Дождь в наших сердцах

– Не платила я! У меня там работает знакомая, которая будет твоей классной руководительницей… Я с ней договорилась. Платить мне ей не нужно. Это услуга за услугу. В какой-то момент я ей помогла сильно, теперь она мне.

– Лили, зачем мне престижная?! Я же не из тех кровей, чтобы учиться в таких королевствах.

– Что значит – не из тех кровей, а? Ты у меня красивая, умная девочка, которая ничем не хуже остальных.

Это была правда. Лили работает и прекрасно одевает меня. А я стараюсь выбирать что-то самое дешевое, просто потому что мне неудобно. Это слишком…

– Они еще больше будут надо мной издеваться.

Бабушка выложила яйцо на тарелку и поставила ее передо мной, а затем вмешалась:

– Прекрати, Лаура! Ты такая же, как и все. Не строй из себя уродину или бомжиху.

Бабушка у меня особенная. И хорошая, и любящая, и та, которую легко вывести из себя.

– Я говорю, как есть, ба. Эти богачи теперь будут травить меня из-за того, что я не из их голубых кровей, что у меня не такое состояние, как у них.

– Ну все, милая, хватит нагнетать, – ласково говорит Лили, гладя меня по щеке.

Я выдыхаю и накалываю на вилку яичницу. С одной стороны, я боюсь своих новых одноклассников, ведь правда, хрен угадаешь, какие гниды попадутся мне тут. С другой стороны… Я твердо решила, что смогу постоять за себя. Хотя, каждый раз, как я это делала – меня выгоняли из школы. В этот раз будет по-другому. Надеюсь, что в этот раз будет по-другому.

Мам, как там у тебя дела? Пап, ты бы защитил меня, да? Обещаю, я скоро к вам зайду. Поговорю с вами.

Когда мне по-настоящему бывает плохо, когда я снова хочу порезаться глубже – не просто, чтобы отвлечься и забыться, а для того, чтобы перестать чувствовать все, чтобы покончить со всем, – я всегда прихожу к ним на могилы. Всегда сажусь на землю, плюю на то, что буду вся грязная, и разговариваю. Иногда засиживаюсь до того, что на небе сверкают звезды.

После завтрака я пошла в ванную, чтобы почистить зубы, а после стала краситься. Попробую что-то новое. Прежде я никогда не красилась никуда. Да-да, как это в семнадцать лет не краситься, но мне это правда не нужно было – было все равно. А сейчас же решила преобразить свой, скажем так, лук! Типа быть крутой. Сделать вид уверенной в себе девушке, которая будет ставить всех на место.

Первое правило уверенности в себе: сделай вид, что ты уверенна, – и потом привыкнешь к этому. Второе правило: полюби себя. Но как это сделать, когда от всех подряд ты слышала то, какая ты жирная, какая ты уродливая, какая ты мразь и что тебе место в гробу.

Детки бывают слишком жестоки.

Детки бывают настолько жестоки, что доводят до суицида.

Но и бывают другие – те, которые спасают тебя. Те, которые помогут выбраться со дна. Но где же мне таких найти?

Натягивая юбку – школьную форму, которая была в этой престижной школе, – я повернула голову на открывающую дверь. В проеме стояла Лили, которая с улыбкой смотрела на меня. Любовалась. Как когда-то делала мама. Я ловила иногда себя на мысли, что Лили – ее точная копия. Хотя, да, Лаура, это не удивительно, они ведь сестры… И иногда мне хотелось думать, что Лили на самом деле моя мама, что никакого убийства не было, а папа просто целыми днями на работе, но он жив. А потом хваталась за реальность, как тонущий человек за круг, возвращаясь в реальность. Я хваталась за реальность, чтобы не сойти с ума, ибо тогда я на самом деле лягу в психушку.

– Ты у меня такая красивая, Лаура.

– Спасибо, – застенчиво ответила я тете, разглаживая на себе блузку.

– И такая взрослая уже. Одиннадцатый класс. А я тебя помню такой малышкой… Прямо гномиком-гномиком.

– А сейчас я великан?

Мой рост все еще остается маленьким. Сто шестьдесят сантиметров.

– Нет, ты по-прежнему мой гномик, только чуть взрослее, женственнее. Ну все, я вызову тебе такси!

– Не нужно, Лили, я пешком. Утренняя пробежка.

– Ты же не знаешь, где это находится. Я тебе не показывала.

– Я думаю, что разберусь. Тем более есть гугл карты.

Не хочу, чтобы она тратила на меня деньги. Как-нибудь найду.

– Ну смотри мне, если что звони, я объясню, ладно?

– Ладно! – шустро выбегая из комнаты, я целую ее в щеку и быстро обуваюсь. Забрасываю рюкзак на плечо и выбегаю из квартиры, попрощавшись со всеми.

Ну, что ж, Лаура… Пусть этот день будет не таким ужасным.

***

В сентябре утром все еще тепло, поэтому я иду с коротким рукавом и в юбке, и мне не холодно. Наверное, все же было опрометчиво идти туда, куда не знаешь. Нужно было в этот раз, в этот последний раз, попросить Лили вызвать такси. Ибо я уже потерялась. Я вбила в гугл картах название своей новой школы и пыталась идти по навигатору, однако это все же было тяжело. Нужно было идти прямо, как показывал телефон, но рядом были лишь дворы, гаражи и куда идти я выбирала наугад.

Я бы пошла не туда и снова потерялась, если бы не громкие звуки откуда-то. Я шла на них. А это, как оказалось, кто-то говорил в микрофон. Приветствовали всех учащихся, всех выпускников в этом году и всех первоклашек. Я поняла, что это из моей школы и бежала туда со всех ног, даже наплевала на юбку, которая задиралась к верху, наплевала на каблуки, на которых я выворачивала свои ноги. Плевала на все, лишь бы успеть и не налажать в первый же день.

Проводилась линейка на школьном футбольном поле, чтобы все дети поместились. Осталось найти ряд, в которой стоит мой учитель. Рядом с каждой толпой стоял столбик с флагом и цифрой с буквой. Мне нужен одиннадцатый «А». Нашла. Бегу к ним. На меня смотрят много людей, ведь я единственная, кто опоздал. Супер. Первое впечатление наверняка хорошее!

– Ты Лаура Хилл, да? – мило улыбнувшись, спросила светлая женщина. По всей видимости – моя новая классная руководительница.

Я киваю и встаю в шеренгу. Чувствую на себе взгляды. Пока что не осуждающие. Просто рассматривают меня, как новый объект. Но я уже напряжена. Я старалась подойти поближе, потому что ничего не видела, но кто-то толкнул меня плечом, и я оказалась в самом конце. Сзади, где ничего не видно. Это было неприятно.

Все-таки я была права: везде одинаковые люди, которые захотят унизить друг друга. И иногда мне кажется, что мне действительно не место в этом мире. Как же я хочу вернуться в детство, когда мама меня водила в садик, где у меня было куча друзей, которым я по-настоящему была интересна! Как же хочу вернуться в то время, где у меня все было хорошо… А с семи лет начался мой личный кошмар, который продолжается по сей день, и я не знаю, закончится ли он когда-нибудь. Обрету ли я когда-нибудь счастье?

Директор школы что-то долго рассказывал, играла торжественная мелодия, а после классная руководительница сказала всем идти в класс, а сама ушла. И даже не учла того факта, что я не знаю эту школу. Опять на меня наплевали.

Сцепив руки в замок, я нахмурила взгляд, выдохнула и решила, что справлюсь. Хватит быть маленькой девочкой, пора повзрослеть Лаура. Я шла за всеми. Шла за своими одноклассниками, ведь им точно известно, куда идти.

Школа была красивая, видно, что престижная. Ученики были все такие… Нарядные… Видно, что богатые. У всех последние модели айфонов, наращённые ресницы, ногти. Дорогие браслетики и сережки. Я на их фоне чувствовала себя мышью. Но думать так о себе больше не позволю никому.

В школьном коридоре было шумно. В одной стороне кто-то разговаривал, а в другой… Кто-то громко смеялся. Я шла сквозь толпу, желая узнать, на что же там уставились. Проталкивалась сильнее, ведь толпа была большой. Но вскоре я была у эпицентра.

У стены, возле шкафчиков стояла девушка. Средней длины русые волосы, ярко-карие хрустальные глаза и поджатые тонкие губы, в которых вонзаются зубы. Она сжимает свои руки в кулаки, мнет свою юбку, поправляет волосы… Отводит взгляд от обидчиков.

Сейчас в ней я увидела себя. Мне стало больно и обидно. Но одновременно к этим чувствам добавилось чувство злости, гнева. Она беспомощно жалась в стенку. Только сейчас я обратила внимание на блондинистого парня с широким разворотом плеч, который стоял перед ней. Все вокруг смеются. Он издевается над ней?! Да как они вообще смеют?

– Эй, что ты делаешь?! – я прошла вперед, остановившись перед гогочущей толпой и парнем-обидчиком. – Тебе смешно?! Тебе приятно издеваться над девушкой?!

Он был гораздо выше и сильнее меня, и я должна была бы сейчас трястись от страха, как делала это раньше, но сейчас я настолько зла, что совершенно не обращаю на это внимание. Не обращаю внимание на то, что он сейчас с легкостью может что-то сделать мне…

– Я ничего не делаю, – его грубый голос разогнал по позвоночнику мурашки.

– Я же видела! Ты стоишь перед ней и издеваешься, а все смеются.

– Ты кто вообще? – его скептический взгляд бродил по моему лицу, не опускаясь ниже. Он смотрел только в мои глаза.