Джентльмен-разбойник

Глядя на свое отражение, Эмма решила, что внешность ее далека от идеальной. Она всегда была стройной, но путешествие по Европе превратило ее в худышку. Ее волосы были такого темно-каштанового цвета, что казались почти черными и составляли контраст с бледной кожей. Лицо овальное, на лбу треугольный мысик волос, а подбородок, по выражению леди Леттис, как у колдуньи. И еще леди Леттис говорила, что Эмма имеет прискорбную привычку позволять эмоциям отражаться в ее глазах. Эти эмоции не означали расположения леди Леттис, за что Эмма расплатилась, и не раз.

Поднос с хлебом, сыром и фруктами стоял на бюро; она быстро поела и пошла к двери. Открыв ее, Эмма обнаружила лестницу и застыла на месте, не зная, куда повернуть – направо или налево. В этот момент из-за угла появился внушительного вида джентльмен.

Немного погодя она поняла, что ошиблась. Это был дворецкий, одетый в строгий костюм. Средних лет, высокий, крепкий, он держался с таким достоинством, что она угадала в нем англичанина раньше, чем он заговорил.

– Мисс Чегуидден, я полагаю? – Он поклонился. – Я Бримли, дворецкий. Вы, очевидно, ищете леди Фанчер?

Эмма присела в реверансе.

– Приятно познакомиться, мистер Бримли. Если подскажете дорогу, я буду вам очень благодарна.

– Следуйте за мной, и по дороге я расскажу вам о ситуации в доме.

– Спасибо.

Дворецкий явно хотел указать Эмме место, напомнив о ее положении. Эмма не была обижена. Как компаньонка леди Фанчер, она стала необходимым винтиком в поместье Фанчеров, а дворецкий отвечает за то, чтобы ни в чем не было неясностей.

Ведя ее по длинному коридору, Бримли продолжил беседу:

– Мы с вами единственные англичане во всем доме. Вы хорошо знаете Морикадию?

– Боюсь, что нет. Я приехала сюда меньше недели назад с леди Леттис, и, как вы, вероятно, слышали, ничем хорошим это не кончилось. – Ссутулившись, Эмма ждала, что Бримли даст понять: впредь он такого не допустит.

Но дворецкий сказал совершенно иное:

– Я здесь чуть больше трех лет и нахожу особенности Морикадии весьма озадачивающими и интригующими. Как вы знаете, эта страна – французский протекторат, экзотическая в своей изоляции и почти феодальная. Де Гиньяры свергли короля-морикадийца и повесили его, они обожают вешать. Семейство де Гиньяр во главе с принцем Сандре превратило страну в место отдыха для знатных и богатых. Бедные тут очень бедны, богатые очень богаты. Здесь нет торговцев или владельцев магазинов из местных жителей. Все прибыльные предприятия принадлежат де Гиньярам, которые правят ими железной рукой. Я, конечно, не говорю об обстоятельствах, которые привели к революции во Франции, когда казнили короля, но считаю, что де Гиньяры создали в Морикадии подобную ситуацию. Нет никакой аристократии, кроме де Гиньяров и их родственников, нет парламента. Цивилизация, кажется, перестала прогрессировать.

– Резкая оценка.

– И справедливая. Живя здесь, я не раз пытался завоевать доверие слуг, но морикадийцы – замкнутые, подозрительные люди. Учитывая предательства и ужасные последствия для любого, кто покажется де Гиньярам противником режима, это, пожалуй, оправданно. – Бримли и Эмма приблизились к концу коридора.

Дальше начиналась галерея, огибавшая огромный холл, и у Эммы дух захватило от восторга и изумления.

Пол был выложен изящной мозаикой из бледно-персикового, серого и черного мрамора. Потолок, похожий на купол великолепного собора, возносился к третьему этажу, поддерживаемый белыми мраморными колоннами с золочеными капителями. Хрустальная люстра сверкала. Высокие входные двери были покрыты бронзовыми украшениями. Окна выходили на юг, на зеленую лужайку и цветущие сады. В открывающейся перспективе виднелась долина, где, как знала Эмма, текла бурная река и в тени Пиренеев пряталась столица Морикадии.

Богатство дома превзошло самые буйные фантазии Эммы. Поместье был великолепно: роскошь ошеломляла, – от него дух захватывало. Охваченная восторгом, Эмма повернулась к мистеру Бримли.

– Да, это впечатляет. – Дворецкий понизил голос. – Но я должен сказать вам, мисс Чегуидден, что хоть мы и живем привилегированной жизнью, пороховой бочонок, на котором мы сидим, в любой момент может взорваться.

Глава 9

От предупреждения Бримли сердце Эммы сжалось. Все, чего она хотела в жизни, – это служить у тихой, спокойной, возможно – пожилой, женщины. Эмма могла читать ей, заботиться о ее здоровье. Когда она вернется в Англию, то попросит в академии гувернанток такое место.

Отправившись работать к леди Леттис, Эмма жаждала приключений, но не опасностей. Она не так безрассудна. Если есть риск для ее репутации, она должна уехать отсюда.

Эмма услышала внизу шум: женские голоса, звон посуды. Эмма различила голос леди Фанчер, подумала о ее беременности и поняла, что не ее может покинуть. Она нужна здесь. Расправив юбку, Эмма посмотрела в глаза Бримли.

– Полагаю, вы правы, мистер Бримли. Возможно, я пожалею о своем решении остаться, но, видите ли… мне некуда идти.

Его карие глаза потеплели.

– Я так и думал, что вы именно это скажете. Англичане принимают вызов.

Вызов? Он считает низвержение короля вызовом? Эмма уставилась на дворецкого округлившимися глазами. Очевидно, Бримли скроен из крепкого материала.

Он двинулся к лестнице.

– Леди Фанчер любит, когда с ее слугами хорошо обращаются, и поскольку я отвечаю за домашнее хозяйство, прошу вас приходить ко мне с любыми проблемами или недоразумениями.

Эмма спешила за ним.

– Спасибо, я буду иметь это в виду.

У лестницы он остановился и понизил голос:

– Мисс Чегуидден, вы молоды, и вас, несомненно, привлекают интриги.

– Нет!

Бримли не обратил на это никакого внимания.

– Позвольте предостеречь вас – не впутывайтесь ни во что похожее на заговор. Держитесь подальше от тех морикадийцев, которые что-то затевают. Де Гиньяры безжалостны, когда дело касается правления страной, и не задумываясь бросят вас в тюрьму. Они ни перед чем не остановятся и не посмотрят, что вы англичанка и женщина, если заподозрят вас в неблагонадежности. – Он указал вперед. – Видите этого человека?

Мужчина, одетый в приличный черный костюм, шел через холл. Его рыжеватые волосы были тщательно подстрижены, и, судя по лицу, Эмма предположила, что ему лет двадцать пять, самое большее – тридцать. Но двигался он как старик, один его рукав был пустой и заколот булавкой.

– Это камердинер Дьюранта. Он морикадиец, двенадцать лет назад его обвинили в помощи мальчишке, который подшутил над принцем Сандре. Мальчишка убежал, Рубио – нет. – Последствия неблагоразумного поступка камердинера были очевидны. – Де Гиньяры пытали его на дыбе.

– Это Средневековье! – Эмма смотрела вслед Рубио, который уже исчез из виду.

– Именно. Раньше он ходил совсем иначе. Теперь каждый шаг для него мука.

– А рука?

– Они ее так изувечили, что началась гангрена и пришлось произвести ампутацию, чтобы спасти ему жизнь.

– Бедняга!

– Он умелый камердинер, но тем не менее большинство джентльменов не наняли бы его. Хорошо, что мистер Дьюрант его взял, иначе Рубио пришлось бы просить подаяния на улицах, а в Морикадии с милосердием плохо.

– Я поняла, мистер Бримли, – пылко сказала Эмма, – и, уверяю вас, меньше всего на свете ищу что-либо похожее на приключения.

– Очень хорошо. – Дворецкий повел ее вниз. – Я буду очень признателен, если вы забудете, что мы вели этот разговор.

– Конечно, мистер Бримли.

– Если вы последуете за Генрихом, – он указал на лакея в ливрее, который величаво двигался, держа в одной руке поднос с чаем, – он приведет вас к дамам.

– Спасибо.