Ради нашей любви

Оглядываться назад нет смысла. Надо идти вперед. Думать о том, что делать дальше, как обеспечить себя;

И сына.

2

Лорелея глубоко вздохнула. Рука ее сама потянулась к единственному украшению стола – фотографии в рамке. Со снимка лучистыми глазами смотрел на мир мальчуган с широкой улыбкой и непослушными темными кудрями. Уильям Лоуренс – ее жизнь, ее радость, ее сладкая тайна. Ребенок, чей отец так и остался для нее незнакомцем.

Лорелея не понимала до сих пор, как такое могло случиться. Одна роковая ночь – страстная ночь в объятиях незнакомца – изменила ее жизнь навсегда.

Они встретились на благотворительном банкете в отеле на Трафальгар-сквер. Безумие страсти бросило их друг к другу, они ринулись в постель, даже не назвав своих имен.

Как могло такое случиться с ней – до того момента всегда серьезной, целеустремленной, здравомыслящей женщиной? Вот уже пять лет она задавала себе этот вопрос – и не находила ответа.

На банкет она отправилась в надежде завязать полезные связи, но уже через полчаса пожалела о своем решении. От шума у нее разболелась голова, от блеска бриллиантов резало глаза. Тошнило от фальшивых улыбок и рукопожатий. Ну почему бы ей не остаться дома?

Она вышла на террасу глотнуть свежего воздуха – и там увидела его. Высокого темноволосого красавца с движениями, полными опасной хищной грации.

Он поднял на нее глаза – и кровь вскипела у нее в жилах. Она хотела отвести взгляд – напрасно. Сердце ее билось как сумасшедшее, в груди разгорался пожар. И он знал, что она чувствует, – это читалось в его необыкновенных изумрудных глазах.

Домой! – приказала она себе. Немедленно домой, Лорелея, пока ты не попала в беду!

Но ноги, словно обретя собственную волю, уже несли ее навстречу незнакомцу. Он протянул руку – и она ответила ему пожатием руки. И позволила увести себя на балкон, а потом… Она не помнила, как это случилось, но в следующий миг губы их уже слились в поцелуе, руки ее обвились вокруг его шеи, а грудь бесстыдно прижалась к его широкой груди…

Никогда прежде она не испытывала такого возбуждения! Ни один из прежних любовников – галантных молодых людей, умело скрывавших плотский голод за светской болтовней и утонченным ритуалом ухаживания, – не сумел пробудить в ней такой страсти, как этот незнакомец, с которым она едва обменялась несколькими словами.

– Ты прекрасна, – хрипловато, с легким акцентом прошептал он. – Моя колдунья. Я хочу тебя так, как никогда никого не хотел.

А затем он начал ласкать ее – прямо там, на балконе, где любой мог увидеть их. Рука его скользнула под короткую юбку, и – о Боже! – Лорелея сама подалась ему навстречу!

– Идем, – спокойно и властно сказал он. И она, очарованная, пошла за ним в пентхауз отеля. На ложе, где он не раз и не два подарил ей не испытанное прежде блаженство…

Тихо застонав, Лорелея закрыла глаза, стремясь изгнать из памяти запретно-сладкие воспоминания. Но они не уходили, не желали уходить вот уже пять лет. Мощное гибкое тело… горьковатый вкус губ… неисчерпаемая мужская сила и щедрость в любовной схватке…

Помнила она и свое потрясение и ужас, когда все завершилось. Помнила, как лежала, глядя в темноту, и прислушивалась к его дыханию.

Когда он заснул, Лорелея соскользнула с кровати, бесшумно оделась в темноте, выскользнула за дверь и на такси добралась домой. Там она сразу бросилась под душ и с остервенением терла и скребла свое тело, словно стараясь смыть память о прикосновениях незнакомца. Разумеется, это ей не удалось.

А месяц спустя она обнаружила, что беременна…

Вопроса «оставить ли ребенка?» у Лорелеи не возникало – не зря она воспитывалась в семье, придерживавшейся строгих нравов. Узнав о своей беременности, первым делом она отправилась в Дартмур, за миллион световых лет от Лондона и от всех своих великосветских знакомых, и купила коттедж в глухой деревушке. Теперь предстояло рассказать обо всем бабушке… Но, увы, в это самое время графиню уложил в постель сердечный приступ и доктора объявили, что волнения ей противопоказаны.

Лорелее пришлось промолчать. О том, что в Англии у нее растет четырехлетний правнук, старая графиня не знает до сих пор. И никто не знает, что каждые выходные Лорелея отправляется в Дартмур, что там, в деревенском домике, вместе с озорным кудрявым мальчуганом и его няней обитает ее сердце и душа.

Незнакомец похитил ее гордость, но взамен подарил неведомое прежде счастье…

У Лорелеи задрожали руки, и она осторожно поставила фотографию обратно на стол. Потом импульсивно потянулась к телефону и набрала знакомый номер. Ответила няня Уильяма, а минуту спустя в трубке послышался звонкий голосок сына.

– Привет, мам!

– Здравствуй, милый. Джуди говорит, вы устраивали пикник под старым кленом.

– Да, нам было так весело! Жалко, что тебя с нами не было!

– Мне тоже очень жаль, малыш. – У Лорелеи перехватило дыхание, и она вдруг подумала, что в гибели «Дамского изящества» есть и положительный момент: теперь она сможет жить вместе с сыном.

– Мама, а ты сегодня не приедешь? – Этот вопрос мальчик задавал каждый день.

– Не могу, милый. Но завтра пятница, помнишь? Сразу после работы я сяду в машину и поеду прямиком к тебе. И останусь до самого понедельника.

Они поговорили еще несколько минут. Лорелее не хотелось прерывать разговор, но Уильям сам с детской непосредственностью объявил, что ему не терпится пойти с Джуди в лес – няня обещала показать ему взаправдашнюю лисью нору!

– Хорошо, милый, иди. До завтра, – попрощалась Лорелея.

Повесив трубку, она облокотилась о стол и закрыла лицо руками. Откуда эти глупые слезы? О чем, собственно, ей плакать? Радоваться надо, что все так хорошо устроилось, что Уильям любит свою няню и та, судя по всему, тоже души в нем не чает, что ей, его матери, не приходится тревожиться о нем – остается лишь тосковать без него…

– Лорелея!

Она выпрямилась. В дверях стоял ее помощник.

– Да, Пол?

– Вам нездоровится?

– Все в порядке. Просто голова разболелась. А что такое?

– Звонит ваша бабушка. Ваша личная линия была занята, так что…

– Благодарю вас. – Лорелея сняла трубку второго телефона. Пол вышел, прикрыв за собой дверь. – Алло!

– Лорелея, – послышался в трубке знакомый властный голос, – у тебя уже, наверное, несколько часов занято! С кем ты там болтаешь?

Лорелея улыбнулась.

– Рада тебя слышать, бабушка. Как ты себя чувствуешь?

– А как, ты думаешь, я могу себя чувствовать в этом ужасном лондонском смоге, да еще когда никак нельзя дозвониться до собственной внучки?

– Я разговаривала, бабу… – Лорелея вдруг осеклась. – В лондонском смоге?! Бабушка! Ты в Лондоне?!

– Разумеется, в Лондоне. Ты что, не получила мое письмо?

Лорелея быстро перебрала кипу корреспонденции на столе.

– Нет, не получила. Бабушка, зачем ты отправилась в Лондон? Разве доктора не говорили тебе, что…

– Они уверяют, что для своего возраста я прекрасно сохранилась и могу делать все, что мне нравится.

– Не думаю…