Свадебное путешествие

Она поднялась:

– Вначале я подумала, что у вас определенные намерения. Робин говорит, что вы легко меняетесь партнершами.

Ник покачал головой.

– Он часто преувеличивает. Он любит шокировать, показать, что не такой, как все…

Алисия уже перекинула сумочку через плечо.

– Он и в самом деле не такой, как все.

Ник шел торговыми улицами, все дальше удаляясь от центра. Грязно-серое бетонное здание его гостиницы стояло неподалеку от вокзала. В ее стандартных номерах останавливались мелкие бизнесмены и коммивояжеры. Обстановка гостиницы была куплена на распродаже по случаю банкротства мебельной фабрики. Кровати скрипели, едва простиранные простыни были серыми из-за экономии моющих средств. Телевизоры громоздились на комодах из прессованного древесно-стружечного материала. Для того чтобы переключить одну программу на другую, надо было встать и нажать кнопку панели управления. Случайные горничные без особого усердия убирались в ванной комнате, а стаканы для зубных щеток протирали брошенными на пол влажными полотенцами после того, как их использовали постояльцы. Последние словно бледные тени бродили посреди этой разрухи и кризиса.

При менее критической экономической ситуации хозяин гостиницы еще сто раз подумал бы, прежде чем сдавать номера постояльцам на целый месяц. В свое время у него уже возникали проблемы с клиентами, которые по прошествии какого-то времени не желали ни расплатиться, ни освободить номер. Несколько месяцев тому назад он сдал свободный номер двум вполне симпатичным на вид американцам. Один из них, Ник Фэрбенкс, оплатил свое проживание, в то время как второй, Робин Раскин, жил за счет своего товарища. Они купили по случаю машину, что обошлось им значительно дешевле, чем крыша над головой. Фэрбенкс говорил о яхтах, корабельных верфях, импорте. Хозяин гостиницы едва прислушивался к тому, что тот рассказывал. Все любят поговорить. И всегда найдется слушатель, готовый дать тот или иной совет.

В тот день после обеда на ресепшн – уже давно здесь не было дежурного администратора, кроме временной замены, – патрон просматривал список постояльцев. Клиенты редко снимали в гостинице номера больше чем на одну ночь. Тяжелый воздух рассекала зигзагами жирная муха. Она едва не села на нос хозяину гостиницы, затем устроилась на покрытой пятнами стойке, после чего лениво поднялась в воздух, чтобы, сделав круг почета, снова приземлиться на прежнее место. «Что тут ищет эта проклятая муха?» Он попытался прибить ее старой газетой, но мерзкое насекомое вовремя ускользнуло у него из-под руки и спряталось где-то в темном углу. «Что же ей тут надо?»

Ник, более приветливый из двух американцев, показался на пороге и поздоровался с хозяином гостиницы. Последний окликнул его:

– Минуточку, будьте любезны, если у вас есть время.

Ника раздражали эти уменьшительные слова: «минуточка», «килограммчик»… Он попробовал улыбнуться:

– Что вам угодно?

Патрон почесал затылок.

– Не знаю, как вам сказать, чтобы не обидеть вас. Ваш друг весьма бесцеремонный человек. Он считает, что живет в доме свиданий. Как только вы уходите, к нему тут же является девица, похоже азиатского происхождения. Я плохо разбираюсь в этих людях. У нее всегда есть какой-то благовидный предлог. Вот сегодня, например, она сослалась на то, что принесла вашему другу письмо, чтобы вручить ему в собственные руки. И вручала это письмо на протяжении целых двух часов…

Ник ответил снисходительным тоном:

– Господин Раскин мне ближе, чем родной брат… Он рассказал мне об этой девушке. Речь идет о любовном увлечении. Раскина можно простить. В Америке думают, что любовь во Франции…

– Мой любезный господин, вы называете «это» любовью? А откуда, по-вашему, взялся СПИД? За то время, что вы здесь проживаете, у Раскина было уже по меньшей мере три таких, с позволения сказать, «любовных увлечения». Вот это – уже четвертое по счету. А что, если эта девушка несовершеннолетняя? Тогда у меня будут крупные неприятности.

Ник успокоил его:

– Не волнуйтесь. Ей уже исполнилось двадцать лет. Поверьте мне, я знаю своего друга и сумею призвать его к порядку.

Он попрощался с хозяином гостиницы и поспешил в свой номер вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Добравшись до четвертого этажа, он пронесся по коридору, остановился у двери с номером 445 и громко постучал.

– Да! Входи!

Робин, в ленивой позе разлегшийся на постели, смотрел телепередачу.

– Открыто.

Ник выключил стоявший на комоде телевизор.

– Я никогда не знаю, что меня здесь ожидает. Ты мог быть с женщиной.

– Ну и что? – спросил Робин. – Это в самом деле шокировало бы тебя? Лицемер!

– Не надо забывать о том, что вокруг нас люди, – сказал Ник.

– Я умираю от скуки, – пожаловался Робин. – Мне перекрыли кислород с той поры, когда старая ведьма заставила тебя выставить меня за дверь. Я не могу больше гнить в этой норе и прятаться от всех.

Он умышленно говорил таким резким тоном. Ему хотелось показать, что он возмущен до глубины души и выражает протест. Это был худощавый брюнет с карими лучистыми глазами. Ник заметил использованный презерватив, брошенный на пол возле тумбочки у кровати. Он отбросил его в сторону кончиком ботинка. Затем Ник подошел к окну и распахнул его. В комнату ворвался шум улицы с интенсивным движением.

– Робин, мы должны соблюдать одно правило: ни в коем случае не показываться вместе на людях. Как только официально признают мои права на наследство, ты сможешь выйти из тени. А сейчас нам надо соблюдать предельную осторожность. Если своим поведением ты и впредь будешь вызывать раздражение хозяина гостиницы, он вышвырнет нас на улицу. Он опасается за репутацию своего барака. Отправляйся куда-нибудь со своей девчонкой, с той, что числится последней в твоем списке…

Робин скорчил гримасу.

– Куда я могу поехать? На какие такие деньги?

– Если ты захочешь провести время где-то поблизости на побережье, я оплачу твои расходы.

– Красотка, которую я недавно подцепил, только о том и мечтает.

– Лишний довод в пользу того, чтобы увезти ее в какой-нибудь маленький отель и бродить в обнимку по берегу.

Робин облокотился на смятую подушку.

– Представляю, сколько ты наломаешь дров в мое отсутствие. Тебе надо постоянно напоминать, что время не ждет. Ты напрасно потратишь его из-за навязчивой идеи жениться на француженке. Когда я вспоминаю о том проклятом дне, когда ты увидел ее…

– Я запрещаю тебе говорить о прошлом.

– О прошлом? Скорее о настоящем. Нам нет нужды разыгрывать между собой комедию…

Ник мерил шагами комнату.

– Дай мне немного передохнуть. Мне надоело чувствовать себя учащимся колледжа. Пришла пора взрослеть.

Робин развернул жвачку, бросил ее в рот, а обертку небрежно кинул на пол. Ник возмутился:

– Мне до смерти надоела твоя неаккуратность!

– Неаккуратность? – повторил со смехом приятель. – Раньше тебе нравился беспорядок, который я везде учиняю. Старик, освежи свою память. Тебе известно, какие у меня корни. Моим предкам прислуживали на протяжении многих веков. Став американцем, я не приобрел привычек мелкой буржуазии. Я вовсе не собираюсь здесь убирать за собой. Другое дело на яхте. Там сам бог велел наводить порядок. Не тебе мне указывать, как себя вести. Когда у нас будут деньги…

– Ты забываешь, что наследник – это я.

– С юридической точки зрения. Однако, по правде говоря, ты – мой должник и обязан все передать в мои руки. Или почти все. Тебе кое о чем напомнить? Еще раз?

Он встал с постели и сбросил трусы на пол. Обнаженный, он прошел в ванную комнату и закрыл за собой дверь, чтобы принять душ. Его постоянное занятие на протяжении часов.

Они познакомились в колледже под Бостоном. Робин был сыном мелкой служащей – вдовы бывшего польского землевладельца. В наследство он получил только рассказы о легендарном прошлом своей семьи. Нику же после смерти родителей, помимо горьких воспоминаний, достался приличный капитал. Робин был исключительно способным учеником. Его живой ум схватывал все на лету. Он блестяще усваивал как иностранные языки, так и точные науки. Будучи хрупкого здоровья, он был последним только на спортивной площадке. Однако упорства в достижении цели ему было не занимать. Он быстро сообразил, какие перспективы открывает ему дружба с Ником. Его постоянно мучила черная зависть к этому простодушному и доверчивому подростку. Он сумел расположить к себе и войти в доверие, чтобы занять место несуществующего брата. Вначале Ник только выслушивал советы Робина. Вскоре он не мог уже существовать без своего нового друга. Братский союз превратился в настоящее рабство.

Робин, обвязав талию банным полотенцем, вышел из ванной комнаты.