Свадебное путешествие

– Мы располагаем только приблизительными цифрами, – ответил Стэнли.

В глубине души он испытывал удовольствие, которое компенсировало все неприятности, связанные с его недомоганием:

– Ваша всеми горячо любимая тетушка владела достаточно крупным состоянием. Она скоропостижно скончалась. У нас пока нет полной описи ее имущества. Могу только сказать, что у нее имелись ювелирные украшения с бриллиантами стоимостью полтора миллиона долларов, согласно оценке тридцатилетней давности, и дом в Динаре, купленный в 1948 году. Все это имущество требует переоценки. По нашему мнению, наследство будет стоить примерно двадцать пять миллионов долларов…

Ник слегка присвистнул…

Мэтр Стэнли поморщился: его покоробили столь вульгарные манеры наследника.

– «В случае женитьбы Ника на итальянке секта “Счастливые на Земле” получит в собственность один миллион долларов и дом в Динаре. Прочие условия завещания Ник Фэрбенкс узнает после того, как женится».

Мэтр Лестер размышлял. Стоило ли ему сейчас вмешиваться? Он решил воздержаться. У наследника было всего два месяца, чтобы найти француженку и жениться на ней. Дело почти безнадежное. Скорее всего оно обречено на провал. Никогда до госпожи Фэрбенкс не доходили слухи о романе ее племянника с какой-либо француженкой. Она непременно поделилась бы с ним таким известием.

– Господа, на сегодня все, – произнес Стэнли. – Ник, если вы в указанный срок успеете жениться, а затем придете ко мне вместе с женой, я вручу вам ключи от дома в Пасифик-Хейтсе. Ключи от яхты, по-видимому, лежат в кабинете покойной. Незадолго до своей кончины она распорядилась провести на яхте ремонтные работы.

Мэтр Стэнли поднялся со стула и подошел к Нику:

– Надеюсь, что в следующий раз вы явитесь ко мне здоровым и невредимым в сопровождении прелестной жены и получите свое наследство.

Адвокат вытер лоб платком. Жара все-таки доконала его. Похоже, что кондиционер вышел из строя.

Все поднялись со своих мест. Секретарша приоткрыла дверь и предложила принести бокалы с фруктовым соком. Стэнли отрицательно покачал головой.

Собравшиеся обменялись несколькими ничего не значившими фразами. Ник начал прощаться:

– Мне жаль с вами расставаться, но мой самолет вылетает в Лос-Анджелес в 18 часов. Мне надо успеть выехать из Сан-Франциско до того, как на дорогах образуются пробки…

Мэтр Стэнли решил сделать вид, что настроен благожелательно по отношению к наследнику.

– Ник, если вам повезет, то вы будете очень богатым человеком.

– Надеюсь, – ответил Фэрбенкс. – Однако требования моей тетушки вызывают у меня досаду. В особенности ее диктаторский тон.

– Ах да! – сказал мэтр Стэнли. – Позвольте внести еще одно уточнение… Если, не дай бог, вы скончаетесь раньше, чем состоится ваша свадьба, то все имущество перейдет в собственность к нашим друзьям из секты «Счастливые на Земле». Будьте осторожны и берегите себя…

Мэтр Лестер с усердием протирал стекла своих очков. Он зажал в кулаке обрывок влажной бумажной салфетки. В знак согласия адвокат слегка кивнул головой, словно покупатель на аукционе, желающий сохранить инкогнито.

– Уважаемый коллега, – сказал мэтр Стэнли, – возможно, вы хотите что-то сказать?

– Наш девиз – заботиться о всеобщем счастье на земле. Мы будем рады поздравить итальянку, будущую госпожу Фэрбенкс. В случае если Ник решит нас удивить и представит нам в качестве жены француженку, мы отнесемся к его выбору с особым вниманием.

Ник улыбнулся. Его рубашка была мокрой от пота, и он боялся, что на пиджаке выступят темные пятна. Подобной жары в Сан-Франциско не было многие годы.

– Вы говорите, что я преподнесу вам сюрприз? – спросил он. – Я имею на это полное право! Речь идет о моей жизни. Моя тетушка любила повторять, что пути Господни неисповедимы. Мои тоже…

– Вот такой юмор у нашего Ника, – констатировал мэтр Стэнли.

Выйдя из здания, расположенного на углу улиц Джеари и Стоктон, Ник пересек Юнион-сквер, затем сел в такси на стоянке у гостиницы «Святой Франциск». Рядом толпа пассажиров брала штурмом прибывший по расписанию рейсовый автобус.

Ник заехал в гостиницу, оплатил счет за свое пребывание и отправился в аэропорт. Перелет в Лос-Анджелес занял всего один час, в Париж же он летел всю ночь. Затем ему пришлось еще два часа трястись в поезде до Бретани.

Некоторое время назад Ник увидел в Ренне девушку, дочь известного и весьма уважаемого в этом городе судьи. Несмотря на то что он никогда не говорил с ней, она не выходила у него из головы. Для того чтобы успеть познакомиться с этой девушкой, понравиться ей и добиться ее согласия на скоропалительный брак, у него был только один месяц и двадцать девять дней, с учетом разницы часовых поясов. Кроме смутного влечения к этой девушке, у молодого человека возникло желание доказать самому себе, что он способен ответить на вызов судьбы и держать удар.

С целью обеспечения пути отступления на случай провала почти невыполнимой задачи, он позвонил Аните из аэропорта, чтобы сказать ей пару нежных слов. Несмотря на толпу пассажиров, которые мешали ему говорить, он поведал молодой итальянке о том, что тетя Джоан удивила его не только широтой своей души, но и непредсказуемостью характера. Увы! Ему надо возвращаться во Францию. Да, да, он обязательно позвонит. Конечно же он любит ее. Совсем скоро у них будет свой дом, «бамбино», а может быть, родится сразу двойня…

– Мне пора идти на посадку, – прервал он разговор.

Он поспешил в зал ожидания, где уже собирались пассажиры.

В тот момент, когда самолет оторвался от земли, Ник взглянул на часы. Время пошло.

В Ренне среди горожан ходили разговоры о том, что судья Корнель и его дочь были из той породы людей, которые видят человека насквозь и способны сразу определить, где правда, а где ложь. И все же девушка надеялась, что ее близкий друг женится на ней, несмотря на его весьма уклончивые ответы всякий раз, когда она заводила речь об их совместном будущем. Молодые люди встречались уже три года, когда в один прекрасный день он заявил, что их отношения исчерпали себя. Последнее время они виделись только по выходным. Он был рассеян и молчалив, а она откровенно скучала. Девушка уже была готова к тому, чтобы порвать с ним, поскольку было задето ее самолюбие, но он опередил ее.

Она преподавала английский язык в частном лицее и теперь боялась начала учебного года. Какими глазами на нее посмотрят ее ученицы? К тому же в отцовском доме ее окружала слишком тягостная атмосфера. Родители старались не упоминать в разговоре драму, пережитую семьей всего несколько месяцев тому назад.

В тот день Элен, укрывшись от любопытных взглядов за темными стеклами очков, шла по улице Сент-Мелани. Высыпавшие из автобусов туристы спешили сфотографировать во всех ракурсах каждое попавшееся им на пути здание и каждую вывеску. Старинные дома с просторными верандами в самом деле выглядели весьма живописно. Праздная толпа скопилась у витрин. Японские барышни раскупали в качестве сувениров поделки местных ремесленников. Элен пожалела, что выбрала эту дорогу. Здесь было настоящее столпотворение. Беспечная и веселая толпа отдыхающих раздражала ее. Пользуясь случаем, она решила купить подарок для ребенка одной из своих подруг. Большинство ее ровесниц уже давно выскочили замуж, за исключением Мириам, ее самой близкой подруги. Мириам не испытывала ни малейшего желания вешать себе на шею хомут. Она без конца повторяла, что лишена материнского инстинкта и холостяцкая жизнь вполне устраивала ее. Толпа туристов не только не уменьшалась, а, напротив, становилась плотнее за счет азиатов. Вдруг Элен показалось, что ее кто-то сзади легонько подтолкнул вперед. Она едва не упала на скользкую брусчатку мостовой. Чья-то рука подхватила ее. Девушка обернулась. Незнакомый молодой человек с улыбкой произнес:

– Я спас вас.

– Спасибо! – ответила она. – Вы очень любезны. И все-таки я бы не упала. Кажется.

– Безусловный рефлекс, – сказал молодой человек. – Я не успел подумать.

У нее возникло смутное ощущение, что он хотел познакомиться с ней. Она смутилась: небрежно спадавшие на шею волосы, мятая блузка.

– Вы – американец?

– Это заметно?

– Да. Из-за вашей интонации.

– Вы хотите сказать из-за акцента? Вы, французы, помешались на произношении. И вы тут же ставите людей на место. Надеюсь, вы не сбежите от меня из-за моего акцента?

Она поправила сползшие на кончик носа темные очки, а другой рукой неловко попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Молодой человек, одетый в джинсовый костюм, выглядел вполне пристойно. Его манера говорить свидетельствовала о том, что он был из приличных людей.

– Почему я должна сбежать? – спросила она.

– Нас здесь больше не любят. Считают, что мы хотим вас колонизировать

– Никто не может колонизировать Францию, даже сами французы.

Американец улыбнулся.

– Мне нравится, как вы себя позиционируете в общечеловеческом плане…

– В каком смысле?

– Француз – это особый индивидуум. Непредсказуемый.