быстро рассеивающихся облаков. Увы, когда Кэрн вышел на палубу, его глазам открылась совсем не такая радужная картина.

Отблески солнца играли на гладкой серебристой поверхности океана, по которой всюду плавали обломки. Кэрн резко обернулся, считая уцелевшие корабли. Он насчитал лишь три и молил предков, чтобы оставшиеся два корабля всего лишь отнесло в сторону. Однако качавшиеся на волнах обломки служили немым доказательством того, что как минимум один корабль не пережил шторм.

Выжившие хватались за плававшие ящики, моля о спасении, и Кэрн вместе с Гаррошем бросились помогать. Тут они хотя бы могли что-то сделать. Им понадобился час, чтобы вытащить захлебывающихся, промокших орков, троллей, тауренов и нескольких Отрекшихся с эльфами крови на уцелевшие корабли.

Капитан Тула мрачно и немногословно отдавала приказы. «Скелет Маннорота» пережил… ураган? тайфун? цунами? Кэрн точно не знал. Их корабль почти не пострадал, и теперь оказался забит под завязку выжившими, которые кутались в одеяла и тряслись от холода. Кэрн похлопал молодую троллиху по плечу, передал ей кружку с горячей похлебкой, а затем подошел к капитану.

– Что произошло? – спросил он тихо.

– Не знаю, будь я проклята, – последовал ответ. – Я с малолетства хожу по океану. Десятки раз я ходила в этот рейс, отвозила припасы в крепость Песни Войны, пока мне не помешали квалдиры. И никогда не видела ничего подобного.

Кэрн мрачно кивнул.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что так и понял. Думаешь, это может быть…

Гневный вопль, который могла издать только глотка Адского Крика, прервал его. Кэрн резко повернулся и посмотрел на указывавшего в сторону горизонта Гарроша. Того сильно трясло, но, очевидно, от гнева, а не от страха или холода.

– Туда смотрите! – крикнул орк. Кэрн повернулся в нужном направлении, но ослабевшее зрение вновь подвело его. Однако капитан Тула все увидела. Она выпучила глаза.