Молитвы Розы

Дом далеко от моря для пешей ходьбы, но не далеко от здравницы Мацеста, а рядом с домом протекает река Мацеста. Жильё досталась от отца Татьяны, после его смерти, ну кому бы ещё. В этом доме Татьяна успела и с умершим мужем пожить. Двухэтажное здание на равнине смотрит на изгиб реки, широкий балкон наполовину остеклен а вторую половину прикрывал большой грецкий орех с качелями на нижней ветке. Внутри дома нет лестниц, на второй этаж можно подняться с улицы, эта переделка тоже рук Георгия. Летом они перебирались на нижний этаж, где была одна просторная комната, кухня и ванная комната, роскошь для многих семей. Для «санаторников» было задумано соорудить летний душ, и туалет во дворе, так как на втором этаже все это сконструировать невозможно.

После войны на курорте дела пошли неплохо у владельцев частных домов, отдыхающих прибавилось, приезжали из всего Советского Союза. Большая часть отдыхающих приезжали по путёвке жили в здравницах. Кому не положена путёвка приезжали своим ходом и жили в частных домах.

Глава 3

Роза стоит у двери кухни прижавшись к стене, чтобы тень ее ног не видели из по двери, находящиеся на кухне. Входная дверь окрашена в жёлты цвет, а до этого в белый, а до белого в голубой. Краска потрескалась и расслоилась, как хозяин дома.

«Не может быть такого, чтобы отец проигрывал в карты Лизу, он не мог на кон поставить живого человека», соображает Роза и радуется, что не её проиграл. Улыбается, зажмуривает мечтательно глаза, и поднимает руки к груди зажимая в кулак. Поспешно поднимается по лестнице вверх, не дослушав разговор, ей было достаточно, что отец не согласился отдать ее вместо Лизы.

Голубая машина, модная, дорогая ГАЗ-М-20 неуверенно останавливается у ворот Татьяны и Георгия Александридовых. Хозяин, одетый в самое лучшее, что у него было, выходит из зелёных железных ворот. Дверные петли были свежо смазаны маслом, чтобы не скрипели, как его сердце. Хозяин дома, Георгий Александридов, грек по происхождению высокий кареглазый мужчина, с небольшим пузом, красным лицом и с глубоко скрытым несчастьем.

Из голубой машины выходят 3 мужчины и 1 женщина 55 лет. Водитель закуривает, поправляет шляпу с полями и первым подходит к хозяину дома.

Здравствуй Георгий, ну что ты такой красный, недовольный? – говорит кум Молокотиных и снимает головной убор свободной от сигарет рукой.

Ну что ты Василий, кто недовольный? Я? – нервно посмеивается Александридов сам этого не желая.

Ну жениха ты ведь знаешь, отца семейства тоже, представляю тебе мать Фиалу Романовну.

Очень приятно Фиала Романовна, просто Георгий. Прошу всех в дом, первым входит в ворота отец жениха, тоже Василий. Александридов подмечает воспитание мужчины, которому проиграл в карты – тот не пропустил даму веред.

Уместившись в узком проходе меж двух гор, Мацеста обрела со временем продолговатую форму. Пусть и давнейшие жители знают друг друга, но расстояние между домами создает некую отдаленность друг от друга. Так Молокотины и Александридовы живут в пешей доступности, но не так чтоб близко. Позвать кума с модной машиной для такого расстояние решение стратегическое нежели ради комфорта. Василию, отцу Семена, хочется проводить впечатления на семью Георгия, постараться сгладить положение, в которой он оказался из-за картежничества.

Во дворе у входа в дом стоит Лиза со счастливым лицом, мать ее Татьяна, и младшая дочь семейства Катя, которую нарядили как на праздник. Для кого-то этот день есть праздник.

Роза на балконе второго этажа, лицо ее земленисто-серого цвета. Все как во сне. Она в недоумении как такая нелепость может произойти в середине 20го века.

Роза подходит ближе к перилам, чтобы разглядеть жениха. Однако первым вошедший Василий шокирует ее «старик!» восклицает она в голове и делает шаг назад. Через мгновение после всех вошедших во двор взгляд падает на молодое лицо Семена.

«Не может быть старик, не старик, отец говорил он молодой» размышляет Роза и опять шагает вперед, полагая что остается незаметной для гостей.

Движение на балконе привлекает внимание гостей. Сначала наверх смотрит мать жениха, но потом снова опускает взгляд приглядываясь на Лизу. Все гости, включая жениха уверены невеста Лиза. Глаза Семена сверкают, как две хрусталики с люстр секретарских дач. Он и мечтать не мог о такой невесте.

Спокойны и без неловкости только Татьяна, родители и крестный отец жениха. Все остальные, включая маленькую Катю переносятся в средневековье, где можно было еще выходить замуж и жениться в слепую. Знакомство Молокотиных и Александридовых не так чтобы вот уже женитьба, по договоренности глав семей это торжественное знакомство, однако все это выглядит обязывающе.

О точном поводе «торжественного знакомства» знают только трое, и может догадывается еще Фиала Степановна. Все остальные в недоумении, как Семену может достаться нереальной красоты Лиза.

Лиза очень нарядна, на ней голубое платье ниже колен в мелкий цветочек, сшитое из Чехославатского трикотажа. На плечи накинут жакет темно синего цвета, ярко выделив ее небесно-голубые глаза.

Знакомьтесь, моя жена Татьяна Федоровна, моя дочь Лиза. Где Роза? Роза спустись, пожалуйста, не стесняйся дочка, гости пришли ведь познакомиться с тобой.

Все 3е гостей смотрят наверх на балкон, жених сглатывает слюну, как сырую картошку. Кажется большую боль от разбитых ожиданий он не будет в своей жизни никогда.

Отец и мать жениха сдержали разочарование, Роза не неприглядная, для них, просто Лиза была красивее, намного.

Ну и Катя наша младшая. Катя поздоровайся.

Здравствуйте.

Здравствуй красавица, сколько тебе лет? спрашивает Фиала Романовна, но ответа никто не дожидается. По ступенькам спускается Роза.

«Высокая, как мать», думает Георгий Александридов с горечью восторгаяется дочкой. Он берет дочь под руки, очень бережно, и по-отцовски заботливо.

Роза не опускает взгляда, как вчера учила мачеха. Смотрит на всех прямо в глаза, с задранным небольшим орлиным носом к верху. Такой вид мог бы внушить угрозу. Волосы сплетены в косу, платье темно коричневое перешитое из платья старшей троюродной сестры Георгия из Красной поляны.

«Как на траур оделась» размышляет будущий свекор, «может у нее и траур, в карты не каждую проигрывают».

Роза хочет казаться гордой но на ее мине задранный подбородок придает высокомерие, а это совсем не про гордость. Так или иначе, никого она не может впечатлить.

Жених Семён голову не поднимает и косым взглядом то ли дело смотрит на Лизу. Отец жениха напротив не расстраивается: «Крепкая, работать будет хорошо, не то что Лиза. Все-таки правильно сделал что согласился я не старшую, Молодец Василий, будет от Розы толк». К сожалению Роза никогда не узнает, что свёкор Василий, единственный кто на миг поверил в нее.

Ну вот, будет у нас дома цветник, – прерывает Василий Молокотин, – все смеются, все кроме жениха.

Семен уверен, он обманут, понимает, что никто не обманул, но чувствовал себя именно так.

Семён тоже не богом награжден очарованием. Он также смуглый, среднего роста, большинство его сверстники на голову выше него. Руки у него большие, рабочие. Карие глаза едва виднеются, когда он щурится. Густые не по-славянски брови придают лицу схожесть с героями донских казаков из «Тихова Дона». Спустя годы его брови поседеют, спина примет рабочую осанку, но лицо не поменяется, его все так-же можно будет узнать. Парень выглядит моложе своих лет, не смотря на физическую работу. Этим летом 1950 года ему исполнится 24 года. В этом возрасте, кажется, жизнь прожита, все упущено, уже не время помечтать.

Семен не думает о возрасте, он ни о чем не думает, окружающие называют его странным молчуном за глаза. Не характерная черта для младшего ребенка в семье.

Глава 4

Старший сын Молокотиных остался сразу после войны в ГДР. Среднего сына потеряли под Смоленском чуть больше шести лет назад. Семен же остался один. Рос он в бедности но с большими мечтами. Пока его не забрали в армию, он был уверен, что не сын своего отца, и родила его не мать его. От родителей не имел он ничего, и внешне не был схож и характером. В 15 лет он на полном серьезе решил уйти из отчего дома, заработать много денег, вернуться и всем показать, чего добился. Как он собирался этого добиваться не придумал, но хотел.

И вот он воображал, как после долгих лет скитаний, возвращается в родной Сочи на своей красной “Эмке”, какую он видел как-то на улицах Сочи, ее еще долго обсуждали мужики на улицах, останавливает машину у ворот, выходит из машины, модно одетый и с кожаным чемоданом. В воображениях о будущем люди все те же, какие есть сегодня. И Семен видел себя в своих фантазиях в будущем спустя 10 лет таким же пятнадцатилетним мальчишкой, но все ровно все было идеально.

Он всего лишь хотел любви и внимания, то, чего так не достаётся детям, когда их родители несчастны. Фиала и Василий были несчастными вместе и порознь, смерть среднего сына можно было бы пережить если бы не ушел из дома старший, после войны. Но так они думали, никто не знает, как пережить смерть своего ребенка, как пережить смерть ребенка которого даже не мог похоронить. «Где-то гниет тело моего сына, а я хожу еще по земле», карали себя родители. Можно много бед пережить, но не смерть ребенка, сколько бы ему не было лет, какая бы не была причина смерти. Многие пережили в эти годы тоже самое, но ведь от этого не легче. Бабушка Семена, когда еще была жива говорила: «Он умер за родину, это смерть не в пустую», а какой матери это важно, если дитя твое больше нет в живых.

Так и рос Семен один со своими мечтами, которым не дано было сбыться.

Отец однажды его подростком запер в комнате и бил ремнём и чем попало за расходованную пол банки краски. Мальчик нашел в подвале краску, которой красили пол и оставили часть на потом, и разрисовал заднюю стену дома им. Запах краски был по всему двору.

Семен лежал на полу, без сил, претворился умершим, чтобы отец перестал его бить, чтобы отец пожалел его, сожалел, что бил так жестоко. Никто его тогда не пожалел, никто не сожалел. Он так и остался лежать на полу скрученный, как улитка. В добавок мать поругал, что он не встал\ после всего отмывать краску со стен дома. До ночи Семён так и лежал на полу, повернулся он к стене и разглядывал узоры на зеленых обоях, свет с уличного фонаря освещал на всю противоположную стену от окна. Ночью он все-таки лег в постель, к нему так никто и не пришел пожалеть его.

Для него было одно привычное состояние – быть несчастным. Несчастье имеет свойства вызвать привыкание, ему такое состояние было привычно, потому что другого состояния он не знал. Так мечты превращались в пыль, потому что он с мечтами жил бок о бок, ничего для них не делав. Со временем они стали тяготить его, да и в семье положение было такое, что не до забав и каких-то мечт.

И вот Семен смотрит на Розу и видит еще одну разрушенную мечту, точнее нет, не разращённую, он смотрит так на Лизу, а вот на Розу он смотрит как на реальность. В душе посмеиваясь над собой, что посмел порадоваться Лизой.

Семену посчастливилось испытать женской любви. Это было после армии, по пути домой, Семен отдал все свои деньги одной вдове и уединился с ней. Женщина назвала себя Греттой, рассказала, как ее муж героически погиб на войне, и она с двумя детьми выживает как может. Никто не узнает правдива эта история или нет.

Ну что, тебе понравилось? спросила Гретта подтягивая бежевые чулочки. У нее были прожжённые белые волосы. Лица ее Семен не запомнил.

Да, очень, ответил молодой Семен, не открывая глаза, он еще не хотел отпускать мысли о случившимся.

За второй раз уступку тебе сделаю.

У меня больше нет денег, – просто Семен хотел любви, но ее уступка в стоимости услуги будто обесценила ту любовь которую он ждал.

И вот стоит прекрасная Лиза, с которой он уже успел представить всю жизнь, она скоро будет с ним спать на одной кровати, он может ее обнимать сколько захочет и совсем бесплатно. Она такая тонкая, ни то что Гретта, «Гретта была побольше», вспоминает он «Да, точно побольше, и волосы другие». Самое быстрое в мире это человеческие мысли. Человек может за доли секунд вообразить, что угодно. Вот они с Лизой счастливые лежат на кровати. Вот они стоят на свой свадьбе, она в белом, он в костюме, в шляпе. Вот она опускает голову от смущения, а он так смело берет ее за талию и прижимает к себе. Так он пока шел от ворот по двору в голове Лиза, только Лиза